Кино на карантине, или Субъективные заметки о Берлинале-2021

Кадр из фильма “Колесо фортуны и фантазии”
Кадр из фильма “Колесо фортуны и фантазии”

Вопреки. Именно с этого слова следует начать разговор о Берлинале-2021.

Вопреки всему тому, что принесла в нашу жизнь пандемия COVID-19, фестиваль состоялся. Пусть в непривычной форме, но состоялся.

Руководители Берлинале приняли решение разделить фестиваль на два этапа.

Первый прошел с 1 по 5 марта в формате онлайн. Без зрителей. Фильмы были доступны только профессионалам киноиндустрии и аккредитованным журналистам – в виртуальном кинозале Berlinale Media Service. Было и жюри, в него вошли шесть режиссеров, ставших в разные годы обладателями Главного приза Берлинале (“Золотой медведь”). Были, разумеется, названы и победители. Их поздравили виртуально, а награды они получат, когда приедут в Берлин на второй этап фестиваля – Berlinale Summer Special.

Летний этап пройдет с 9 по 20 июня. С участием публики, с приездом звезд, с показом фестивальных картин в кинотеатрах, с красной дорожкой и прочими атрибутами настоящего, а не виртуального Берлинале.

Таковы планы. Осуществятся ли они – бог весть. Хотелось бы надеяться.

Мы посмотрели изрядное количество фильмов, ознакомились с решением жюри, однако – как всегда – согласились не со всеми оценками многоуважаемых арбитров. И в этих заметках поделимся своими впечатлениями от фестивальных картин.

Мы нисколько не претендуем на объективность. Наш взгляд – взгляд зрителей, искавших на экране интересное нам кино. Быть может, это кино будет интересно и вам. Когда оно появится в прокате или будет выложено на онлайн-платформах.

САМЫЙ СПРАВЕДЛИВЫЙ ПРИЗ ЖЮРИ

Ильдар ЖАНДАРЕВ

“Золотой медведь” “За лучший фильм” присужден румынскому режиссеру Раду Жуде за картину “Неудачный секс, или Сумасшедшее порно” (Румыния/Хорватия/Чехия/Люксембург).

43-летний Раду Жуде – один из лидеров нового румынского кино. В активе Жуде несколько престижных международных премий, шесть лет назад картина “Аферим!” принесла ему “Серебряного медведя” “За лучшую режиссуру”, и вот теперь – “Золотой медведь”.

Главный приз Берлинале отдали действительно самой яркой картине конкурсной программы. Правда, фильм-призер оказался еще, пожалуй, и самым скандальным фильмом фестиваля.

“Неудачный секс…” начинается откровенным порно-эпизодом. Это ролик, который сняли, занимаясь дома сексом, главная героиня (она учительница) и ее муж. Ролик попадет в интернет, где его посмотрят родители учеников главной героини, и потом порно будут обсуждать на родительском собрании. Обсуждение превратится в остроумную сатирическую картину нравов современной Румынии. Учительница отстаивает свое право на свободу самовыражения в частной жизни; разгневанные родители клеймят ее позором, скатываясь к обвинениям во всех смертных грехах, включая участие в мировом масонском заговоре.

Раду Жуде безжалостно высмеивает штампы массового сознания своих сограждан, их двойную мораль и ксенофобию.

Чтобы придать объем дискуссии, автор фильма помещает в его середину (до эпизода судилища в школе) отдельную часть, с помощью которой он готовит зрителя к тому, какие темы всплывут на родительском собрании. Это своеобразный кинословарь – в нем неожиданно соединяются слово и некий связанный с ним факт.

Таких словарных статей набирается несколько десятков. Например, “церковь” проиллюстрирована информацией о том, что в разгар румынской революции, во время стрельбы на улицах двери храмов оказались закрыты для тех, кто пытался в них спастись. А “семья” соединена с информацией о масштабах домашнего насилия над детьми в Румынии. В результате высказываемые на родительском собрании требования защитить детей от разврата и следовать религиозным моральным нормам выглядят откровенным ханжеством.

 Фильм Раду Жуде сделан весьма продуманно и искусно. Пафос общественно ценного высказывания подкреплен изяществом композиции и крепкой драматургией.

“Неудачный секс, или Сумасшедшее порно” – один из первых фильмов, снятых в условиях пандемии. В нем сошлись многие ковидные реалии. На экране все персонажи в медицинских масках, родительское собрание проходит не в классе, а на открытом воздухе, в школьном палисаднике, а уборщица время от времени принимается протирать влажной тряпкой чей-то бюст, стоящий тут же. От всего и без того абсурдное действие выглядит еще более абсурдно.

Как я уже сказал, картину Раду Жуде многие сочли скандальной; в первую очередь из-за эпизода с домашним порно. Тем не менее, одна из российских прокатных компаний сообщила, что намеревается приобрести права на прокат фильма у нас. Смелое заявление, однако. Чем интрига завершится, узнаем в ближайшее время.

Борис БЕРМАН

Гран-при жюри “Серебряный медведь” – фильму “Колесо фортуны и фантазии”, режиссер Рюсуке Хамагути (Япония).

Я не видел прежде фильмов 42-летнего Хамагути (“Счастливый час”, “Асако 1

и 2”) и теперь посмотрю обязательно. Но, может, незнание творчества Хамагути в данном случае помогло моей встрече с “Колесом фортуны и фантазии”: я смотрел это кино, как говорится, с чистого листа.

