За этим-то нефильтрованным театром я и отправилась в Брюссель, на фестиваль “Рождество в театре”, уже 33-й год подряд проходящий в бельгийской столице в последние дни декабря. Рождество в данном случае обозначает всего-навсего время зимних каникул и мистерий с евангельским сюжетом не предполагает. Этот локальный фестиваль собирает спектакли, поставленные за последний сезон во франкоязычной части Бельгии, Валлонии и Брюсселе, для детей самых разных возрастов. Тут и бумажный театр на столе для маленьких, и чистая пантомима, и театр объектов на стыке драматического и кукольного искусства, и инсценировка комиксов, и стилизация под японское буто, и анти-сказки, и спектакль-концерт, и клоунада, и лирический монолог, и комедийный дуэт, и, конечно, высокая классика. Кроме того, в программе были читки новых пьес и вечер, составленный из work-in-progress, участники которого демонстрировали отрывки из своих будущих работ. Организует фестиваль Центр детских и молодежных театров (CTEJ), существующий в Бельгии с 1976 года.

Большая часть из увиденных в Брюсселе спектаклей поражает как высоким уровнем актерского исполнения, так и независимостью от программных текстов детской классики, для российского театра непреложных, сверхавторитетных и как будто парализующих у театральных людей волю к сочинительству. Здесь же чаще всего актеры и режиссер сами придумывают историю, подбирая слова в ходе репетиций, или работают вместе с современными авторами. С самого основания фестиваля, как рассказала мне его арт-директор Кали Кроонен, такие коллективно сочиненные спектакли преобладали над интерпретациями знаменитых книг. Подумать только – ни одной “Синей птицы” за 33 года, и это на родине Метерлинка!

Малышам показали спектакль без слов “Вдаль”, первое произведение созданной недавно компании Plastique palace theatre. Вошедшие в зал замечали угрюмого, лысого, квадратноголового человека за канцелярским столом, погруженного в чтение. В его бюро расставлены серые предметы: папки на этажерке, дырокол, мусорная корзина, карандаши. И тут из серой книги, с трудом выпрастывая руки и ноги, вылезал человечек в бумажной короне. Поначалу он вел себя дерзко: опрокидывал карандаши, скакал на пружинном дыроколе, распахивал ногой книжки, качался на лампе. Офисный служащий, он же кукольник Блэз Людик, ничуть не удивляясь, недовольно восстанавливал порядок. Вскоре его отстраненное и досадливое отношение к своему персонажу сменялось любопытством, а мало-помалу и сочувствием. Дело в том, что из другой книжки, лежащей на недосягаемо далекой этажерке, также внезапно появлялась бумажная женщина и бумажный сынок. И тогда на скучном письменном столе начинала разыгрываться история о возвращении Одиссея на Итаку – сюжет спектакля навеян гомеровским эпосом. Безжизненные тома, оказалось, таят в себе немалые опасности – то их обложки вздыбливаются и опрокидывают кораблик Одиссея, то сквозь коварный провал посреди страницы он низвергается в бездну – под стол. И тогда грузный кукловод, пыхтя и волнуясь, вытягивает его за хрупкую ручку, но прежде извлекает из этого провала кучу хлама. Под хохот маленьких зрителей и к немалому удовольствию взрослых, отмечающих изящное дизайнерское решение, из недр серого появляются сплошь красные предметы: туфля, расческа и т.п. Монотонная графика взрывается цветом, как бывает на детских рисунках, когда наспех накаляканным вражеским солдатикам увлеченный художник пускает кровь. В финале Одиссей благополучно возвращается домой на красном воздушном шаре, за все свое странствие ни на секунду не потеряв внимание зрителей. Спектакль интересен и изобретательной игрой с привычными предметами, и ненавязчивой, но трогательной драматургией взаимоотношений кукловода со своей марионеткой.

Смешные человечки действуют и в другом спектакле, адресованном самым младшим зрителям – пантомиме “Маленький склон” компании Les pieds dans le vent. Задиристый и ловкий мальчишка (молодая актриса Жюли Антуан) и флегматичный мальчишка-тюфяк (пожилой актер Эрик Драбс) взбираются на покатую крышу – прямоугольник 1 на 2, где едва помещаются вдвоем. За 45 минут, балансируя на этом крохотном пятачке и боясь скатиться вниз, они успевают рассказать о вражде, взаимном интересе, подражании, обиде, сближении через игру и, наконец, дружбе и страхе друг друга потерять – буквально: столкнуть/не удержать на этой скользкой поверхности. И если вначале ужиться на ней человечки не могут иначе, как проложив границу веревкой, то в финале находят десятки удобных и безопасных поз и поддержек. Сюжет пантомимы далеко не линеен, здесь масса неожиданных поворотов и отступлений. Так, например, заигравшись веревкой, они начинают выкладывать контуры разных существ и предметов, дети шумно отгадывают, но вдруг на сцене вырисовывается нечто странное, и тогда в зале возникает целый шквал предположений. Внятность смыслов в этом спектакле отлично сбалансирована с удовольствием от демонстрации безграничных выразительных возможностей тела.

