“На том берегу, на той стороне” – мелодию из песни композитора Марка Левянта на стихи Слаповского зрители продолжают напевать, расходясь по домам. Да и сам спектакль словно находится на другом берегу, противоположном тому, где театральный эксперимент и авангард отчаянно провоцируют публику. Сергей Пускепалис в последнее время совершенно не стремится на этот передовой фронт, предпочитая работать для обычных зрителей. При этом его постановки не грешат штампами, в них есть смысл и тема, режиссерские ходы продуманы, но не усложнены.

Режиссер и драматург предваряют спектакль “Где зарыта собака” авторским текстом о том, что “настоящий театр, конечно, не на сцене и даже не в реальности, а в головах людей”. Сценические проекции того, что в головах, Сергей Пускепалис и представляет вниманию публики.

Художник Алексей Вотяков, частый соавтор Пускепалиса, выстраивает на сцене зачуханный медпункт, обитающий на каком-то дальнем полустанке. Кафель давно утратил белизну, двери обшарпаны, окно сто лет не мыто. Впрочем, время здесь словно бы остановилось: история могла произойти как сегодня, так и много лет назад. Стол с допотопным телефонным аппаратом, пара стульев, один из них по долгу службы занимает Липа – Елена Руфанова, медсестра и врач в одном лице.

В этом антураже и происходит действие, в меру реальное, зачастую фантасмагорическое, где сон сменяется явью, а мечты – обыденностью. Некий Виктор – Дмитрий Лебедев, мужчина, потрепанный жизнью и годами, в нелепом берете и старом пальто, нашел на холодной улице собаку и, недолго думая, притащил ее в медпункт. Только вот собака оказывается невидимкой, хотя порой и издает то лай, то скулеж, то рычание. Но как бы они ни прыгали вокруг нее, пытаясь то накормить, то выгнать, собаки нет как нет. Тут и начинаешь понимать, что это фантазийное животное сыграло свою роль, приведя Виктора к Липе. Не зря же герой занимается античностью и вопросом предопределенности человеческих судеб.

Зато отсутствующие “вторые половинки” Виктора и Липы вдруг вклиниваются в происходящее, причем в самых разных обличьях. Сережа – Анатолий Хропов вломится в дверь озверевшим и туповатым ментом. Исчезнув же, вскоре явится в образе вполне миролюбивого и даже нежного блюстителя порядка. Кто он на самом деле, да и существует ли в реальности, так и останется загадкой.

Не менее загадочны и явления жены Виктора Нины – Елена Мелешкова. То грубая халда, едва ли не матерящаяся и норовящая пустить в ход кулаки, то страстная дива в длинном платье с разрезами, словно только что сошедшая с эстрадных подмостков. Такой вот “театр в голове” у Виктора, в нем его неказистая и бесцветная жизнь неожиданно обретает краски. Да и у Липы тоже. Ведь ее Сережа еще не раз сменит облик, нарисуется в образе звезды шансона или воображаемого мужа, терпеливо ждущего супругу с ночного дежурства.

Фантазийный театр будет множиться, фонтанируя очередными актерскими образами и эпизодами.

Звучные и броские концертные номера становятся контрастным фоном к негромкой и искренней человеческой истории, где случилась неожиданная встреча двух немолодых людей. Виктор как человек ученый будет долго доказывать Липе теорему любви, которая, конечно же, доказательств не имеет. А Липа слушать, думать, соглашаться и негодовать, плакать и высмеивать нежданного пришельца. В этих разговорах нет ничего парадоксального или экстравагантного, иногда они даже кажутся банальными.

Нелинейные образы, сочиненные драматургом и режиссером, дают немало возможностей для того, чтобы продемонстрировать и психологические ходы, и вокальные данные, и умение моментально менять маски, и замечательную характерность. Сценическая история может иногда замедляться, утопать в словах, казаться неровной и неоднозначной по качеству отдельных эпизодов. Отчасти потому, что спектакль еще только начинает жить, встраиваться в реакцию и восприятие публики.

В самом финале спектакля без антракта Сергей Пускепалис решает немного заинтриговать зрителей, запускает поверх задней стены медпункта титры: “второй акт”. Этот акт окажется полностью кинематографическим. На два параллельных экрана будет транслироваться черно-белая, бытовая и вполне обыденная сага семейной жизни. Той, что была до встречи наших героев, и той, что медленно потянется после их расставания. Актеры же, выйдя к рампе, честно предупредят, что это может длиться долго. Кто хочет, пусть остается, остальные же могут отправиться к точно такой же жизни у себя дома.

Ирина АЛПАТОВА