И уже на десятой примерно минуте я ахнул. Не стану скрывать – от восторга: как он это делает! Почему эти люди интересны мне, их разговоры, их паузы, их взгляды – друг на друга, в пространство. Притом что в фильме практически нет крупных планов (ну, или они сведены к минимуму), камера статична, и даже в самые драматичные моменты режиссер прибегает к общему плану, когда я вижу героев на фоне городского пейзажа, будь то площадка перед входом в метро или обычная аллея в парке…

Но режиссерская “оптика” такова, что фоны не отвлекают меня от сюжета, от героев, а, напротив, словно бы укрупняют и персонажей, и то, что между ними происходит.

Это и есть магическое чувство кино, чувство, которым Хамагути владеет виртуозно и, главное, способен передать его зрителю.

Но это не пресловутые “картинки”, которые – о, любимая банальность графоманов! – хочется вставить в рамку и любоваться ими. За каждой такой “картинкой” пульсирует живая жизнь, для режиссера важна история, которую он взялся нам рассказать.

“Колесо фортуны и фантазии” состоит из трех частей, и в каждой из них колесо фортуны поворачивается таким образом, чтобы лучше был виден конфликт между героями.

В первой новелле (“Что-то обнадеживающее”) две подруги обсуждают разбитый вдребезги роман одной из них. Незначительные реплики, детали – и вдруг (как “вдруг“ – отдельный аттракцион) выясняется, что коварный (а может, и не коварный) бойфренд ушел именно к подруге. Казалось бы, ничего экстраординарного, дело житейское, но автор с помощью своей киномагии наполняет историю таким щемящим чувством правды, что заурядный, казалось бы, сюжет обретает масштаб настоящей драмы.

Пересказывать такое кино – дело неблагодарное. И потому, в частности, чтобы не отнимать у читателя возможность удивиться – когда придет время посмотреть “Колесо фортуны и фантазии”.

Но на одной детали я позволю себе остановиться.

Во второй новелле (она называется “Открытая дверь”) героиня мстит своему бывшему университетскому профессору за то, что несколько лет назад тот не принял зачет у студента, с которым у героини в ту пору был роман. Хотя, если честно, это лишь повод для мести, на самом же деле героиней движут иные мотивы (но о них, как я уже сказал, распространяться не будем).

А профессор не только преподает, он еще и писатель, и его последний роман получил премию Акутагавы. Роман – эротический. И героиня – вроде бы с позволения автора – принимается читать вслух самые “острые”, самые откровенные фрагменты из книги.

Ох, как бы тут разгулялся какой-нибудь киноремесленник! В ход пошли бы и крупные планы (глаза, полные вожделения), и акцент на деталях (нервные пальцы профессора, панорама по героине – от губ до груди)…

Но ничего этого нет у Хамагути. Общий план, средний план, камера статична. А чувственность, тем не менее, переполняет экран.

Я понимаю, конечно, что за такой безыскусностью – кропотливая работа не только с оператором, но и с актерами. Не знаю, какой методикой пользуется Хамагути, создавая со своими актерами мир художественной достоверности, я читал лишь, что перед съемками “Счастливого часа” (2015 год) он проводил многомесячные курсы по импровизационному актерскому мастерству. Было ли такое перед “Колесом фортуны и фантазии”, не знаю. Но то, что в кадре здесь нет ни единой ноты фальши, – уверяю вас.

Как он этого добивается? Не ведаю.

Да и не хочу, честно говоря, знать. Пусть это будет за кадром.

А в моей зрительской душе пусть останется радость от встречи с настоящим искусством кино.

САМЫЙ НЕСПРАВЕДЛИВЫЙ ПРИЗ ЖЮРИ

Борис БЕРМАН

“Серебряный медведь” “За лучшую режиссуру” – Денешу Надю, “Естественный свет” (Венгрия/Латвия/Франция/Германия).

Для 41-летнего Денеша Надя “Естественный свет” – дебют в полнометражном игровом кино, до этого он снимал короткий метр и документальные фильмы. Такой престижный приз дебютанту – событие, прямо скажем, не рядовое, хотя подобные истории случались: вспомним хотя бы, как 30-летний Тарковский победил в Венеции со своим полнометражным дебютом “Иваново детство”.

Но Денеш не Тарковский, и я понимаю, что подобные сравнения на грани фола. Поэтому попробую аргументировать свое недоумение по поводу приза “За лучшую режиссуру”, исходя из реалий Берлинале-2021.

Во-первых, в конкурсной программе были, на мой взгляд, картины, где режиссерское мастерство на порядок выше, чем то, что продемонстрировал Денеш Надь в “Естественном свете” (мы их назовем в следующей главке наших заметок).

Во-вторых, режиссура, как мне кажется, не только сумма формальных приемов (визуализация действия, работа с актерами и пр.), это – быть может, в первую очередь – создание на экране уникального мира, в рамках которого автор вместе с актерами способен внятно рассказать историю, заставившую его взяться снимать данное кино.

Безусловно, история, лежащая в основе “Естественного света” (Надь тут и автор сценария), волнует режиссера. У меня нет сомнений. Но она изложена так, что я как зритель заканчиваю просмотр с единственным вопросом: зачем мне это показали?

“Естественный свет” переносит нас в 1943 год. Оккупированная гитлеровцами территория то ли Украины, то ли Белоруссии. Подразделению венгерской армии (она, как известно, воевала на стороне Германии) поручено найти прячущихся в лесах партизан. Волею случая командование подразделением возлагается на капрала Иштвана Шеметку. Играющий его Ференц Сабо молчалив и суров, никаких эмоций на его изборожденном морщинами лице. И я могу только додумывать, почему этот человек, словно сфинкс, не реагирует ни на облавы, которые совершают его солдаты, ни на грабеж мирного населения. Он бесстрастен даже тогда, когда венгры загоняют местных крестьян в сарай, а затем поджигают его.