“Классный номер” – тоже о непростом пути к взаимопониманию, но уже на языке клоунады, сочетающей движение и слово. Круг проблем здесь сложнее, но и зритель, которому предназначает свой спектакль La compagnie de la Casquette, постарше – от 6 лет. Эта группа была создана еще в 1983 году Изабель Верлен, учившейся у Ласаада Саиди, одного из главных учеников Жака Лекока. Как режиссер и драматург Изабель Верлен наследует школе выдающегося французского мима и педагога и, по ее признанию, преклоняется перед Славой Полуниным. Перед нами пара клоунов (замечательные актеры Мигель Камино и Александра Николаидис), репетирующие танцевальный номер. Он – застенчивый и медлительный заика в коротких брючках, лысоватый, с нелепо торчащим пузом, обидчивый и самодовольный. Она – пружинистая гимнастка, заводная обезьянка и несмолкающая трещотка, едва поспевающая за вихрем собственных эмоций. Как будто бы все строится на разнице темпераментов, служащей поводом к бесконечным гэгам – он роняет свою партнершу в поддержках, наступает ей на ноги. Стоит ему открыть рот, как она уже все сказала, да только с точностью до наоборот. И вот уже он подбирается к ней, чтоб придушить, но она все крутит свои кульбиты и ничего не замечает. Словом, у этих партнеров полная нестыковка. За поверхностным контрастом скрывается и более сложный: от своей неуклюжести он спасается самообманом (я прекрасно танцую), а она, отличница-перфекционистка, наоборот, склонна к заниженной самооценке (ничего у меня не получается). Чем сильнее он напирает и хорохорится, тем больше она сникает, пока вовсе не падает на сцену, как сломанная кукла.

“Как же мне сказать ему, что он ничтожество, и мы никогда не станем чемпионами?” – думает она вслух, потому что молчать не умеет. “А ты скажи мне, что я чемпион, хоть бы и среди ничтожеств”, – подсказывает он, едва успевая воспользоваться секундной паузой. Но только она это произносит, как он разражается слезами и решает уйти. И все же, именно в этот трагикомичный момент они впервые слышат друг друга. Ну а дальше, конечно, их танцевальный номер мало-помалу начинает получаться со всеми своими шпагатами и поддержками.

Мягко, но настойчиво, от спектакля к спектаклю повторяется тема приятия иного, отзывчивости к тому, кто на тебя не похож, признания за другим права быть таким, какой он есть. Этот урок звучит в сегодняшней Европе очень отчетливо, какие бы театральные формы он ни принимал.

Так, моноспектакль “Последний друг” играется от лица бродяги, нашедшего приют в доме чудного старика Сэма, сочиняющего старомодные эстрадные песни, которые давно уже никто не хочет слушать. Он живет на краю глухой горной деревни и слывет сумасшедшим, но без лишних расспросов впускает к себе незнакомого парня, который отныне и до самой смерти старика становится его единственным, благодарным слушателем. Автор этого поэтичного текста о связи поколений, дышащего деревенской свежестью, воспевающего прелесть простого уклада и здоровой работы, – Эрик Дюрнез, которого почитают одним из самых ярких в стране прозаиков и драматургов. Актер Тьерри Лефевр, худощавый и бородатый, одетый в треники и майку, играет своего персонажа вовсе не маргиналом, а добровольным скитальцем, ищущим себя и свои истории вдали от больших городов. И для таких простодушных найдется место в нашем мире.

В спектакле-концерте виолончелистки Фабьен ван ден Дрише “Малыш-корень” по книге бельгийской писательницы Китти Краутер некая женщина находит под деревом в заколдованном лесу странное, жалкое существо, приносит домой, одевает, баюкает, привязываясь к нему, как к ребенку – так в отшельнице пробуждается материнство. Сюжет здесь элементарный, но богатство виолончельного звука, то таинственного, то панического, то игриво-ритмичного, сообщает сказке особую атмосферу и эмоциональность. Виолончель здесь не просто аккомпанирует спектаклю, но сама история об уединенной жизни в лесу рождается как музыкальная фантазия исполнительницы-рассказчицы, как сон, наве-янный пением инструмента. Главное место в спектакле отведено музыке и созвучному ей, низкому, сипловатому голосу актрисы.

