Песок, соль и грязь

Сцена из спектакля «NO43 Грязь». Фото предоставлено фестивалемМнение, что современный театр – это, прежде всего, высказывание, фестиваль NET подтверждает с разной степенью художественной убедительности, но с мощной энергией эмоционального заряда. И спектакль знаменитого Кристофа Марталера, и куда более скромную работу Марты Гурницкой, собравшей непрофессионалов, роднит заложенная в них сила социального посыла и убежденность в необходимости поведать человечеству о его пороках и заблуждениях.

«Гимн любви» польского режиссера Марты Гурницкой привлекает увлеченностью прошедших жесткий кастинг исполнителей, разных по возрасту и психофизическим данным. Среди них – и старик, и мальчик-подросток, и девушка-даун, объединяет их желание прокричать миру о его несовершенном устройстве, в первую очередь политическом. Зритель, с трудом успевающий за не очень четкими титрами перевода, возникающими на кирпичной стене Малой сцены Театра Наций, не может не понять: эти люди – фронда, и своей яростной протестной настроенностью защищают важные для себя ценности. Коллективным демаршем вдохновенно манипулирует сама постановщица, дирижируя хором голосов и регулируя графику перемещений артистов, заряженных ее энергией, генерируемой любым взмахом руки. Периодически из строя исполнителей (то выполняющих движения, напоминающие дыхательную гимнастику Стрельниковой, то гуськом циркулирующих по кругу, как арестанты на тюремном дворе) выделяются солисты – для индивидуального обращения к залу. В данном случае умения и недостатки исполнителей, их некоторая неловкость и едва заметное непопадание в ногу, только усиливают «многоголосие» действа, где перемешаны литургия и популярные песни, фольклор и гимны. Одним словом, достоинство постановки Гурницкой – в кипучем энтузиазме исполнителей и их святой вере в созидаемое на сцене.

Вообще, сакральность и эзотерика – верные спутницы современного театрального процесса. «Камилла» Анны Гарафеевой – не для всех. Вряд ли найдется широкая аудитория, способная на протяжении часа наблюдать за тем, как почти обнаженная (в узеньких трусиках) артистка в полумраке еле заметно передвигается по сцене. Но тех, кто готов следить за ее медитативной пластикой (прорастанием движения, словно просыпающегося на наших глазах), ждет встреча с историей Камиллы Клодель. К судьбе талантливой ученицы, музы и возлюбленной Родена, которой великий скульптор все-таки предпочел законную супругу, неоднократно обращались художники, в том числе и хореографы – Мари-Клод Пьетрагалла во Франции, Борис Эйфман в России. Судьба выдающегося скульптора и несчастливой женщины, закончившей жизнь в психиатрической лечебнице, где она провела тридцать лет, – заманчивый материал для воплощения в танце. В моноспектакле Анны Гарафеевой (хореограф и исполнитель) нет ни биографии Камиллы, ни прямых иллюстраций ее творчества. Спектакль Гарафеевой на музыку Алексея Ретинского – ее собственные фантазии на тему судьбы Камиллы, прекрасно осознававшей свой талант и обвинявшей своего учителя, что он обокрал ее как скульптора. В пластическом эссе есть место и безумию, и радости, и безысходности, и устремленности к созиданию, и отчаянию, и боли от предательства и творческой недореализованности. Все эти состояния танцовщица, отлично владеющая техникой танца буто с его потусторонней отрешенностью, воплощает пластически. В ее настолько замедленных, что поначалу почти незаметных движениях угадывается и выразительность скульптур Клодель, и перепады настроений самой художницы, как их увидели Анна Гарафеева и художник Ксения Перетрухина. Последняя засыпала сцену то ли песком, то ли пеплом, во что превратилась жизнь Камиллы, то ли манной небесной, дающей человеку силы выжить. Здесь все символично, как и два камня – один, подвешенный на веревке, другой, лежащий на полу. К первому героиня тянется, почти повисая на нем, другой в какой-то момент печально гладит, как надгробие, осыпая его, а заодно и себя, песком. Ритм и амплитуда движений исполнительницы, то минималистски сдержанных, то размашисто свободных, меняется в соответствии с ее настроением, балансирующим между безучастием, углубленностью в себя и тщетными попытками высказаться, открыв свою боль миру. Борьба героини с собой, с не всегда послушными телом и голосом – одна из важных тем спектакля.

Песок в «Камилле» (в его роли выступала манная крупа) – образ зыбкости нашего существования. Соль, засыпавшая сцену в «Соли Земли», в постановке Цви Саара (Hazira Performance Art Arena из Израиля) – классический библейский образ. Все это – современный театр, как и «NO43 Грязь» Эне-Лийз Семпер и Тийта Оясоо (Театр NO99 из Эстонии) – знаковый спектакль фестиваля NET, где состоялся его последний показ, завершивший существование и самой таллинской компании.

Грязь присутствует в спектакле и буквально, и символически. Ею завалена сценическая площадка, она – собирательный образ мира. Грязь – та же земля, только затоптанная, загаженная. В нее окунаются, ею замазывают и очищают друг друга. Агрессия, отсутствие взаимопонимания, нежелание услышать ближнего – приметы не только сегодняшнего дня: в спектакле есть явные отсылки к библейским сюжетам, теме пророков, не принятых в своем отечестве. Спектакль «Грязь» и Театр NO99 прекратили свое существование, а мир остался тем же. И мало надежд на то, что он изменится, поскольку не очень-то готовы к переменам мы сами. Именно об этом пытается говорить современный театр.

Алла МИХАЛЁВА

Сцена из спектакля «NO43 Грязь». Фото предоставлено фестивалем

«Экран и сцена»
№ 1 за 2019 год.