Но на дворе, повторяю, 1943 год. А Венгрия, как известно, вступила в войну в 1941-м. И Шеметка никак не похож на новобранца. Значит, он воюет уже не первый месяц. Если он привык к бойне – одна история. Если она его тяготит – другая. Если его держит на плаву какая-то идея – третья…

Вариантов, впрочем, может быть больше. Но ни один из них не проявлен. Автора, такое ощущение, это не волнует вовсе. Он, если верить экрану, озабочен фактурой лиц (фактура, следует сказать, выразительна), игрой света (оператор Тамаш Добош опытный профессионал, работал, в частности, и с Ильдико Эньеди, вошедшей в жюри Берлинале-2021), партитурой звука (и хлябь под солдатскими сапогами, и крики младенцев, и треск сучьев в лесу – симфонию звуков мы слышим весьма отчетливо).

Но вся документальная скрупулезность не в состоянии воссоздать на экране мир, в котором действуют персонажи. Мир, если уж быть честным до конца, палачей и жертв.

А делать кино, где никто не прав и никто не виноват – что ж, тоже позиция. Но даже она тут не выявлена.

…Много лет назад Станислав Говорухин, обсуждая с нами один фильм про войну, сказал: “Всю картину немцы ходят и кашляют. Нет тут кино”.

По поводу той картины мы с Говорухиным поспорили. Но что касается “Естественного света”, я в нем тоже не увидел кино. Хотя там и не кашляют.

Ильдар ЖАНДАРЕВ

В разделе фестивальной программы, который называется “Встречи”, Специального приза жюри удостоен фильм “Вкус” (Вьетнам/Сингапур/Франция/Таиланд/Германия/Тайвань) режиссера-дебютанта Ле Бао.

У этой части фестивальной программы свое, отдельное жюри, и решение оно принимает в соответствии с собственными представлениями о том, что хорошо, а что плохо в современном кинематографе. Вот решили наградить вьетнамского дебютанта. При этом фильм “Вкус” таков, что коротко и внятно сказать, о чем он, совершенно, на мой взгляд, невозможно. Там все так многозначительно затуманено, что поневоле придется быть многословным.

Не меньше слов понадобится и для объяснения решения жюри, но такова, по-видимому, современная фестивальная мода, вернее, возможно, именно так выглядит попытка задать эту самую новую фестивальную моду.

На экране пять персонажей. Во-первых, чернокожий мужчина – футболист, приехавший во Вьетнам из Нигерии, но его отчислили из команды после перелома ноги. И еще четыре вьетнамские женщины – не так, чтоб молодые, но и не старые. Все они живут в довольно трущобного вида помещении. Много и разнообразно готовят пищу, едят ее, занимаются сексом, справляют нужду.

Женщины еще строчат на машинках, а потом пытаются внутри помещения надуть сшитый ими воздушный шар. Мужчина носит по комнатам большую рыбину, чуть ли не с него самого ростом. Потом он пытается взвесить на весах свинью, свинья не дается, но мужчина все же находит способ взвешивания. Женщина снимает с пениса мужчины улитку…

Уж не знаю, каким бэкграундом нужно обладать, чтобы попытаться хоть как-то трактовать данный калейдоскоп визуальных образов. Хотя все снято безумно красиво. Такой артхаус в своем крайнем пределе. Красивость ради красивости. Но что скрыто за этой красотой – непонятно.

Понятно одно – любой кинофестиваль поднимает на щит право художника на эксперимент. Но вот как быть с экспериментом, когда на экране полтора часа живых картинок ни о чем? Как оценить? Только развести руками и подумать, что раз уж это сделано, то какой-то смысл в сделанном точно есть. А потом еще самому для себя смысл придумать. А если не получается придумать, то решить, что это очень-очень серьезное художественное высказывание и дать ему престижный фестивальный приз.

Только вот мне кажется, что на сей раз попытка задать новую фестивальную моду оказалась очередной вариацией на тему вечного сюжета сказки про новое платье короля.

САМЫЙ НЕДООЦЕНЕННЫЙ ФИЛЬМ

Борис БЕРМАН

Фильм “Альбатрос” (Франция).

Кадр из фильма “Альбатрос”
Кадр из фильма “Альбатрос”

Картину поставил 53-летний Ксавье Бовуа, чьи режиссерские работы мне всегда интересны. Во-первых, он умеет рассказать историю, во-вторых, владеет умением психологического анализа, и,

в-третьих, ему чужда ложная многозначительность и прочие атрибуты квази-артхауса. Одна из его первых картин (когда ему было 28 лет) “Не забудь, что скоро ты умрешь” получила в Канне Приз жюри, а спустя двенадцать лет там же в Канне Гран-при жюри был вручен Бовуа за его трагическую притчу “О людях и богах”.

Главную роль в “Альбатросе” сыграл 40-летний бельгиец Жереми Ренье, начавший сниматься у братьев Дарденн, когда ему было 15. Затем последовало еще несколько картин у этого знаменитого дуэта, съемки у Озона (я очень люблю Ренье в “Двуличном любовнике”) и у других крупных мастеров. Сегодня Ренье – один из самых интересных актеров европейского кино.

Словом, я шел на “Альбатроса” в предвкушении встречи с хорошим, качественным кино.

И ожидания меня не обманули.

Ксавье снял какой-то “неправильный” фильм. Минут, наверное, сорок мы погружаемся в жизнь Лорана (полицейского – точнее, жандарма – в небольшом нормандском городке играет Ренье): рутина на службе, отношения в семье, подготовка к свадьбе (Лоран и Мари решают пожениться спустя едва ли не десять лет совместной жизни)… Все подробно, обаятельно, но вроде бы ничего не происходит.

И я не могу отделаться от вопросов: почему так? Почему сюжет словно застыл?

Но Ксавье знает, что делать: как раз в тот момент, когда семейная идиллия все ближе приближается к свадебному маршу, Лоран совершает поступок, переворачивающий всю его жизнь.