Бельгия – родина комиксов, все книж-ные магазины завалены здесь старыми и современными BD (bandes dessinees). Потому совсем неудивительно, что основой спектакля “На моей улице”, Theatre des Zygomars, послужила книжка комиксов Венсена Забю и Пьера Ришара “Маленькие люди”. Оба этих автора пишут и для детского театра, являясь также и режиссерами. “На моей улице” – история о дружбе мальчика и девочки, живших напротив и вслед за сыщиками из любимых детективов увлеченно расследовавших тайные похождения соседей. Они узнают, почему еврей-скрипач больше не играет на скрипке, куда уходит по вечерам пожилая русская балерина, о чем мечтает араб Али и кому пишет любовные письма сердитый старик. Действие ведет пара актеров, передвигая и озвучивая картонных человечков, снующих между картонными домиками. В конце Кармен и Луи удается собрать всех этих бедолаг в театре, где счастливая балерина мадам Ирина танцует для них под аккомпанемент Исаака, ради такого праздника снова взявшего в руки скрипку. Конечно, в сюжете много ходульного, однако сами диалоги наполнены таким мягким юмором, а от актрисы Натали Меллингер с ее песенками под шарманку, веселой скороговоркой и платьем в стиле ретро исходит столько чисто французского шарма, что за это можно простить спектаклю его слащавость.

Как деликатно стараются здесь говорить с детьми о наболевшем, какими разнообразными способами и щадящим языком! Проблемы вовсе не скрывают, но уводят в подтекст – не было ни одного спектакля без хеппи-энда. Хороший вкус, присущий спектаклям бельгийского фестиваля, – спокойный, естественный тон актерской игры, юмор без пошлости, поэтичность без надрыва и занудства – ощущались как нечто в высшей степени нормальное. Впрочем, тенденция к поиску гармоничного разговора с ребенком возоб-ладала тут относительно недавно. Среди профессионалов, завсегдатаев фестиваля, нашлись те, кто об этом жалел, рассказывая, что лет 10-15 назад в Бельгии было больше острых тем и проблемных спектаклей.

Классика была представлена компанией Karyatides, которую возглавляет известная актриса, клоунесса, режиссер и драматург Аньес Лимбо, одна из главных, кто работает сегодня в “театре объектов”. Этой осенью она приезжала и к нам, привозила на питерский “БТК-ФЕСТ” свой спектакль “Разговоры с молодым человеком”. В репертуаре у “Кариатид” уже есть “Мадам Бовари” и “Кармен”, а теперь, в рамках фестиваля, на малой сцене брюссельского Национального театра состоялась премьера “Отверженных”. Роман Гюго актрисы Карин Бирже и Мари Деле разыгрывают на большом столе при помощи фигурок, грубо, по-народному вырезанных из дерева. Аньес Лимбо часто находит свои “объекты” на барахолках и в антикварных лавках и, идя от вещи, ее образа, начинает сочинять. Жан Вальжан, Фантина, Козетта, трактирщица Тенардье и другой народец, густо толпящийся на столе в массовых сценах, – стилизованы под безыскусные статуэтки своего времени. И время являет себя через них гораздо непосредственней, чем если бы то был костюмный исторический спектакль. Лишь демонический сыщик Жавер решен иначе. Он – пустая, лишенная тела черная шинель.

Все то, с чем ассоциируются у нас имена Гавроша и Козетты – мальчишеская беспечность перед лицом смерти, всенародное единение, “Свобода” Делакруа – высокая героика баррикад, а с другой стороны, унижение и кротость, близость гибели и счастливое избавление, хрупкая девочка и могучий старик, ведущий ее за руку – высокая мелодрама – все это оживает в “Отверженных” Аньес Лимбо. Оставляя в тени криминальную линию, Лимбо выводит на первый план гражданское звучание романа: говорит о нищих и голодных семьях, бесправии женщин, невежестве толпы и несправедливости судей. Сегодняшним детям, к которым обращен ее спектакль, не лишне напомнить о том, что для Европы стало прошлым, но для многих государств и по сей день является настоящим. Карин Бирже и Мари Деле ведут свой рассказ то скорбно и патетично, с чувством подлинного патриотизма, то азартно и задорно – в лучших традициях Жана Вилара и его народного театра.

Нет сомнений, что такой театр, если бы только он добрался до России, не оставил бы наших детей равнодушными, как волнует и захватывает тех, кто говорит на языке Виктора Гюго.