Помимо распутывания психологических петелек-крючочков, пришивания невидимой пуговицы невидимыми нитками, очеловечивания животных, оживления картин и прочих премудростей актерского мастерства в мастерской Олега Кудряшова на режиссерском факультете ГИТИСа приучают любить современную литературу. Искать и пробовать ее на вкус – новую, еще не до конца понятную, не всегда вовремя открытую, пока не обремененную грузом постановочной истории (скорее всего, такого груза и вовсе не будет). Режиссер и педагог мастерской Светлана Землякова – из главных проводников современной прозы в мир театра, она приглашает студентов оторваться от штудий Чехова или Островского и заняться совместным исследованием.

На этот раз вместе с кудряшами-третьекурсниками она изучает  мир Ольги Токарчук, польской писательницы с ярко выраженной общественной позицией, получившей в один год и Нобелевскую, и Букеровскую премию по литературе (в Польше говорят просто Ольга, понимая, о ком речь). Так в Москве появился «Правек и другие времена», а в Ереване Борис Павлович почти одновременно поставил другой роман писательницы «Веди свой плуг по костям мертвецов» с Лией Ахеджаковой в главной роли – и тонкая материя прозы Токарчук проникла в русскоязычный театр. Граница – между жизнью и смертью, прошлым и настоящим, городом и деревней, сном и явью, фронтом и миром, человеческим жильем и лесом, допустимым и рискованным – важная категория в мире Ольги Токарчук, которая родилась и жила в приграничье с Чехией и Германией. Даже формулировка Нобелевской премии звучала так: «за нарративное воображение, которое с энциклопедической страстью представляет пересечение границ как форму жизни». В Правеке – провинциальном польском местечке, точке на линии фронта, исчезающем мирке – тоже есть такая прозрачная граница: мистическая сила, кого-то выпускающая наружу, а кого-то удерживающая на месте всю жизнь.

Время Правека – почти весь XX век. От Первой мировой, когда оставшиеся без мужей жены мечтали только о дочерях, чтобы в мире стало спокойнее, через Вторую мировую – почти к девяностым, когда мир поменялся до неузнаваемости, а «центр вселенной» Правек опустел и пришел в упадок. И внучки (сплошные внучки) первых героев разъехались кто куда. Время Правека – одновременно эпоха и повседневность, вечный миф и конкретность. Семьи Правека носят говорящие фамилии – Божские, Небесские, Попельские. И жизнь Правека не измеряется только земной горизонталью. Так, один из героев, помещик Попельский, получает в подарок от раввина игру в сотворение мира (точнее, восьми миров – Бог игры имел право отвергнуть надоевший ему мир и начать творить другой). И эта игра быстро вытесняет из его жизни жизнь. Другой герой, больной от рождения чудак Изыдор, начинает искать общий математический закон всего сущего. Третья, дикарка Колоска, так породнилась с природой, что ее не отравят даже мухоморы, а свою дочь Руту она рожает, вообразив ее отцом дерево. Маленький мир Правека открыт всем измерениям – божьему, природному, абстрактному, историческому. И каждый житель находит в нем свою толику безумия, чтобы держаться за него, как за норму.

Однако Светлана Землякова оставила Правеку по преимуществу земное измерение. Ее история меньше романной – от войны до войны: со Второй мировой начинается его упадок. О том, что Правек, как живое существо, надломился и больше не оправится, свидетельствует случай глазастой мельничихи Геновефы (Мария Чванова), когда она, верная жена и добродетельная мать, обезножела, увидев, как убили ее главную любовь – еврейского мальчишку Эли (Алексей Черкасов). Многие сюжетные линии в спектакле только начинаются, но в рост не уходят. Помещик Попельский (Алексей Рогов) лишь успевает получить в подарок игру в Бога. Остается в зародыше история Руты (Анастасия Веселкина) – история обретения женской свободы и неизбывной любви-тоски к ней Изыдора (Оливер Мара), который так и не смог перейти невидимую границу Правека. Его наивное предпринимательство, чуть не стоившее ему свободы, и поиски математической формулы бытия, и тихий протест безумства остаются за пределами постановки. А от спектакля остается ощущение легкого эстетического голода: он проще, чем роман, и не всем актерам позволено сыграть истории их персонажей целиком.

Бог, точнее его воинство, здесь также не отрывается от земли. Матерь Божья Ешкотлинская (Ксения Горяинова) терпеливо ждет заплутавшего грешника, гипнотизирует его, чуть ли не кокетничает с ним, а когда понимает, что он наглухо закрыт от Бога, смешно вылезает из оклада и бредет, как сумасшедшая старушка в нимбе-чепце. А Ангел (Денис Лобанов) под хит «Наутилуса» «Где твои крылья, которые нравились мне?» пытается повлиять на бойкую Мисю (Таисия Захарова), точно застенчивый учитель на лихую ученицу.

«Правек» сплетен из этюдов про самое главное: рождение детей, проводы и встречи военных, запретная любовь, точно отсыпанная сверх меры – не донести и не оставить, одухотворенность природы, невыносимая легкость убийства, время, чье ускользание вдруг стало ощутимым, поиски смысла, без которого не прожить. «Правек» поделен на «времена» – время Геновефы, Миси, дикой вольной Колоски (Анна Суховеева), бродящей по кромке мира людей и леса, безумной Флорентинки (Ляйсан Тухватуллина) в шубе, на которой гроздьями висят ее лучшие друзья – собаки, время Михала (Алексей Пожинский), которого маленькая дочь заново учит жить после войны, романтика Эли, карьериста Павла (Михаил Жаков), доморощенного философа Попельского, попавшего в рабство к идее, заговоренного смертью русского солдата Ивана Мукты (Илья Кузнецов) и других.

Эпизоды-«времена» переплетаются, текут рекой, подхватывают в свое течение соломенное обаяние соседской речи – почти понятной русскому зрителю, шепчущей и задушевной. Молодые кудряши (весь курс, включая режиссеров) изумительно точны в этих лаконичных эпизодах. И хочется пожелать этому спектаклю выйти за рамки хорошей учебной работы, пережить оставшиеся полтора года учебы, вобрать весь роман, ведь все необходимое для этого в него уже заложено.

Ольга ФУКС

«Экран и сцена»
Март 2025 года.