Фермер Жюльен, старинный товарищ Лорана, смертельно устав от бесконечных придирок надзорных органов, решает покончить с собой. Лоран приезжает на вызов соседей. Ночь. Жюльен стоит с ружьем, готовясь застрелиться. Лоран уговаривает его. Тщетно. И когда Жюльен уже поднимает оружие к подбородку, Лоран стреляет ему в ногу.

Однако пуля задевает важную артерию. Жюльен умирает.

И дальше начинается та часть фильма, ради которой, собственно, Бовуа и взялся за данную историю.

Это история об искуплении вины. Жереми Ренье играет свою роль без надрыва, скупо, но аскетизм полон такой внутренней страсти, что не сопереживать герою – нельзя. Во всяком случае, мое зрительское сердце взято в плен авторами фильма.

Один из самых сильных моментов “Альбатроса” – когда Лоран (уже не в силах справиться с мучающей его виной) выходит в море на своей маленькой парусной яхте. Шторм срывает паруса, и Лоран борется со стихией. Без всякой, похоже, надежды спастись.

Нужна ли ему надежда, хочет ли он выжить, или же его желание – обрести смерть в бушующем море?

Когда я смотрел этот эпизод, блистательно поставленный Бовуа и виртуозно снятый оператором Жюльеном Хиршем – не думал ни о какой метафоричности, ни о метасюжете “Альбатроса”, а был с героем Жереми Ренье на борту его яхты.

Быть может, я очень впечатлительный? Возможно. Но убежден: ради таких магических впечатлений и существует кино.

Не стану говорить, каков финал “Альбатроса”. Скажу только, что это кино – для зрителя. Но такой вот зрительский вектор, вероятнее всего, не заинтересовал членов жюри, они обошли фильм Бовуа своим вниманием. Однако зрительской симпатии они эту картину лишить не смогут. Я уверен.

Ильдар ЖАНДАРЕВ

“Баллада о белой корове” (Иран), режиссеры Бехташ Санаиха и Мариам Могхаддам.

Кадр из фильма “Баллада о белой корове”
Кадр из фильма “Баллада о белой корове”

Этот конкурсный фильм остался без призов, хотя в нем, мне кажется, нельзя было не заметить и виртуозное умение авторов рассказать историю, и яркие актерские работы.

В современном Тегеране случается страшная несправедливость. Муж Мины осужден на смерть за убийство. Приговор приведен в исполнение, но вскоре выясняется, что он был вынесен по ошибке. Настоящий убийца найден, и во всем признался. Власти приносят вдове извинения и говорят о перспективе финансовой компенсации.

Убитая горем Мина пытается справиться с ситуацией. На руках у нее глухонемая дочь, которой нужен особый уход, а современные иранские реалии таковы, что в них очень непросто выжить вдове. Например, есть сложности в том, чтобы одинокая женщина смогла арендовать квартиру. А еще с родственниками погибшего мужа у нее складываются довольно напряженные отношения. В этот момент в жизни Мины появляется незнакомец, который говорит, что пришел погасить долг перед ее погибшим мужем…

Незнакомца зовут Реза. Мина не знает, чем он занимается, но отношения между ними, тем не менее, складываются. Постепенно, боясь себе в этом признаться, Мина начинает чувствовать к Резе не только благодарность и симпатию, но и нечто большее…

И в тот момент, когда робкое до поры чувство вот-вот обернется настоящим романом, Мина узнает, что Реза – тот самый судья, который вынес ее мужу неправедный смертный приговор…

Роль Мины сыграла Мариам Могхаддам. Она же в этой картине и сорежиссер, и соавтор сценария. Восемь лет назад фильм с ее участием – “Закрытый занавес” Джафара Панахи – был отмечен призом Берлинале. Актерское образование Мариам Могхаддам получила в Швеции и какое-то время работала там в разных театрах, но потом вернулась в Иран. И не только продолжила актерскую карьеру, но стала и соавтором сценариев нескольких фильмов, в которых снималась.

В “Балладе о белой корове” Мариам Могхаддам передает трагедию своей героини с филигранной точностью. Играет скупо, не выплескивает страсти на экран, во всем облике Мины – энергия огня, скрытого под пеплом. А то, как актрисой сыгран трагический финал, можно назвать тихим взрывом оглушительной силы.

Когда фильм закончился и пошли титры, я для себя решил, что Мариам Могхаддам, без сомнения, достойна приза за лучшее исполнение главной роли. Но… У жюри иная точка зрения, и работа иранской актрисы осталась незамеченной. Увы.

САМОЕ БОЛЬШОЕ РАЗОЧАРОВАНИЕ БЕРЛИНАЛЕ-2021

Борис БЕРМАН

Фильм “Маленькая мама” (Франция), режиссер Селин Сьямма.

Про 42-летнюю Селин Сьямма обычно говорят, что она снимает так называемое “тематическое” кино, где главной темой становится однополая любовь. К тому же, Сьямма открытая лесбиянка и одна из инициаторов борьбы за гендерное равенство в киноиндустрии. Все так, однако такого рода активизм нисколько не умаляет профессиональных достоинств режиссера, чей предыдущий фильм “Портрет девушки в огне” получил несколько престижных наград, в том числе и Каннского МКФ.

Сьямма тяготеет к философским размышлениям о жизни, которая предстает в ее фильмах, как изысканная киноживопись в пастельных, я бы сказал, тонах, что, впрочем, отнюдь не исключает ни темперамент, ни страстность автора (или, как сейчас принято говорит, авторки; но мне этот новояз не мил).

От режиссера с таким бэкграундом ждешь открытий, ну, или хотя бы чего-то нового.

Увы, представленная в основном конкурсе “Маленькая мама” не подарила никаких открытий.

