Берлинале-Палас, в котором смотрят конкурсные фильмы, находится практически в одном здании, что и казино. И мы, и зрители, и члены жюри – все проходили ежедневно мимо этого подъезда, за его дверями и рулетка, и покер, и т.п. Знаменательное соседство. На какой бы фильм ни ставили журналисты и критики, какие бы рейтинги ни составляли – жюри все равно решит по-своему. Оно и решило – по-своему. Но если в казино отыграться получается далеко не всегда, то на газетной полосе – вполне возможно. Тем более что окончательное решение принимает все равно зритель, именно он определяет подлинную судьбу фильма: найдет ли отмеченная призом картина место на афише, или ее название останется лишь строчкой в протоколе берлинского жюри.Выходит, что Берлинале-2017 закончился, а казино продолжается. И мы решили сыграть. Вместо фишек – наши заметки, отнюдь не претендующие на объективность.

 

САМЫЙ СПРАВЕДЛИВЫЙ ПРИЗ ЖЮРИ

Борис БЕРМАН

“Серебряный Медведь” за лучшую режиссуру – Аки Каурисмяки, фильм «По ту сторону надежды» (Финляндия/Германия).         

О том, как отреагировал на этот приз финский классик, сообщили, похоже, все, кто присутствовал на церемонии закрытия в Берлинале-Палас. Каурисмяки демонстративно не вышел на сцену, к нему в зал кинулся директор фестиваля Дитер Косслик, режиссер милостиво взял статуэтку и довольно громко сказал по-английски: “Ladies and gentelmen, thank you very much!” И фраза, произнесенная, как утверждают, не очень трезвым голосом, и демонстративное пренебрежение протоколом – все это, конечно, выглядит скандально. Но, во-первых, для 60-летнего финна это не единственный подобный сюжет (я помню, как на Московском МКФ в 1989 году Каурисмяки с бутылкой шампанского в руках вышел получать приз для своего актера Туро Пайала, сыгравшего в фильме “Ариэль”); а во-вторых, и это, пожалуй, главное, многие, в том числе, признаюсь, и я, сочли, что Каурисмяки по сути совершенно прав. Он снял не просто замечательный и, я бы даже сказал, безупречный фильм – лучший фильм в конкурсной программе Берлинале-2017.

Вот его и признали лучшим режиссером. Для кого-то мечта всей жизни, а для Каурисмяки – не тот масштаб.

Впрочем, зрителям, которым я горячо рекомендую “По ту сторону надежды”, будет совершенно безразлична фестивальная суета с призом. Картина способна захватить с первых кадров. Она о сирийском беженце (его зовут Халед), пытающемся спастись в Финляндии. Предыстория типична: вся семья погибла при бомбардировках в Алеппо; Халед, заплатив немало долларов, оказывается в Турции, потом то ли в Сербии, то ли в Венгрии и, наконец, в трюме с углем – на финском берегу…

Халеда играет сирийский актер Шерван Хаджи, я его прежде не видел, но выбор Каурисмяки весьма точен: трогательная незащищенность, выразительные глаза – его облик, мне, во всяком случае, чем-то напоминает раннего Чаплина.

Параллельно идет сюжет о немолодом финне Викстрёме (в этой роли один из любимцев Каурисмяки – актер Сакари Куосманен). Он уходит от жены (которая вовсе его не удерживает), играет в карты в подпольном клубе, выигрывает большие (в масштабах скромного финна) деньги и покупает какой-то заштатный ресторан. Причем все это показано автором с такой нарочитой бесстрастностью, что поначалу даже вызывает раздражение: вот, дескать, тупая зацикленность на деньгах, никакой рефлексии, а тут ведь рядом люди страдают. Ну, и так далее.

Однако Каурисмяки делает резкий поворот, и Викстрём сталкивается с Халедом. Причем в прямом смысле: они дерутся. А потом Викстрём и его безалаберная ресторанная команда принимаются помогать Халеду, которого финские власти собираются депортировать.

