Тайна черной короны

Фото Д.ЮСУПОВА
Фото Д.ЮСУПОВА

В Большом театре показали премьеру оперы Генделя “Ариодант”, она триумфально завершила этот необычайно насыщенный сезон. С момента планирования “Ариодант” обещал стать выдающейся премьерой: был предусмотрен многообещающий кастинг, начиная с дирижера Джанлуки Капуано, звездного контратенора Кристофа Дюмо, харизматичных баса-баритона Луки Пизарони и тенора Бернарда Рихтера, и заканчивая двумя интересными россиянками – Альбиной Латиповой и Екатериной Воронцовой, которые и стали в итоге открытием. Сам спектакль представляет собой перенос старого “Ариоданта” Дэвида Олдена из Английской национальной оперы. Постановка родилась в 1993 году в Лондоне и Уэльсе, пережила несколько возобновлений, а также была повторена режиссером в Баварской, Хьюстонской, Фламандской опере и, последний раз, в 2009 году в Опере Овьедо. Кроме того в 1996 году на лейбле Arthaus была издана видеозапись спектакля Английской национальной оперы. Сейчас сложно представить всю палитру чувств, с которыми мы в девяностые слушали старинную оперу в аналоговых записях. Во главу угла того интереса совершенно точно не ставились такие важные сегодня вопросы, как исторически информированное исполнительство, направление и стиль того или иного дирижера-аутентиста и качество основанного им ансамбля барочной музыки. На талант режиссеров-интерпретаторов старинных опер внимание обращалось, но не пристальное. Во всяком случае, отрывочные знания о перманентной революции в оперной режиссуре, которую устроили в Английской национальной опере Питер Джонас, Дэвид Паунтни и Дэвид Олден, не распространялись на оперы Генделя – их тогда предстояло просто освоить музыкально. Между тем постановка “Ариоданта” 1993 года поистине гениальная – в этом легко убедиться, посетив Большой театр (следующий премьерный блок запланирован на зиму). Ее появление у нас не стоит связывать с восполнением пробелов или объяснять страстью руководства к деликатному винтажу. Определение “винтажный” к спектаклю подходит, но записывать его в “классику” все же не стоит.

Некоторые коллеги-рецензенты недоумевают, почему Олден, переносящий спектакль самолично (речь о полутора месяцах репетиций с двумя составами солистов), а не силами ассистентов, не создал новую редакцию или хотя бы немного не поменял старую? В интервью в буклете режиссер объясняет это тем, что его абсолютно устраивает именно такой “Ариодант”, а новые нюансы добавлялись каждый раз, когда он сам возобновлял спектакль.

Из истории создания “Ариоданта” известно, что это энергичное произведение Гендель написал в 1735 году вместе с “Альциной” – на сюжет из беспроигрышного “Неистового Роланда” Ариосто. Предположительно он сам переработал либретто Антонио Сальви “Гиневра, принцесса Шотландская”, по которому прежде было написано 17 опер. Сюжет “Ариоданта” не опирается на реальную историю, как “Роделинда”, и имеет очень приблизительное отношение к Шотландии. Генделя интересовал придворный сюжет, и он нашел его, как и сюжеты многих других своих опер, у Сальви. В центре этого сюжета находится принцесса Гиневра, и каждый из персонажей как-то с ней связан. Гиневра счастливо влюблена в рыцаря Ариоданта и собирается за него замуж. У Гиневры есть безымянный отец, обозначенный в либретто как Король Шотландии. Король любит дочь и хочет, чтобы будущий муж Гиневры стал преемником его королевской власти. По его мнению, Ариодант идеально подходит на обе роли. При королевском дворе вращается корыстолюбивый Альбанский герцог Полинесс – с женитьбой на принцессе он мечтает завладеть шотландским троном. В него безот-ветно влюблена фрейлина Гиневры Далинда и ради этой страсти готова на все. Сама Далинда является объектом любви рыцаря Луркания, родного брата Ариоданта. Небольшая, но очень функциональная роль у придворного Одоарда – он приносит во дворец новости и следит за исполнением приказов и приговоров, а также за соблюдением рыцарского кодекса.

Поскольку от устойчивости положения Гиневры зависит настоящее и будущее остальных персонажей, именно ее добродетель хочет скомпрометировать Полинесс, рассчитывая, что остальные соперники “отвалятся” по принципу домино. Он просит Далинду переодеться в платье Гиневры и впустить его к себе ночью, свидетелями сцены становятся Лурканий и Ариодант, они верят увиденному, последний принимает решение убить себя, первый – отомстить за брата и наказать неверную. Ариодант бросается в море, но чудом остается жив, а заодно спасает Далинду, которую “заказал” Полинесс как неуместную свидетельницу его предательства. Далинда кается перед Ариодантом, и они спешат во дворец, чтобы предотвратить казнь – да, король принял решение казнить дочь за распутство. Во дворце как раз завершился поединок между Лурканием и вставшим на защиту Гиневры Полинессом – злодей пал мертвым и перед смертью признался в содеянном.