Если переводить название фильма “Petite maman” не дословно, а по сути, я бы назвал его “Мамино детство”.

Героиня картины – 8-летняя Нелли. Вместе с отцом (ему даже имени не дали) и матерью (ее зовут Марион) она приехала в клинику, где только что умерла ее бабушка. Рядом, в лесном массиве, находится дом, в котором жила бабушка и где Марион провела свои детские годы.

Нелли бродит по лесу и, как любой пытливый ребенок, изучает все, что попадается ей на глаза. Однажды она встречает в лесу девочку, похожую на нее саму, как две капли воды. Они знакомятся. Новую подружку зовут Марион, как и маму Нелли.

Ребус, заданный автором, разгадывается, простите, в два щелчка: Марион – мама Нелли в детстве. То есть перед нами путешествие в прошлое – как в саге Земекиса “Назад в будущее”, как в “Зеркале для героя” Хотиненко… Список таких картин необъятен, и ничего предосудительного в использовании приема (перемещение во времени) нет. При условии, конечно, если авторы предложат что-то новое – либо в жанре, либо в чем-то ином.

В “Маленькой маме” ничего нового нет. Да, Нелли узнает, какой была ее мама в детстве, что она любила и чего боялась. Словом, ребенок в этом своем новом знакомстве восполняет то, чего ей не хватает в реальной жизни, в реальном общении с собственной матерью.

Но в кино – и тут я выступлю в качестве Капитана Очевидность – важно не только “что”, но и “как”. У Селин Сьямма это “как” предстает в виде полных многозначительности бесед двух девочек на фоне до приторности живописного леса. Причем, девочек играют реальные близнецы. Может, они и славные девчонки в реальной жизни, но перед камерой – если им надо произносить многозначительные реплики – они каменеют, от этих текстов веет такой тоской, что впору вспомнить “литературно-музыкальные композиции” в начальной школе. Фальшь, от которой сводит скулы.

Найдя двух близняшек, Сьямма, видимо, решила, что сорвала джек-пот.

Нет, она, мне кажется, проиграла. Фальшь невыносима всегда, но особенно, на мой взгляд, когда ею заставляют заниматься детей.

Манифест – не чуждый для Селим Сьямма жанр (если вспомнить ее борьбу за гендерное равенство). Так вот, я бы предложил манифест, в котором прописал бы черным по белому: запретить насиловать детей-артистов ложным глубокомыслием.

Ильдар ЖАНДАРЕВ

“По соседству” (Германия), режиссер Даниэль Брюль.

Даниэль Брюль – известнейший немецкий актер. Его популярность началась с фильма “Гуд бай, Ленин!”, а роль в “Бесславных ублюдках” у самого Тарантино придала его актерской славе международный масштаб. Он снимается по всему миру, у самых известных режиссеров, чему в немалой степени способствует и то, что актер свободно владеет несколькими языками (испанский, английский, французский, португальский).

Сегодня Брюлю сорок два года, и он, видимо, решил, что пришла пора заняться режиссурой: путь, по которому идут многие звезды такого масштаба. Кто-то на этом пути добивается побед.

Словом, от включенного в основной конкурс фильма “По соседству”, режиссерского дебюта Брюля, я ждал многого. Увы, ожиданиям не дано было сбыться.

Главную роль Брюль сыграл сам. И играет он практически самого себя. Героя даже зовут Даниэль. Он звезда немецкого кино, снимается в самых успешных проектах в разных странах. У него прекрасная стильная квартира в модном районе Берлина, там он живет с женой и детьми.

Однажды летним утром по пути в аэропорт, перед тем как вылететь в Лондон на встречу с режиссером нового многообещающего проекта, Даниэль заходит выпить кофе в маленький берлинский бар рядом с его домом. В баре встречает незнакомца, который представляется как Бруно (его играет Питер Курт, знакомый многим по роли в сериале “Вавилон-Берлин”). С этого момента фильм превращается в дуэль двух персонажей.

Постепенно выясняется, что Бруно живет по соседству с Даниэлем и пристально, на протяжении нескольких лет, наблюдает за его жизнью. Причем не просто наблюдает: каким-то странным образом в руках у Бруно оказываются и банковские распечатки счетов Даниэля, и данные о телефонных разговорах и самого Даниэля, и его жены…

Короче говоря, наблюдения таинственного Бруно ставят на грань разрушения благополучную и, казалось бы, идеально устроенную жизнь Даниэля.

Исходя из того, что я увидел на экране, Бруно – неудачник, и неудачником его сделало объединение Германии. Почему ему так хорошо жилось в ГДР, понять трудно, но сегодня, спустя более тридцати лет после объединения страны, Бруно озабочен лишь одним – он мстит своему успешному звездному соседу, и орудием мести становятся те самые соседские наблюдения.

Надо отдать должное автору сценария Даниэлю Кельманну, диалоги героев написаны весьма остроумно и предстают на экране бескомпромиссной битвой двух персонажей-антиподов. Вот только в бойкости словесного поединка растворяется смысл происходящего. Даниэль, припертый к стенке разоблачениями Бруно, сочувствия зрителя не вызывает. Крыть ему, как говорится, нечем. Но и разоблачитель Бруно оказывается типом весьма отталкивающим. Пафос его гнева весьма сомнителен. Успешный Даниэль совсем не виноват в своих успехах (он их заслужил трудом и талантом) и уж тем более не виноват в бедах Бруно.

В результате перед нами не закрученный сюжет, а затянутая игра слов, так и не ставшая игрой мысли.

В интервью Даниэль Брюль сказал, что во время работы над картиной вдохновлялся фильмами Хичкока, Сидни Люмета и братьев Коэнов. Но, к сожалению, образцы оказались недостижимы. Планка заявлена, а результат не достигнут.