Сюжетные коллизии провоцируют душещипательность, но Каурисмяки, верный своим художественным принципам, снижает градус мелодраматизма: фильм ироничен, его шутки просты, но безотказны. И вот эта режиссура в разных регистрах – она, по-моему, и становится тем, если угодно, оружием, которое достигает цели. Я не могу не сопереживать ни Халеду, ни его наивным защитникам.

Нетрудно догадаться, что Каурисмяки задумал свой фильм еще до того, как г-н Трамп издал свой закон против иммигрантов. Меньше всего, я уверен, Каурисмяки думал о президенте США. Его, мне кажется, волновала нехитрая, но важная мысль: люди должны оставаться людьми, и если сегодня беженец ты, то завтра им могу стать и я…

Ближе к финалу на Халеда набрасываются местные борцы за “неприкосновенность финской земли”, они за ним охотились все время, он уворачивался от них, а тут не удалось. И, нанеся сирийцу удар ножом, громила в кожаной куртке говорит: “Получай, жиденок”.

В каждой несправедливой войне есть свои “евреи”. И каждый может стать таким “евреем”. Если… Ну, а про “если” волен подумать каждый, кто посмотрит фильм Аки Каурисмяки.

 

Ильдар ЖАНДАРЁВ

“Серебряный Медведь” (приз имени Альфреда Бауэра) – режиссеру фильма “След зверя” Агнешке Холланд (Польша).

Этот приз по регламенту фестиваля вручается за открытие новых путей в киноискусстве. И данное определение очень точно подходит к тому, что сделала в своем фильме Агнешка Холланд. Она по-своему перекроила каноны кинодетектива. Актуальным нравственным поискам современного польского общества придала вполне адекватную упругую кинематографическую форму. Не зря нарисованную ею картину нравов провинциальной польской деревни сравнивают и с культовым “Твин Пиксом” Дэвида Линча, и с относительно недавним “Левиафаном” Андрея Звягинцева.

Погрязший в коррупции и безнаказанном браконьерстве мирок небольшого городишки потрясает череда убийств его знаковых персонажей – начальника полиции, городского чиновника, местного теневого воротилы. Главная героиня – учительница английского языка по фамилии Душейко – поначалу вроде бы пытается покатать зрителя на давно рассохшейся жанровой таратайке в стиле мисс Марпл и суетливо хлопочет по части расследования. Но в результате сама внезапно оборачивается мрачным мстителем, вершащим самосуд от имени поруганной человеческой жестокостью природы. Ведь по версии пани Душейко все жертвы были убиты лесными животными: браконьеров якобы забодали и затоптали олени и кабаны…

Детективные повороты сюжета оказываются столь же неожиданными, как и инвективы пожилой пани учительницы, она убеждена, что убийство животных ради развлечения на охоте столь же безнравственно, как и убийство людей. И требует не просто осуждения, но и весьма жесткого наказания.

Конечно, этот экологический экстремизм не выглядит совсем свежим и неожиданным протуберанцем философской мысли, но вот кинематографическая форма, созданная ради такого высказывания Агнешкой Холланд, оказалась убедительной и для жюри Берлинале, и для простых зрителей, которые не жалели восторженных аплодисментов на титрах “Следа зверя”.

 

САМЫЙ НЕСПРАВЕДЛИВЫЙ ПРИЗ ЖЮРИ

Борис БЕРМАН

“Золотой Медведь” – фильму “О теле и душе”, режиссер Ильдико Эньеди (Венгрия).

Я счел Главный приз Берлинале несправедливым, потому что картина Эньеди скроена, как мне кажется, по всем канонам арт-хаусного кино. Герметично, погружено в самое себя, следует сюжетным конструкциям, выверенным с инженерной точностью, и нет даже попытки найти точки соприкосновения с душой зрителя. С моей, во всяком случае.

