Шейко отважный

В.Гвоздицкий и П.Медведева в спектакле "Маскарад"Я не видел самых прогремевших спектаклей Николая Шейко, поставленных им в Риге и Минске, хотя слово «прогремевший» совсем не вяжется ни с человеческим образом Николая Михайловича, ни с его художественным темпераментом, ни с его режиссерским стилем. Более подходят другие слова: романтически театральный, высококультурный, интеллигентный. Зато я видел его самый дерзкий, самый отважный спектакль, хотя и в данном случае дерзким был не режиссерский прием – отважной казалась заявленная задача. На сцене Художественного театра Шейко в 1995 году представил лермонтовский «Маскарад», посвятив работу Всеволоду Эмильевичу Мейерхольду. То был вполне самостоятельный спектакль – не попытка возобновления, конечно же нет, и не стилизация, разумеется, невозможная. Было другое: дань уважения Мастеру и его легендарному «Маскараду», поставленному Александринским театром в конце февраля 1917 года. Лишь занавесы, тоже легендарные, напоминали режиссуру Мейерхольда и сценографию Головина, хотя и они выглядели по-другому, но, как и тогда, много значили в драматургии и структуре мхатовского спектакля.

А дерзость, отвага состояли вот в чем: в Художественном театре почти всегда плохо звучали классические стихи, но очень хорошо, поэтически театрально – звучала классическая проза. Голос Качалова, читающего тексты из «Воскресения» Льва Толстого, невозможно забыть. Так же как нельзя не вспомнить грустную историю неудачи Станиславского в роли пушкинского Сальери. А тут Лермонтов, к тому же Лермонтов совсем молодой, еще байронический, блистательно декларативный. Трагедийно-декларативный – может быть, лучше сказать, единственно достойная параллель в русской драме комедийной декларативности Грибоедова, грибоедовскому остроумию, грибоедовским афоризмам. Но у Мейерхольда главную роль, роль Арбенина, играл Юрий Юрьев, актер школы Малого театра, в молодости выступавший вместе с Ермоловой, а кто будет играть здесь и сейчас? Может быть, сам Ефремов? Как-то трудно такое представить. Но Шейко сказочно повезло, потому что тогда в труппу был приглашен Виктор Гвоздицкий, многолетний друг и соратник, отчасти очень близкий, отчасти бесконечно далекий основам Художественного театра, актер-эксцентрик, актер-психолог, романтически настроенный актер-декламатор. Прямо созданный для того, чтобы на сцене играть прозу и читать стихи (он даже подготовил для эстрады специальную поэтическую программу – стихи Иннокентия Анненского и записал концерт на пластинке). Гвоздицкий незабываемо играл поэтов. Вдохновенных, насмешливых, полубезумных. Обэриута Введенского в знаменитой постановке «Вечер в сумасшедшем доме» Михаила Левитина, пророка и хулигана Антонена Арто в постановке «Арто и его двойник» Валерия Фокина по пьесе Валерия Семеновского, короля-декадента Эрика XIV, больше поэта, нежели короля, в одноименной постановке Юрия Еремина. Лишь Гамлета Гвоздицкому не пришлось сыграть, но именно Гамлетовыми чертами, а мгновениями – чертами Гамлета–Мочалова, даже Гамлета из статьи Белинского, вспыхивала и искрила роль лермонтовского Арбенина в благородном спектакле Николая Шейко на благородной шехтелевской сцене Художественного театра.

А с занавесами на премьере чуть ли не случилась беда: главный занавес за что-то зацепился. Словно машинерия МХАТа, всегда работавшая безотказно, вступилась за свои несколько попранные права и решила без боя не отдавать Мейерхольду брошенные им когда-то (в 1902 году) подмостки. Но затем все пошло хорошо, и можно было оценить безукоризненно чистую работу сценографа Марта Китаева, нашедшего утонченно красочные тона для оригинальных занавесов нового спектакля.

Поставив «Маскарад», Николай Шейко оказался в самом начале дискуссии, скоро принявшей весьма острые формы. Дискуссии о легендарном прошлом отечественного театра. Что такое это прошлое? – Память или плен, незабываемая память или обременительный плен? Надо ли прошлое чтить или игнорировать, не замечать и даже выставлять в смешном виде? Художественный театр тоже не остался в стороне от этой дискуссии. Возникли почтительные, но и непочтительные версии самых знаменитых спектаклей – «Дней Турбиных» и «Братьев Карамазовых», готовится очередная новая версия «Трех сестер», мхатовского спектакля, на котором выросло почти все поколение послевоенной и послесталинской отечественной режиссуры. Беспокоит ли это обстоятельство или нет, сказать не берусь. Скажу лишь, что довольно быстро исчезнувший из репертуара «Маскарад» Николая Шейко казался и кажется сейчас некоторой негромкой демонстрацией и некоторым печальным укором.

Вадим ГАЕВСКИЙ

В.Гвоздицкий – Арбенин и П.Медведева – Нина в спектакле «Маскарад»

«Экран и сцена»
№ 9 за 2018 год.