НАШИ НА БЕРЛИНАЛЕ-2021

Борис БЕРМАН

Российских картин в основном конкурсе не было. Ничего страшного, такое бывает, год на год не приходится. Российские картины были в других разделах берлинской программы, и мы здесь о них расскажем.

Однако нам показалось уместным расширить тему “наших” – за счет фильмов, в титрах которых значатся бывшие республики Союза ССР. Ну, разве они не “наши”? Кое в чем – да, но кое в чем и нет…

Кадр из фильма “Дочь рыбака”
Кадр из фильма “Дочь рыбака”

В программе “Форум”, где, как правило, участвуют фильмы начинающих кинематографистов, Россия была представлена картиной “ДОЧЬ РЫБАКА”, дебютом в полнометражном кино 35-летней петербурженки Юлдус Бахтиозиной. В ее бэкграунде нет профессионального кинообразования, зато есть большой опыт в дизайне и в фотографии (и тому, и другому Юлдус, как пишет Vogue, училась в Англии). Фотографии Бахтиозиной выставляются во многих странах, с ней работают видные кураторы contemporary art. На фотографиях Бахтиозиной модели в русских кокошниках и жемчугах, их наряды украшены славянской вышивкой.

Какое, спросите вы, все это имеет отношение к “Дочери рыбака”? Отвечаю: прямое. Именно в таком стиле одеты героини. Главная из них – Полина Щукина, продавщица задрипанного ларька “Рыбы народов мира”. Полина мечтает вырваться из ларечной рутины, и сказка (а именно в этом жанре решена “Дочь рыбака”) предлагает ей осуществить мечту.

Фильм длится 70 минут, но кажется (вы уж меня простите), что целую вечность. Путь продавщицы в сказочный мир насыщен множеством встреч, однако они так не смешны и однообразны, что уже едва ли не на десятой минуте хочется, чтобы Щукина поскорее превратилась в Царевну-Лебедь… Когда картину показали (“мировая премьера”!) на кинофестивале “Зеркало” в Юрьевце, рецензенты, описывая это произведение, обнаружили в нем мотивы фильмов Параджанова, Муратовой, Хамдамова и Литвиновой. И никто почему-то не отметил, что фильм снят, словно home video. Это не прием, не стиль, не художественный принцип – просто отчаянно плохо и безнадежно беспомощно.

Бедность, конечно, не порок. Но если у тебя нет возможности скрыть свою творческую нищету, не надо ее тащить на экран.

Если “Дочь рыбака” – это и Литвинова, то, как говорится, “для нищих”.

Одна загадка у меня осталась после фильма: как он попал на Берлинале, чем руководствовались отборщики?

Впрочем, ответ известен: у всех разные представления о прекрасном.

Киевлянка Катерина Горностай принадлежит к тому же поколению, что и Юлдус Бахтиозина, ей 31 год. Катерина закончила журфак в Киеве, а потом училась в Москве в Школе документального кино и театра у Марины Разбежкиной и Михаила Угарова (вот еще почему она – “наша”), сняла несколько короткометражных фильмов.

Кадр из фильма “Стоп-Земля”
Кадр из фильма “Стоп-Земля”

“СТОП-ЗЕМЛЯ” – дебют Горностай в полнометражном кино, картина представляла Украину в разделе “Поколение 14+”. В этом разделе собраны фильмы о подростках.

16-летняя Маша влюблена в одноклассника Сашу, а он то ли не замечает ее, то ли боится любви. Сложный возраст, сложная пора, когда трудно разобраться в своих чувствах, когда слова только мешают…

До начала съемок Горностай отобрала примерно двести подростков, и какое-то время они занимались в созданной ею актерской лаборатории. Окончательный кастинг – 25 исполнителей, которые вышли на съемочную площадку.

Жанр фильма синтетический: сцены, двигающие сюжет, перемежаются документальными вставками, когда артисты (будем называть их так) выходят из образа и говорят на камеру о том, что их волнует в сегодняшней жизни, о том, как они представляют себе собственное будущее…

Молодой режиссер работает с завидной искусностью: диссонанса между игровыми эпизодами и документальными нет категорически, ничто не громыхает на стыках. Это, согласитесь, высокий профессиональный уровень (не зря у Горностай такие замечательные Учителя!).

Еще одна причина, объясняющая подобную гармоничность избранной Катериной формы, заключается, на мой взгляд, в том, что режиссер не ставила актеров в жесткие рамки сценария, она лишь обозначала тему того или иного эпизода, а ребята импровизировали, обыгрывали по-своему реперные точки сюжета…

Такой, я бы сказал, джазовый подход привел к очевидному, мне кажется, успеху. Фильм смотреть интересно, он волнует, в героев хочется вглядываться.

В картине говорят на украинском, но время от времени матерятся, причем по-русски и без акцента. И вот странное дело: обсценная лексика никак не влияет на мое отношение ни к героям, ни к фильму в целом. Это – не удивляйтесь – целомудренная картина. Хотя сексуальные флюиды, волны чувственности – их ощущаешь во множестве эпизодов. А как без этого в сюжете о любви 16-летних? Да никак.

Но Горностай сумела рассказать о тоске по любви, ни разу не зайдя на ту территорию, которая истоптана многими ее коллегами, снимающими фильмы о подростковых романах. Ей это не надо, она знает, как рассказать о “гормональном взрыве” без хорошо продающихся подробностей.

И когда – уже ближе к финалу, в эпизоде школьной дискотеки – Маша приглашает Сашу на танец, и он не отказывается, этот медленный танец исполнен эротизма такой мощной силы, что, как принято выражаться, “крышу сносит”. Притом, что даже намека на поцелуй там нет.

Это и есть мастерство.