На уровне фабулы картина способна вызвать изумление, не исключаю. Одинокая женщина, замкнутая, патологически опасающаяся физической близости. И мужчина, столь же одинокий, в силу, быть может, своего физического недостатка (у него какой-то двигательный дефект руки). Оба они работают на скотобойне. Жесточайших, с кровью, сцен, соответствующих месту действия, – предостаточно.

И вот эта-то кровавая бойня (в прямом смысле слова) становится фоном для зарождающегося чувства. Выясняется, что и герою и героине снятся одинаковые сны, и в снах они видят себя оленями. То есть вы понимаете, как силен контраст между адом скотобойни (со всеми деталями) и раем оленьей любви…

Но если поначалу подобный контраст рождает мой зрительский интерес, то уже через пару эпизодов он иссякает, мне становится совершенно ясен экзистенциальный посыл, которым руководствовалась Ильдико Эньеди. Да, человек слеп и не хочет видеть возможность счастья, которое находится, быть может, вблизи, и только в снах он обретает свободу, и рай не на небесах, а в душе, способной тебя понять. Все так. Но как же скучно слышать и видеть это в тысячный, наверное, раз, какими же претенциозными выглядят контрастные переходы от кровавой бойни к оленьей идиллии.

Не знаю, чем руководствовались члены берлинского жюри, но как бы то ни было лучшим фильмом они назвали произведение, вполне соответствующее злой шутке, давно бытующей на Берлинале: “Говори сложнее, чем думаешь, – и тебя наверняка оценят в конкурсе”.

 

Ильдар ЖАНДАРЁВ

“Серебряный Медведь” за лучший сценарий – Себастьяну Лелио, соавтору сценария и режиссеру фильма “Фантастическая женщина” (Чили).

Есть такая тенденция – большие фестивали стараются создавать свою номенклатуру, свои табели о рангах современного кинематографа. Сначала “открывают” новое имя, а потом выращивают из него собственного “кинематографического генерала”, подкармливая все более значимыми призами. Чилиец Себастьян Лелио не новичок на орбите Берлинале; в 2013-м его фильм “Глория” получил здесь несколько призов, в том числе и “Серебряного Медведя” за лучшее исполнение женской роли. Теперь вот дорос до “Серебряного Медведя” за сценарий. И, по-моему, совсем не заслуженно. А просто в развитии тенденции.

В самом деле, никаких открытий в истории о том, что родственники не пускают на церемонию похорон молодую любовницу, к которой, собственно, умерший и ушел из семьи, явно не наблюдается. Тот факт, что любовница не совсем женщина, ничего добавить не может. Юную красотку тоже не пустили бы. И делать вид, что взрыв сознания должен случиться оттого, что преданность покойному пытается проявить трансгендер, переделанный из мужчины с ту самую вынесенную в название “фантастическую женщину”, – совсем уж, извините, несусветная пошлость. Равно как и умиляться тому, что персонажа-трансгендера играет актер-трансгендер.

Десятилетия на экранах разных фестивалей показывались фильмы о борьбе меньшинств за свои права. И борьба эта уже принесла все возможные плоды. В современном кино пара геев сегодня будет показана скорее как комические персонажи, а уж совсем не как роковые борцы. Такова правда жизни и ее отражение в кинематографе. Но роковой романтик чилийского кино Себастьян Лелио пытается на экране рвать страсти в клочья. И музыка соответствующая, и драматургические ходы. И хотя это экранное действо в состоянии вызвать сострадание только, на мой взгляд, к полной художественной беспомощности автора, в жюри все же нашлись поклонники и таких методов борьбы за фестивальные призы.

САМЫЙ НЕДООЦЕНЕННЫЙ ФИЛЬМ

Борис БЕРМАН

“Вечеринка”, режиссер Салли Поттер (Великобритания).

