Желание быть испанцем

• Сцена из спектакля “Ревнивая к себе самой”. Фото В.ЛУПОВСКОГО
Великий испанский драматург Тирсо де Молина считал себя учеником Лопе де Вега. Он уступал своему учителю в плодовитости, но, тем не менее, написал около 400 пьес, большинство из которых не сохранилось. В нашей стране чаще всего ставили его комедию “Дон Хиль – зеленые штаны” (под зазывным названием “Звезда обмана” она появилась в прошлом сезоне в “Содружестве актеров Таганки”). “Ревнивая к себе самой” лет тридцать пять назад шла на сцене Малого театра (руководитель постановки Л.Хейфец, режиссеры В.Иванов и В.Бейлис, художник С.Бархин).
Еще до просмотра “Ревнивой к себе самой” – премьеры на малой сцене Вахтанговского театра – было понятно, что режиссера Александра Коручекова вряд ли увлечет идея зрелища в стиле Ренессанс с привычным набором испанской экзотики – шляпами с перьями, плащами и шпагами, воланами, веерами и кастаньетами.
Намек на испанский колорит свойствен лишь костюмам Марии Даниловой: в самом начале появляется вереница мах, в одинаковых, вполне современных черных платьях и черных непроницаемых мантильях, водруженных на высоких гребнях. Черные лакированные сумочки дам в какой-то момент сменятся на зонтики. Мотив обманчивой реальности, зыбкости, таинственности, характерный для пьес Тирсо де Молина, материализован художницей. Только внимательно приглядевшись, можно заметить индивидуальные черты дам. Ведь не случайно интрига пьесы строится на том, что герой очарован прелестной ручкой той самой девушки, что предназначена ему в супруги (о чем он не догадывается). Как пушкинский Дон Гуан при первой встрече видит “лишь узенькую пятку” Доны Анны, Дон Мельчор (Виталийс Семеновс) “в минуту дорисует остальное”. Впрочем, он мог и ошибиться – приоткрытая вуаль одной из мах обнаружит под ней глумливую мужскую улыбку, из пяти горожанок – две явно принадлежат к сильному полу.
Художник Тимофей Рябушинский ограничил сцену терракотовой стеной-скобкой с вкраплением черной ткани, трансформирующейся, “вырастающей” по ходу спектакля в эффектный занавес. Если костюмы придуманы и выполнены безукоризненно стильно, сам подход к пьесе и режиссера, и художника настаивает на смешении, кажется, несовместимых между собой стилистик. Начнем с того, что Дон Мельчор появляется на большом коне на колесиках, попавшем на сцену прямиком из детского спектак-ля. Встреча с Доньей Магдаленой происходит у церкви, и композитор Фаустас Латенас в своей музыке использует известнейшую Хоральную прелюдию Баха (ту, что в аранжировке Э.Артемьева звучит в “Солярисе” Тарковского). Возвышенное настроение микшируется поворотом кнопки на туловище коня (он, как выясняется, пародия на озвученные игрушки). В музыке Латенаса также смешаны мотивы от оригинальной, слегка “испанизированной”, музыки до мотивчика Зацепина из фильма Гайдая “Иван Васильевич меняет профессию”.
Повод к знакомству – украденный кошелек – желтый теннисный мячик. Им перебрасываются влюбленные в своих диалогах. Пылкий и наивный Дон Мельчор хорош собой, высок и статен. Он и изящная, одухотворенная Донья Магдалена Ольги Лерман (уже сыгравшей несколько главных ролей на Вахтанговской сцене) – отличная пара. Но неожиданная верность суженого незнакомке, встреченной у церкви, таит для героини трудную коллизию. Она вынуждена раздвоиться, играть роль мифической графини, изнемогая от ревности к своему придуманному двойнику.
Очевидно, что спектакль рождался в студийной атмосфере. Есть ощущение, что гэги придумывались вместе, и каждый из актеров вносил свою лепту. При монтаже забавных аттракционов режиссер явно подпал под обаяние этюдов и набросков, так и не решившись от чего-то отказаться, отобрать главное. Суета, неразбериха, пальба из пистолетов порой напоминают игру без правил. Будем надеяться, что работа над спектаклем будет продолжена и основная линия пьесы станет отчетливее. А пародийные номера, сегодня доминирующие в “Ревнивой к себе самой”, отойдут на второй план. Тогда не придет в голову вспоминать Козьму Пруткова с его “Желанием быть испанцем”.

Екатерина ДМИТРИЕВСКАЯ
«Экран и сцена» № 10 за 2014 год.