К 100-летию со дня рождения А.Я.Альтшуллера
В 1957 году после завершения учебы на театроведческом факультете ЛГИТМиКа я попал на службу в НИИ театра и музыки на Исаакиевской, 5 – в качестве старшего лаборанта научной части. Впрочем, никаких других лаборантов здесь не было, а научная часть состояла из нескольких массивных книжных шкафов с папками трудов, выдачей и сбором которых я и должен был заниматься. Дело оказалось несложным, и потому основное время я проводил в пустынном читальном зале прекрасного Зубовского особняка. Торжественная, академичная атмосфера впечатляла: огромные застекленные книжные шкафы, потолки и стены, облицованные ценными породами дерева и лепниной, старинная мебель.
Строгую тишину зала, где по утрам я был один, однажды резко нарушил энергичный посетитель. Он сразу подошел ко мне, участливо поинтересовался моими заботами, что-то посоветовал, приободрил и при дальнейших встречах приветствовал меня уже как старого знакомого: «Есть проблемы? Все будет хорошо!». Это был Анатолий Яковлевич Альтшуллер.
В ту давнюю пору, когда Анатолию Яковлевичу было 35, а мне всего 23, добрая, лишенная какого-либо снисходительного превосходства, чуткая заинтересованность старшего коллеги к моим занятиям помогала мне адаптироваться и в секторе театра, где я стал аспирантом.
Конечно, это было счастливое время! Тесное общение – и профессиональное, и личностное – с такими яркими, оригинально мыслящими учеными и критиками разных поколений, как Д.И.Золотницкий, С.В.Владимиров, Я.С.Билинкис, В.М.Красовская и другими – обогащало опытом, знаниями, расширяло кругозор. Добрые отношения с Анатолием Яковлевичем не только вводили меня в сложный подчас контекст существования в таком многоликом научном сообществе. Очень важным для меня было то, что он обращался ко мне как к интересному ему собеседнику, а со временем как к равному партнеру по профессии, наконец, как к соавтору.
Так, однажды, насмотревшись конъюнктурных спектаклей Пушкинского (Александринского) театра, мы «замахнулись» на проблемный критический «Диалог заинтересованных лиц», который нам заказал журнал «Театр». Дерзкая затея не прошла даром.
Январским утром 1969 года Анатолий Яковлевич позвонил по телефону и сходу спросил: «И до чего же мы с вами договорились? Не знаете? Тогда читайте свежий номер «Советской России»». И в самом деле, там на этот коварный вопрос обстоятельно отвечали доктор филологии Л.Ершов и спецкор В.Михайлов в статье «С рецензентами спорит зритель», написанной по материалам решений Бюро Ленинградского обкома КПСС о театральной критике: «Они (критики) договорились до того, что театр якобы умер как творческое дело… Исследуя причины, которые рождают неверные тенденции в театральной критике, бюро Обкома КПСС особо выделил одну – недостаточно основательную марксистко-ленинскую подготовку определенной части театроведов и искусствоведов».
После профилактической проработки на открытом партсобрании и идеологическом семинаре в Смольном Анатолий Яковлевич бодро спросил меня: «О чем напишем в следующий раз?». Замыслов было немало, но совместные идеи как-то растворились в суете повседневных забот. Каждый занимался своим: Анатолий Яковлевич русским театром, я – новой для себя темой – социологией искусства. Впрочем, неформальный обмен идеями не прошел даром: уже после моего переезда в Москву Альтшуллер энергично включился в работу группы «Социология и театр», я же стал читать лекции по истории отечественного театра в Академии хорового искусства и в ГИТИСе.
Я многому научился у Анатолия Яковлевича. В подаренной им книге «Пять рассказов о знаменитых актерах – Дуэты. Сотворчество. Содружество» важна тема человеческих отношений, которые Анатолий Яковлевич высоко ценил. «Это прекрасно!» – такое восклицание можно было услышать от Альтшуллера после удачной прогулки (он приезжал к нам на дачу в деревню неподалеку от Иван-города, и мы с удовольствием бродили по лесу, осматривали сохранившиеся усадьбы) или после сытного обеда в Доме творчества. Анатолий Яковлевич был жизнелюбом. Любовь к жизни была неразрывна с его любовью к профессии. Помню, как на отдыхе в его руках неожиданно оказывалась рукопись очередной книги об Александринском театре и его актерах. Когда он рассказывал о них, возникало ощущение спиритического сеанса, и корифеи, известные часто лишь по фамилии, как будто обретали плоть и кровь.
Анатолий Яковлевич всю жизнь вел диалог – с великими мастерами, чье творчество он исследовал, с коллегами, с близкими, наконец, с самим собой. Именно сквозь призму диалога, как мне кажется, он видел жизнь во всем ее многоцветии и разнообразии.
Виталий ДМИТРИЕВСКИЙ
«Экран и сцена»
22 января 2022 года.