“Вечеринка” длится всего 71 минуту, что уже само по себе выделяет ее из потока заунывных и, как правило, очень длинных арт-хаусных полотен, составивших конкурсную программу Берлинале-2017. Но не в хронометраже, конечно же, дело. Салли Поттер, которую многие любители кино запомнили по ее давнему (1992) дебюту “Орландо”, парадоксальному по сути и экстравагантному по форме, в “Вечеринке” предстает как мастер-минималист, предпочитающий жесткую графику и в режиссуре, и в драматургии (она же и автор сценария). Впрочем, не стоит забывать, что склонность к подобной “графике” принесла Салли Поттер успех и в ее “Уроке танго”. Но если там мотором действия была музыка аргентинского танго, то тут таким мотором стало слово.

Герои фильма говорят безостановочно. Выясняют отношения, оправдываются, признаются в любви, сознаются в неверности. И все это приводит к весьма серьезным последствиям. Хотя поначалу вечеринка как вечеринка, друзья пришли поздравить Джаннет (Кристин Скотт Томас) с назначением на высокий пост в теневом кабинете министров. Ее муж Билл (Тимоти Спал), видимо, после серьезной болезни, почти не движется, с памятью проблемы – гости это понимают и всячески опекают старичка. Но вскоре штиль чинной благостности сменяется грозовыми ветрами скандала. Немощный Билл признается Джаннет, что у него несколько лет был роман с женой Тома (Киллиан Мерфи), который, как выясняется, знал об этом и пришел на вечеринку с желанием мести: у него подмышкой пистолет…

Мы так и не узнаем, выстрелит ли пистолет (он все время переходит из рук в руки), зато узнаем об отношении героев к политике лейбористов и политике консерваторов, к феминизму, к психоанализу, к однополым бракам – в общем, ко всем тем дефинициям, которыми герои прикрываются, лишь бы не сказать правду о том, что их волнует по сути. Однако этот момент настает, и мы поймем, что самый большой дефицит во всей их благополучной, казалось бы, жизни – правда. Правда межличностных отношений.

Раньше бы такую картину охарактеризовали как “сатиру на буржуазные нравы”. Время, к счастью, изменилось. Но нравы остались прежними, только теперь они не “буржуазные”, а наши с вами.

На пресс-конференции Салли Поттер сказала, что фильм был снят всего за две недели. Он и по монтажу динамичен, и по актерской игре. Каждому из исполнителей есть что играть, у каждого есть своя, что называется, выходная ария. Диалоги отточены, репризны, удовольствием, мне кажется, было их играть, и невероятное удовольствие – их слушать.

Оператор фильма – наш выдающийся соотечественник Алексей Родионов (“Иди и смотри”, “Прощание с Матерой”, “Мусульманин”, “Адмиралъ”), он работал с Поттер и над “Орландо”. Черно-белая картинка “Вечеринки” скупа, но изысканна, это уровень подлинной классики. Уровень, увы, не оцененный берлинским жюри.

 

Ильдар ЖАНДАРЁВ

“Дикая мышь” (Австрия/Германия), режиссер Себастьян Шиппер.

Этот фильм не получил никаких призов, однако именно он мне показался наиболее адекватно представляющим сегодняшний день и его отражение в современном кинематографе. “Дикая мышь” – режиссерский дебют хорошо известного в германоязычных странах 55-летнего австрийского эстрадного комика Йозефа Хадера. Он же написал сценарий и сыграл главную роль.

…Опытнейший и авторитетный музыкальный критик крупной венской газеты в самом начале фильма узнает, что его уволили. Решение начальства оказывается настолько внезапным и несправедливым, что несчастный музыковед просто не в состоянии с ним смириться и сам себя загоняет в психологический тупик. Зацикливается на желании отомстить бездушному главному редактору и никак не может признаться в случившемся своей жене. По утрам уходит из дома, имитируя поездку в редакцию, а по ночам совершает вандальные набеги на виллу уже бывшего начальника. Этот нехитрый сюжетный ход позволяет нанизывать на него целую гирлянду комических ситуаций вроде не слишком умелой, а потому многократной порчи дорогой машины обидчика, или объяснения с продавцом при покупке пистолета для окончательной роковой разборки.