Последние сцены откатывают действие к началу: Ариодант соединяется с Гиневрой, а Лурканий снова просит Далинду стать его женой, и та дает рыцарю надежду. Финальный хор поет о победе добродетели. Сквозной нитью через весь сюжет проходит тема случайности, которую в либретто Сальви ввел Гендель, чтобы обосновать внезапные перемены настроений персонажей. Не зря “Ариодант” знаменовал новый период в творчестве композитора и дошел до нас как один из шедевров – заложенная в него внутренняя энергия не поз-воляет действию провисать, а музыке надоесть.

Дэвид Олден взялся за смысловое обустройство этих случайностей, за обыгрывание незаметных деталей либретто, важность которых подтверждает партитура. Многие из его идей смогли воплотиться благодаря командной работе с художником-постановщиком Иэном Макнилом и художником по свету Иэном Джексоном-Френчем. В первом акте задаются векторы характеров персонажей, и зритель моментально замечает противоречия и конфликт. Ариодант (ирландское меццо-сопрано Паула Муррихи, обладательница не очень большого, но красивого и ровного голоса) предстает неуверенным в себе любовником, его смятение усиливается, когда в первый трогательный и нежный дуэт с Гиневрой вторгается Король, наряженный и загримированный точь-в-точь как копполовский Дракула (фильм вышел на экраны в 1992, за год до премьеры “Ариоданта”), и сообщает, что Ариодант станет не только его зятем, но и будущим королем. Исполнитель роли Короля Лука Пизарони во время онлайн-встречи на “Трапеции” (Telegram-канал Аи Макаровой) предположил, что Олден сравнивает королевскую власть с вампиризмом, так как она высасывает из человека все соки, и тот должен все время подпитываться новой кровью (в руках Ариоданта оказывается красный бархатный плащ Короля). С другой стороны, Король готовится снять с себя бремя этой власти, но мысль о расставании с ней его и печалит – в результате он ведет себя не совсем адекватно. Тема дурных предчувствий продолжается, когда Одоард вносит в зал жутковатого вида черную корону (вообще-то, корона – важный артефакт в операх Генделя, но конкретно в либ-ретто “Ариоданта” ее появление не предусмотрено) и показывает Ариоданту. Тот отворачивается несколько раз, а когда пытается взять, Одоард прячет ее. Безоблачное небо с сияющим солнцем, воплощенное на живописном плафоне, уже не кажется безоблачным (сгущаются сумерки, зажигаются зловещие люстры и подсвечник). Обещанное главным героям счастье отодвигается за невидимые (а потом и видимые в окошечке) горы, хотя в уста героев вложены повторяющиеся слова о несказанном блаженстве. Ариодант, осчастливленный Королем, не справляется с нахлынувшими чувствами – как подросток, он садится на стол, ссутуливает плечи и закрывает голову руками, отгородившись от мира. Начавшийся торжественно и благополучно акт заканчивается мрачно – пасторальная интерлюдия, песни и танцы ликования звучат, как на поминках.

Во втором акте все артефакты перевернуты – помпезный плафон вывернут наизнанку и похож на затонувший корабль. По сцене будто расползается горе – страдает Ариодант, узревший измену Гиневры, страдает Далинда, над которой немедленно начинает издеваться Полинесс (знаменитая ария Кристофа Дюмо с истерическим хохотом в конце), мучается Гиневра в предчувствии дурных вестей. С колосников периодически опускается темный занавес из пластиковых стекол – он как зеркало множит лживые образы, люстры лежат на полу. Последние скелеты вываливаются из шкафов, когда Гиневре снится сон с абьюзом со стороны ее любимого отца. Становится окончательно понятно, что в королевстве все прогнило.

Для третьего акта Олден предусмотрел машинерию, с помощью которой в барочном театре изображалось море (Ариодант же топится), но на сцене появился только шнековый конвейер, выплевывающий человека как фарш из мясорубки. Собственно, внутренности машины и представляют собой несколько шнеков мясорубки. Режиссер вроде бы хочет устроить настоящий барочный театр, наподобие Дроттнингхольмского (придворный театр в Швеции), но в итоге демонстрирует орудие пыток. Хэппи-энд в этом спектакле иллюзорный, как и все другие благостные финалы в операх Генделя, знающего про жизнь гораздо больше, чем можно вычитать в либретто. Режиссер это тайное знание делает видимым.

“Ариодант” – третья опера Генделя, идущая в Большом театре, и четвертое обращение к эпохе барокко. Ощущение перелома возникло, уже когда осенью 2019 года Кристофер Мулдс дирижировал “Дидоной и Энеем”, позвав в проект ведущих московских “старинщиков”. В случае с “Ариодантом” говорить о перестройке оркестра, новом звучании уже не приходится – все это само собой разумеющиеся вещи. И браво молодым российским певицам, благодаря участию которых барочная опера открылась неизвестными сторонами.

Екатерина БЕЛЯЕВА

«Экран и сцена»
№ 15 за 2021 год.