Марина Разбежкина, узнав о том, что фильм ее ученицы вошел в программу Берлинале, написала в фейсбуке, что она рада за Катю, однако не преминула заметить: “Хотя я всех предупреждаю во время учебы, что игровое кино – дорога в ад”.

Но, добавлю от себя, талантливым даже на этой дороге везет.

Ильдар ЖАНДАРЕВ

Среди “наших”, встреченных в разных программах Берлинале, были и грузины. В основном конкурсе участвовала картина Александра Коберидзе “Что мы видим, когда смотрим на небо?”, а в программу “Перспективы немецкого кино” был включен документальный фильм Яны Угрехелидзе “Инструкция по выживанию”.

Коберидзе и Угрехелидзе – ровесники, им по 27. Учились в Грузии, но потом переехали в Германию, где получили профессиональное кинематографическое образование и теперь успешно снимают свое кино. Страна производства их фильмов – Германия. Несмотря на это, и темы, и сюжеты, и места действия обеих картин связаны с их родиной – Грузией. Судьбы двух кинематографистов представляются интересным примером того, насколько Грузия интегрировалась в современную Европу.

Кадр из фильма “Что мы видим, когда смотрим на небо?”
Кадр из фильма “Что мы видим, когда смотрим на небо?”

“ЧТО МЫ ВИДИМ, КОГДА СМОТРИМ НА НЕБО?” – романтическая история любви, решенная средствами артхауса. Лиза и Георги, случайно встретившись, назначают друг другу свидание, но волей судьбы и автора фильма им предстоит проснуться в совсем других телах… В результате придя на встречу, они не узнают друг друга. Дальше зрители следят за жизнью героев до тех самых пор, как любящие сердца смогут, наконец, обрести друг друга, и наступит вполне предсказуемый хэппи-энд.

Все бы хорошо, но магия повседневности, которой очарован режиссер, с какого-то момента работает против фильма. Действие топчется на одном месте, а лирические зарисовки (в стиле Иоселиани и Кобахидзе) начинают утомлять своим однообразием. Ромком входит в конфликт с артхаусом, и кто в этом поединке берет верх, сказать не берусь.

Обаятельное кино. Но автору, на мой взгляд, не хватило чувства меры. Впрочем, для дебюта – типично. И вполне простительно.

Фильм “ИНСТРУКЦИЯ ПО ВЫЖИВАНИЮ” – документальный. Реальная история трансгендера Александра и его жены Мари, которых Яна Угрехелидзе нашла и уговорила сняться в кино. Надо отметить степень доверия, возникшего между героями и создателями фильма. Камера наблюдает за героями постоянно, даже когда они говорят о чем-то очень личном, я бы сказал, интимном…

Итак, Александр сменил пол, из женщины превратился в мужчину. Фильм-наблюдение дает понять нам весь ужас положения такого человека в современной Грузии. Даже легальную работу он не может получить: в паспорте его пол указан как женский.

Александру сложно найти врача, готового ему помочь, поэтому необходимую гормональную терапию он проводит самостоятельно, руководствуясь советами, найденными на соответствующих интернет-форумах. Мать отказалась от него и прекратила общение. Александр и Мари живут в одном доме с семьей его тети, которая поддерживает племянника еще с детства.

Выходом из невыносимого положения становится эмиграция, но на переезд в Европу нужны деньги, и Мари решает стать суррогатной матерью, чтобы заработать таким образом 12 тысяч долларов. Выполнить этот прагматичный план оказывается совсем не просто, героям приходится решать мучительную проблему – как прервать эмоциональную связь с будущим ребенком, ведь его нужно будет передать в другую семью…

Камера, повторяю, постоянно рядом с героями, Яна Угрехелидзе искусно и в то же время невероятно тактично превращает зрителей фильма в свидетелей и, я бы даже сказал, участников частной жизни. Теперь зрители знают все об Александре и Мари. Знание рождает понимание, понимание вызывает сочувствие, сочувствие – сопереживание.

“Инструкция по выживанию” – исполненное подлинного гуманизма высказывание о тех, кто отличается от большинства людей, об их праве на свою жизнь.

Включение “Инструкции по выживанию” в программу Берлинале показывает, что и гуманность месседжа фильма, и мастерство его кинематографического воплощения были оценены весьма высоко.

Борис БЕРМАН

В разделе “Короткий метр” Россия была представлена 8-минутным рисованным фильмом “ВАДИМ НА ПРОГУЛКЕ”. Его автор – 41-летний Саша Свирский, профессиональный художник, аниматор-самоучка. Он снял более тридцати фильмов и не раз завоевывал награды на международных фестивалях. Специалисты (которым я доверяю) называют Свирского подлинным экспериментатором, он работает в разных техниках, ломая множество стереотипов.

В фильме “Вадим на прогулке” автор задается вопросом, почему человек отказывается от возможности быть свободным и чаще всего не борется с тем, что ограничивает его свободу. Пересказывать перипетии этой рисованной аллегории я не берусь, скажу только, что в ней, безусловно, заложен глубокий философский смысл. Вопрос, волнующий Свирского, актуален всегда. И сегодня, быть может, особенно.

Но если о праве человека на свободу Свирский размышляет в форме аллегории, то показанный в разделе Berlinale Special фильм “СМЕЛОСТЬ” (в каталоге он назван “Courage”) задается теми же вопросами, но совсем в иной форме: это документалистика, страстная и социально острая.

“Смелость” возвращает нас к событиям в Белоруссии летом минувшего года, когда массовые протестные акции прошли во многих городах республики.

Фильм был представлен на Берлинале от Германии. Его снял 32-летний белорусский документалист Алексей Полуян, он уже несколько лет живет и работает в Германии.