Сюжет “Дикой мыши” заставил вспомнить знаменитый фильм Джоэля Шумахера “С меня хватит” с Майклом Дугласом в главной роли. Там потерявший работу клерк тоже не мог признаться близким и тоже застревал в имитации своих рабочих будней. Но в той картине 1992 года схожая завязка неумолимо приводила к кровавому трагическому финалу. Сегодня, спустя 25 лет, то, что было жесткой социальной драмой, оказывается материалом для комедии и позволяет сформулировать тематическую нишу очень многих фестивальных сюжетов Берлинале-20017 – “человечество, смеясь, никак не может проститься со своим прошлым”.

Да, спустя четверть века мы находим в себе силы смеяться над тем, что раньше заставляло нас же застывать от ужаса. Но вот только проблемы никуда не делись и деваться не собираются. И никаких рецептов их решения по-прежнему нет. Это и есть та самая жестокая правда искусства, которая, на самом деле, во многом и оправдывает смысл существования этого самого искусства.

 

САМОЕ БОЛЬШОЕ РАЗОЧАРОВАНИЕ БЕРЛИНАЛЕ-2017

Борис БЕРМАН

“Однажды в Германии…”, режиссер Сэм Гарбарски (Германия/Люксембург/Бельгия).

Когда я увидел эту картину в каталоге, в разделе Berlinale Special, то подумал, что только ради нее стоит ехать на Берлинский фестиваль. Во-первых, режиссер Сэм Гарбарски. 10 лет назад на Берлинале я был сражен его картиной “Ирина Палм сделает это лучше”. Там Марианна Фэйтфулл (одна из икон мировой поп-музыки, разбившая сердца многих рок-идолов, включая Мика Джаггера) сыграла пожилую безработную, которая, чтобы найти деньги на операцию внука, идет работать в Сохо в секс-клуб. Она занимается тем, что… как бы это помягче сказать… своими натруженными руками ублажает пенисы анонимных посетителей…

При всей брутальности фабулы “Ирина Палм…” у Гарбарски получилась трогательной и, если угодно, целомудренной. Мелодраматизма было в меру, а юмор нигде не переходил на территорию вульгарности.

Во-вторых, в основе “Однажды в Германии…” знаменитый роман Михеля Бергманна “Коммивояжер” – о судьбах евреев, оставшихся в Германии после разгрома фашизма. А в главной роли – Мориц Бляйбтрой. Он играет мелкого предпринимателя Давида, задумавшего наладить бизнес на превращенных в руины улицах Франкфурта-на-Майне.

Давид собирает компанию таких же, как он, выживших во время Холокоста. У каждого из них своя судьба и своя трагедия, о которой они не хотят вспоминать. Но приходится: спецсотрудник американской оккупационной администрации Сара Симон пытается выяснить прошлое и Давида, и других героев, ее интересует, почему и, главное, какой ценой они остались живы, были ли они в Judenrat, нет ли на их совести предательства…

Сценарий, насколько я могу судить, давал возможность для серьезного психологического анализа, в нем заложен и юмор, и любовные перипетии. Но воплощение разочаровало категорически. Топорная режиссура, отсутствие даже намека на нюансировку, актерские работы (включая Бляйбтроя) на уровне наспех сыгранных кинопроб.

И я подумал: а может, картина “Ирина Палм сделает это лучше” была каким-то мистическим исключением в режиссерской биографии Сэма Гарбарски, и он на самом деле весьма заурядный режиссер?

 

Ильдар ЖАНДАРЁВ

“Джанго” (Франция), режиссер Этьен Комар.

