Виктор ПЛАТОНОВ: «Главное – не закисать»

Виктор ПЛАТОНОВ
Виктор ПЛАТОНОВ

Вынужденный режим online для многих театров оказался импульсом для экспериментов, стал лабораторией поисков. Среди безусловных удач – серия проектов Московского детского театра теней. Художественный руководитель Виктор Платонов предложил чрезвычайно интересный формат видеосюжетов. Первый из них, “Андерсен – художник”, открывает великого сказочника с неожиданной стороны. Тень Ганса Христиана появляется на стене дома в Оденсе благодаря фантазии рассказчика. Виктор Платонов заглянет в окна, возникнет в проеме дверей, чтобы поведать об Андерсене-художнике и его творениях – силуэтных композициях, в которых угадываются персонажи сказок.

Второй опус посвящен “Коту в сапогах”. В руках у Виктора Платонова книга, изданная в 1946 году. Чудесные иллюстрации художницы, графика Веры Тарасовой оживают, “выскакивая” со страниц издания. Всем известный Кот становится героем домашнего спектакля. Такой теневой театр может появиться в любой семье – считает Виктор Платонов. Ведущий (он же художник и режиссер своих сюжетов) необыкновенно артистичен. Недаром ему была вручена “Золотая Маска” за лучшую актерскую работу в спектакле “Песня о Волге” Резо Габриадзе петербургского Театра на Васильевском, где он не только водил, но и одушевлял всех персонажей-марионеток.

Виктор Платонов – человек-театр, художник-конструктор кукол, на его мастер-классы и лаборатории стремятся попасть кукольники от Москвы до окраин. Он прекрасный собеседник, открытый, доброжелательный.

– В программе Театра теней в новых условиях нет трансляций спектаклей. Это сознательное решение?

 – Вначале я не был бы столь категоричен в оценке онлайн-трансляций. Считаю, что они должны быть хорошо подготовлены. Нельзя руководствоваться только желанием театров напомнить о себе. Редкий спектакль удается снять так, чтобы в нем сохранились атмосфера, его смысл, чтобы он не был скучен для просмотра. Если делать трансляции, их надо делать по-другому, снимать как кино. Далеко не все куклы, которые могут быть хороши, когда вы их наблюдаете со сцены, когда они защищены расстоянием, светом, энергией артиста, который их ведет, выдерживают крупный план. Честно говоря, ни один спектакль нашего жанра я не смог досмотреть в видеоформате до конца. А ведь я видел их в зрительном зале, и они мне очень нравились.

Спектакли, сошедшие со сцены, и “живые” спектакли требуют разного подхода. Неумелая подача может навредить и репертуарному спектаклю, и театру. Выводы мы сделали. Хочется, чтобы какие-то спектакли остались в истории, и остались достойно. К сожалению, все упирается в деньги. Хорошая профессиональная съемка, звук, аппаратура очень дороги. Когда появятся деньги, мы не знаем. Они тают с каждым днем. Дай бог, чтобы их хватило на небольшую зарплату, которую мы выплачиваем в этот безумный период. Мы не хотим терять зрителя, поэтому запустили разные проекты, они регулярно появляются на сайте, на наших страницах в соцсетях. Что-то удачно получилось, что-то нет. Мне очень понравилась наша первая история, когда детям были розданы фрагменты стихотворения Чуковского, каждый прочел по несколько строчек, мы все смонтировали и показали. Получилось очень обаятельно. Сейчас мы думаем о том, как продолжать подобного рода акции, когда мы вернемся в театр, встретимся со зрителем и будем работать в нормальном режиме. Тот опыт, который мы накопили, надеюсь, нам поможет. Мы регулярно общаемся, стараемся что-то придумывать, пробуем. Главное – не закисать.

– Мне показалось, что ваши видеосюжеты таят какие-то новые возможности и требуют продолжения.

– Мы работаем с артистами и с нашими режиссерами Ларисой Волковой и Виктором Скрябиным еще над одной книжкой, присланной мне Марией Бохан, замечательной художницей из Твери. Это “Дюймовочка”. Я сделал наброски, ребята работают над текстом. Потому что, если я все буду делать сам, это неизбежно станет повторением “Кота в сапогах”. Я экспериментировал с каким-то новым стилем, чтобы не попадаться в ловушку и не лудить все одинаково, чтобы не было одинакового способа разговора. Это мой личный эксперимент, мне он был любопытен. Продолжу и историю с силуэтом. Силуэт мне интересен давно – когда я пришел в театр теней, эта тема меня вновь настигла. С Андерсеном-художником у меня уже была встреча, мы с режиссером Леонидом Каневским делали в Театре кукол на Спартаковской “Пастушку и трубочиста”. Там я впервые использовал силуэты Андерсена. Из одной из его ажурных салфеток был сделан занавес, часть силуэтов, например, сова и другие персонажи, появлялись в черном пространстве, куда манила героев неизбежность, красота и свобода. Теперь хочется поехать в Оденсе и увидеть все своими глазами, воочию.

– Уверена была, что Вы там побывали.