Герои “Смелости” – Марина, Павел и Денис – актеры “Свободного театра”, существующего в Белоруссии уже почти двадцать лет. Это существование на грани “закроют \ не закроют”, “будет облава \ не будет облавы”. Несколько лет назад один из основателей театра Николай Халезин получил политическое убежище в Великобритании. Но театр продолжает работать.

Протестные акции прошлого лета показаны Полуяном через восприятие Марины, Павла и Дениса. Перед каждым из них буквально каждый день встает вопрос: что будет со мной, с моей семьей, после того как я вместе со всеми выйду на улицу?

Автор словно препарирует ту “картинку”, которую мы все видели по телевизору, он – средствами кинематографа – расщепляет людскую массу, выявляет в ней индивидуальности. Приближает к нам, зрителям – людей, личности. Герои фильма не стыдятся своего страха, не скрывают его, но тем мощнее выглядит момент преодоления страха, а по сути, момент рождения свободы.

И хотя финал “Смелости” отнюдь не оптимистичен (кто-то из героев считает, что дальше будет хуже, кто-то задумывается об эмиграции), сам факт того, ЧТО ИМЕННО и, главное, КАК запечатлели Полуян и его отважные операторы (немец Джесси Мацух и белоруска Таня Гаврильчик) на улицах и площадях Минска, – рождает надежду.

Смелость, как известно, города берет. А вот фильм “Смелость” берет зрительские сердца. Картину Алексея Полуяна, вне всякого сомнения, ждет широкий международный прокат. Как ее будут показывать у нас, даже не представляю. Думаю, что никак.

ФИЛЬМ, ПО КОТОРОМУ ЗАПОМНИТСЯ БЕРЛИНАЛЕ-2021

Борис БЕРМАН, Ильдар ЖАНДАРЕВ (мнения совпали)

“Je suis Karl”(Я Карл), режиссер Кристиан Швохов (Германия).

Запоминается обычно самое сильное эмоциональное переживание.

Для нас обоих на нынешнем Берлинале оно связано с картиной “Je suis Karl”. Она была показана в программе Специальных гала-представлений, в этот раздел включают фильмы, на которые фестиваль хочет обратить особенно пристальное внимание публики.

“Je suis Karl”- фильм о том, чем больна современная Европа, о том, какие смертельные опасности и вызовы таятся за витриной благополучной жизни.

Обычная немецкая семья живет в Берлине. Дочка (ей лет 17-18) только что вернулась из Франции, где гостила у бабушки. Картинки семейного счастья. Папа приносит домой посылку, которую ему вручил в подъезде вроде бы обычный почтальон… А через несколько минут гремит чудовищный взрыв. Теракт. Взрыв разнес несколько этажей. Десятки жертв. Гибнет мама и двое сыновей-близнецов. Выжившие отец и дочь подавлены горем.

Макси, так зовут дочь, встречает молодого человека, Карла. Он пытается помочь ей избавиться от страха и душевного паралича, в который Макси ввело ее страдание. Все очень похоже на начало любовной истории. Карл приглашает Макси на некий летний семинар европейской молодежи в Прагу.

И тут фильм делает крутой разворот. Карл оказывается совершенно демонической фигурой. Именно он был тем почтальоном, который вручил отцу Макси смертельную посылку-бомбу. А в Праге он предстает одним из лидеров некой праворадикальной тайной организации. Циничными терактами радикалы собираются расшевелить европейских обывателей и привлечь их на свою сторону в борьбе с мигрантами и с “диктатурой толерантности”. А главное, они рвутся к власти…

Что же касается юной Макси, то она, ни о чем не подозревая, оказывается втянута в интригу, затеянную Карлом.

Карла сыграл молодой немецкий актер Яннис Невёнер. Он много снимается, и немецкой публике известен очень хорошо. Роль Карла – серьезная веха в его карьере. Ему удается делать своего персонажа и невероятно обаятельным, когда зритель смотрит на него глазами влюбленной Макси, и заставлять зрителя испытывать и трепет, и ужас, когда он показывает Карла самовлюбленным, циничным злодеем.

Снявший этот фильм 42-летний режиссер Кристиан Швохов – признанный мастер современного немецкого кино. Он был одним из режиссеров знаменитого сериала “Корона”, снял сериал “Плохие банки” и такие резонансные фильмы, как “Запад”, “Паула” и “Уроки немецкого”. Швохов властно ведет зрителя путем сопереживания главной героине – к неожиданному, шокирующему финалу.

“Je suis Karl” – это политическое кино с человеческим лицом. Трагедия, которая захватывает с первых минут и все два часа держит в напряжении. Фильм Кристиана Швохов дает возможность не просто понять, а именно прочувствовать ужас, таящийся рядом…

ПОПЫТКА ОБОБЩЕНИЯ

Закончились пять дней кинематографического онлайн-марафона, но нет, признаться, привычного фестивального послевкусия. Все-таки просмотр фильма на экране домашнего компьютера весьма отличается от похода в кинозал.

Нет, к сожалению, ощущения, что ты был частью такой уникальной социальной общности, как публика берлинского кинофестиваля. Если можно так сказать, фестиваль оказался менее берлинским. Ведь в отличие, скажем, от Канн и Венеции, где киносмотры ограничены фестивальными дворцами, в немецкой столице фильмы Берлинале показывают и в обычных городских кинотеатрах.

Берлинский фестиваль растворен в городе, и весь город проникнут особой фестивальной атмосферой. На сей раз мы были ее лишены.

Надо надеяться, что летом все случится. Снова будут показы в кинотеатрах и длинные очереди зрителей у билетных касс.

Берлинале вновь станет берлинским.

Надо только дождаться лета…

Дождемся!

Борис БЕРМАН, Ильдар ЖАНДАРЕВ

«Экран и сцена»
№ 6 за 2021 год.