24 мая режиссеру Николаю Шейко исполняется 80.
Представляю себе Николая Михайловича Шейко двадцатилетним юношей. Студентом театрального института в Харькове – городе, где в 50-е годы была жива подспудная память о Лесе Курбасе и его театре «Березиль». Только память эту еще надо было отыскать, расслышать, для чего требовалось обладать особым слухом, сродни музыкальному. Чуткость к ушедшей, уничтоженной культуре у Шейко оказалась абсолютной и, по-видимому, врожденной. Этот редкий дар, умение улавливать историю, которая незаметно утекает сквозь пальцы, – качество в первую очередь человеческое, а уж потом профессиональное. Однако любой талант можно закопать в землю, отмахнуться от него, Шейко же его развил, сделав основным содержанием своего творчества актуализацию забытых и, казалось бы, безнадежно архаичных вещей.
Тогда, в Харькове, его собеседниками стали оставшиеся в живых и не утратившие способности помнить правду соратники Леся Курбаса, несколькими годами позже, уже в Москве, – мейерхольдовцы. Первый после реабилитации Всеволода Мейерхольда вечер памяти Мастера прошел в Доме культуры МГУ на улице Герцена в 1961 году, и 23-летний Николай Шейко принял в его организации самое деятельное участие. Должно быть, люди, чья судьба была связана с Мейерхольдом, битые, осторожные, многое увидели в этом молодом человеке, раз стали так ему доверять. Именно с тех пор у Шейко установились особые отношения с Эрастом Гариным и Марией Бабановой, Игорем Ильинским и Александром Февральским, Леонидом Варпаховским и Александром Гладковым, Валентином Плучеком и Валерием Бебутовым…
А в 1974 году в Ленинграде Шейко стал режиссером вечера к столетию Мейерхольда на сцене Театра драмы имени А.С.Пушкина. Вступительное слово произнес Георгий Товстоногов, перед публикой предстали занавесы из легендарного «Маскарада», а в фойе была открыта выставка, посвященная работе Мастера в Александринском театре.
Свое видение театра как единого поля культуры Шейко начал воплощать на сцене в конце 60-х, в Рижском ТЮЗе. Интересно сегодня читать Виктора Гвоздицкого, познакомившегося с Николаем Михайловичем именно там, в Риге. Скажем, про «…итальянские законы старинного театра, которыми Шейко открывал не только фьябы Гоцци, но и пьесу Гладкова («Молодость театра». – А.М.), похождения Карлсона, спектакли по русской классике».
Конечно, моему поколению не довелось увидеть знаменитую «Зеленую птичку», поставленную Шейко в Риге, а потом еще раз – в Минске и Ленинграде, или «С любимыми не расставайтесь» в Минском ТЮЗе, где в палате сумасшедшего дома звучало безнадежное «Я сумую па табе, Миця!»; «Похождения Чичикова» в Александринке, где бричка с главным героем, описав лихой пируэт, спускалась на сцену с небес, или «Унтиловск», в котором ссыльные, обитатели глухого сибирского городка, бдительно следили друг за другом.
Но я помню, как сухо и сдержанно произносил лермонтовские строки Арбенин–Гвоздицкий во мхатовском «Маскараде» и как двигались в этом спектакле занавесы Марта Китаева, отсылая к великому «Маскараду» Мейерхольда. И как в «Учителе словесности» по пьесе Валерия Семеновского мелкий бес Передонов подвергал разложению все, к чему прикасался, даже русскую классику, сводя ее к пошлому набору расхожих цитат.
И, конечно, не забыть «Сон в летнюю ночь» 1998 года, с эффектной и изысканной декорацией, придуманной совсем молодыми тогда художниками Натальей Зурабовой и Ириной Кориной. В клетках многоэтажной деревянной конструкции там застывали шекспировские герои – феи и эльфы, шуты и влюбленные. Это напоминало «Фундаментальный лексикон» Гриши Брускина, одну из знаковых работ московского концептуализма. Только Брускин, встраивая в ячейки своих таблиц эмблематические фигурки советской Атлантиды, смотрел на них с холодной отстраненностью постмодерниста. А фундаментальный лексикон Шейко чего уж точно всегда был лишен – так это отстраненности. Напротив – его Атлантида удивительным образом была согрета дыханием жизни: застывшие фигурки начинали двигаться, смешить и, в конце концов, выходили из рамы. Так что возникала надежда, что Атлантида все-таки не полностью ушла под воду.
Александра МАШУКОВА