– Все впереди, я надеюсь. Неслучайно многие исследователи спорили, правомерно ли название “театр теней”. Они считали, что название “театр силуэта” больше подходит этому жанру. Об этом писала Нина Яковлевна Симонович-Ефимова: “Отбросьте все детали, оставьте только точный, идеально нарисованный художником силуэт. Его выразительности достаточно, чтобы рассказать историю”. Знаменитая сказка “Мена” Ефимовых так и строилась: вдоль экрана двигались совершенно замечательные силуэты. У меня сохранились несколько вырезанных из фанерки кукол, потому что мы с Адрианом Ивановичем Ефимовым, сыном Ефимовых, хотели этот спектакль возродить. Он нашел рисунки родителей, и я успел сделать несколько силуэтов. К сожалению, Адриан Иванович ушел из жизни, и идея оказалась неосуществленной. Без него я не решусь вернуться к этой затее. Нужен живой свидетель, который бы помнил, как это было. Хотя посмотрим…

– Ваш последний по времени видеосюжет о силуэте мне показался увлекательным. Быть может, стоит сделать сериал о художниках-силуэтистах.

– Вы правы. Один из первых силуэтистов в России был выходцем из Франции, художник Сидо, его работы есть в Эрмитаже. О Федоре Толстом, о Георгии Нарбуте можно рассказать много интересного. Есть совершенно удивительный художник, о котором я узнал недавно. Это Василий Васильевич Гельмерсен с невероятно трагической судьбой, интеллигентнейший петербургский человек, который с младых ногтей вырезал силуэты к “Евгению Онегину”. Он сделал гигантское количество силуэтов. Когда в 1937 году отмечалось столетие со дня смерти Пушкина, проходила выставка, где было много его работ. И в этом же году Гельмерсена расстреляли. Пронзительная история. Есть свидетельство Вацлава Яновича Дворжецкого (он находился с Гельмерсеном в одном лагере), рассказавшего о девяностолетнем старичке (хотя художнику, когда он погиб, было чуть больше шестидесяти). Он читал зекам “Онегина” наизусть и резал силуэты. О его судьбе стоило бы снять кино, сделать спектакль. Как и о судьбе Елизаветы Меркурьевны Бём. Все знают ее открытки с миленькими детками. Но ведь она иллюстрировала книги Толстого, Лескова, активно занималась силуэтом. Очень интересны зарубежные художники-силуэтисты. Мы про них ничего не знаем. Назову Адольфа фон Менцеля, Филиппа Отто Рунге, Пауля Коневку.

– В вашем театре проходит международный Shadow-Fest, спектакли из разных стран сопровождает образовательная программа.

– Это так. В качестве спикера у нас выступает Борис Павлович Голдовский, он уникальный знаток истории театра кукол. В последнем фестивале участвовал индонезиец, потомственный кукольник Три Койо с рассказом о древнем искусстве театра теней ваянг кулит. Моей темой была силуэтная анимация.

Мы пытаемся вовлечь публику в общую работу, устраивали конкурс фотографий “Тени лета”, призывая наших зрителей снимать сюжеты с тенями. На открытии сезона делали выставку лучших работ в фойе. Призы – билеты на спектакли, индивидуальная экскурсия по театру и его мастерским.

– Не так много художников, руководивших театрами. Можно вспомнить Ефимовых, Николая Акимова, наших современников Илью Эпельбаума, Дмитрия Крымова. Но все они совмещали в себе две профессии, становились режиссерами. А вы не задумывались над тем, чтобы поставить спектакль?

– Мне кажется, режиссура – отдельная профессия, которую с кондачка не схватить за рога. Если я решусь на постановку, это должен быть щадящий для театра и для коллег опыт. Наш театр родился благодаря художнице Екатерине Зонненштраль в 1930-е. Мой предшественник, предыдущий художественный руководитель театра – прекрасный художник Александр Крупенин. Так что здесь можно проследить традицию. А режиссеров мы выращиваем в своем коллективе. Очень хорошо заявляет себя в этом качестве Лариса Волкова. Она готовится в декабре выпустить спектакль по Достоевскому.

– Какое же произведение Федора Михайловича вдохновило режиссера?

– Мы оттолкнулись от рассказа “Мальчик у Христа на елке”, но сейчас от этого сюжета отходим. Рождается другая история, в центре спектакля будет фигура писателя, который не может примириться с миром, с Богом, со своей судьбой. Что получится, мы еще сами не знаем.

– Это будет спектакль для взрослых?

– Для вас не секрет, что театр кукол для подавляющего большинства зрителей – детский театр. Поломать этот стереотип невероятно трудно. Наш жанр – спектакли для семейного просмотра. Таковы “Ваня Датский”, “Шерлок Холмс”. Детям смотреть интересно, но и взрослым эти истории близки. Сейчас Наталья Лебедева делает новую версию своего давнего спектакля по греческим мифам. От прежнего спектакля остались силуэтные куклы Крупенина невероятной красоты, жаль, что им досталась “музейная” жизнь. Они могут еще блистать на сцене. Нам, конечно, мешает “география”, то, что театр находится далеко от центра города. Но жаловаться грех: к нам едут и с противоположного конца Москвы, и из ближнего Подмосковья. Интерес к театру есть.

Сейчас, когда мы будем постепенно выходить из безвременья – начнем подводить итоги этих двух месяцев и решать, что из того, что мы напридумывали, пригодится нам в будущем.

Беседовала Екатерина ДМИТРИЕВСКАЯ

«Экран и сцена»
№ 11 за 2020 год.