“Джанго” в конкурсной программе Берлинале-2017 занимал самую престижную позицию – был фильмом открытия фестиваля. Стало понятно, что на него у фестивальных программистов совершено очевидные особые надежды. История про знаменитого основоположника цыганского джаза Джанго Рейнхарда и его личное противостояние с фашистскими оккупационными властями во Франции обещала стать запоминающимся, масштабным кинохитом: во-первых, проверенная временем музыка Джанго; во-вторых, чем только не проверенная тема человеческой стойкости и борьбы с фашизмом в годы Второй мировой войны; в-третьих, в заглавной роли – харизматичная звезда французского артхауса Реда Катеб.

Однако есть такое грустное фестивальное правило – картины, на которые до их показа возлагается слишком много надежд, не выдерживают такого груза и выглядят в результате не намного наряднее сдувшихся праздничных разноцветных шариков.

На поверку оказалось, что режиссер Этьен Комар не смог справиться с витальностью музыки Джанго, и она, выйдя на первый план в парижских концертных сценах, так и осталась самым сильным впечатлением от фильма. Сценарий не предложил никаких драматических поворотов сюжета. Идущий рефреном отказ Джанго от турне по Германии повторяется несколько раз и уже создает впечатление навязчивого абсурда. С одной стороны, немцы вроде как объявляют цыган низшей расой и собираются истреблять, с другой – пытаются предъявить публике Германии именно цыганского джазового гитариста, чтобы доказать его расовое превосходство над чернокожим американским джазом. Как говорится, где река, а где имение…

При этом известно, что в свое время сюжетом жизни Джанго Рейнхарда заинтересовался не кто-нибудь, а автор знаменитого мюзикла “Чикаго” Роб Маршалл. Он хотел снимать в роли Джанго самого Джонни Деппа, но тогда не смогли найти подходящего сценариста и проект лег на студийную полку до лучших времен. Думаю, что неуспех фильма Этьена Комара еще сильнее отодвинул наступление этих самых лучших времен и удвоил разочарование продвинутых синефилов.

 

ФИЛЬМ, ПО КОТОРОМУ МНЕ ЗАПОМНИТСЯ БЕРЛИНАЛЕ-2017

Борис БЕРМАН

“Мистер Лонг“, режиссер Сабу (Япония/Китай/Тайвань/Германия).

Это фильм-игрушка. Фильм-загадка, но разгадать его секрет довелось не всем. Первая часть зрителей (а это был зал журналистов и критиков) стала покидать просмотр, когда на экране началась подробная и кровавая резня: молчаливый герой (в этой роли – тайванец Чан Чэнь, известный по фильмам “Крадущийся тигр, затаившийся дракон”, “Великий мастер”) виртуозно закалывает ножом едва ли не десяток нарочито отвратительных тайваньских бандюганов. Уходящие с фильма зрители были, как мне кажется, возмущены присутствием “низкого жанра” в программе самого Берлинале.

Второй исход случился минут через пятьдесят. Дело в том, что герой (который и есть, собственно, мистер Лонг) в результате весьма тривиальных сюжетных поворотов оказывается выброшенным из привычного существования и попадает в Японию, в бедный городской квартал. Там знакомится с маленьким Дзюном и его мамой – наркоманкой и проституткой. Мистер Лонг отваживает женщину (в прошлом, как выясняется, балерину) от наркотиков, да и от постыдного ремесла тоже. Более того, местные жители обнаруживают, что молчаливый китаец прекрасно готовит, и в радостном порыве они организуют этакий передвижной ресторан. Кулинарные достижения мистера Лонга пользуются успехом.

В общем, когда идиллия достигла апогея и привередливые журналисты потянулись к выходу, я подумал: может, и мне пора? Зачем смотреть этот “Стартап на крови”?

Но остался. И правильно сделал. Режиссер Сабу в третьей части миксует все мыслимые жанры и стереотипы. Идиллия оборачивается кровавым месивом, а то, в свою очередь, завершается победой добра. Понимаю, что в пересказе все выглядит схематично и напоминает конструктор Лего, однако режиссер владеет тем, что зовется магией кино. Его картинка завораживает, и хотя я понимаю, что Сабу манипулирует моими зрительскими эмоциями, с наслаждением отдаюсь процессу манипуляции.

Игрушка, предложенная автором “Мистера Лонга”, основана на множестве клише, укорененных в массовом сознании. Режиссер берет их, рассматривает, какие-то быстро, какие-то неторопливо, переставляет местами, руководствуясь некими принципами, ведомыми ему одному. Но мне чрезвычайно любопытно следить за процессом, я вовлечен в эту – во многом киноманскую – игру. И вот уже не замечаю, как начинаю плакать. И не стыжусь признаться в этом. Хотя стоило бы постыдиться, ведь мистер Лонг так и остается киллером: нужны же деньги, чтобы растить маленького Дзюна. Мама-то его повесилась…

Веселая картина. Рекомендую.

 

Ильдар ЖАНДАРЁВ

“Окончательный портрет”, режиссер Стенли Туччи (Великобритания/Франция).

Всегда в фестивальной программе Берлина находится место какому-то открытию. Пусть даже иногда это оказывается отложенное открытие. В нынешнем году я открыл для себя режиссера Стенли Туччи. Включенный в конкурсную программу Берлинале-2017 фильм Туччи “Окончательный портрет” – уже пятая режиссерская работа известного голливудского комика. Однако прежние его опусы казались мне причудой избалованной вниманием звезды. И только “Окончательный портрет” заставил увидеть талантливого режиссера, умеющего поведать нечто важное городу и миру.

“Окончательный портрет” – очень стильная лента о природе творчества и законах его восприятия. В шестидесятые годы двадцатого века один из столпов модернизма, швейцарский художник Альберто Джакометти (его играет Джеффри Раш) рисует в парижской мастерской портрет своего друга – американского журналиста и писателя. В роли писателя-модели – Арми Хаммер, двухметровый гигант (кстати, потомок советолюбивого миллионера Арманда Хаммера); я обратил на него внимание в ироничном ретро-боевике Гая Ричи “Агенты А.Н.К.Л.”.

Процесс создания портрета фатально затягивается. Каждый раз в конце сеанса Джакометти меняет тонкие кисточки на толстую и закрашивает серой краской большинство нарисованного за день. Объясняет он это тем, что должен почувствовать, что перед ним – окончательный портрет, а не случайный его вариант.

В конце концов, писатель понимает механику происходящего и однажды успевает отвлечь внимание Джакометти, только потянувшегося за большой кистью. В это время к полотну подходит брат художника, и он вместе со всеми присутствующими объявляет работу законченной. Здравый смысл побеждает перфекционизм. А главная мысль фильма заключается как раз в том, что настоящий творческий процесс может и, в сущности, должен быть практически бесконечным и не ориентированным на результат. Процесс есть одновременно и способ, и содержание настоящего вдохновенного творчества.

Занятно, что эту почти буддистскую притчу, помещенную в богемную парижскую атмосферу, предложил публике актер очень востребованный в коммерческом (в самом товарном смысле этого слова) голливудском кино.

 

ПОПЫТКА ОБОБЩЕНИЯ

У каждого хорошего фестиваля есть, конечно, свой лейтмотив. Мы не беремся судить о партитуре, которой руководствовались отборщики Берлинале-2017, но проявленный ими лейтмотив не услышать нельзя: как говорил Ницше, “искусство нам дано, чтобы не умереть от истины”. В лучших фильмах фестивальной программы ощущается данный посыл. Истина, конечно, грустна: мир жесток, люди зачастую лживы и бессердечны… Все так, и зачем еще раз спорить с истиной? Но истину можно – хоть на время сеанса – оставить в стороне. И восхититься умением авторов (и Аки Каурисмяки, и Агнешки Холланд, и Салли Поттер, и Себастьяна Шиппера, и Стенли Туччи) любить этот мир, видеть в нем не только ад. Несмотря ни на что…

Берлин-Москва

 

Борис БЕРМАН, ИЛЬДАР ЖАНДАРЁВ