Театру имени Вл. Маяковского – сто лет.
Менялись названия театра, времена триумфов чередовались с временами провалов, приходили и уходили главные режиссеры и художественные руководители. Последний – Егор Перегудов – занял должность всего несколько месяцев назад, и на него сразу обрушился юбилей не просто легендарного, но и успешного театра.
Некорректно сравнивать спектакль-альманах “Истории” с юбилеями других театров – у всех эти “истории” свои. Некорректно сравнивать его и с прошлой круглой датой Маяковки, девяностолетием – слишком радикально изменился контекст. Но все же тогда целый день был отдан празднику: на большой сцене зрителей катали на поворотном круге, в кинозале показывали записи старых постановок, потчевали чаем с бубликами, в гардеробе играли остроумную документальную драму “Девятьподесять”, а на ярусе, под огромной люстрой пели песни из репертуара разных лет. Дело даже не в насыщенности, разнообразии и изобретательности той программы – важнее была ее идея: обыграть огромную эпоху, поделиться воспоминаниями, показать возможности труппы, в которой представлены разные поколения.
Труппа эта за прошедшее десятилетие под руководством Миндаугаса Карбаускиса стала только лучше, приросла замечательными молодыми артистами. Тем обиднее, что Перегудов так выборочно использует ее в своей постановке. На сцене не появились ни Евгения Симонова, ни Михаил Филиппов, ни Вячеслав Ковалев, ни Наталья Палагушкина, ни Алексей Дякин, ни Владимир Гуськов, ни – список можно длить. Почему они не сыграли в спектакле, остается только догадываться. Впрочем, “догадываться” – это основной способ познания постановки к вековому юбилею Театра имени Маяковского.
Юбилейный спектакль составлен из номеров, различающихся по продолжительности, количеству участников, жанру и слабо связанных между собой. Над сценой – длинная электрическая строчка, по которой скользит информация о спектаклях разных эпох: год, название, автор с инициалом, режиссер с инициалом. Появляются совсем не все триста сорок, критерии их отбора не слишком понятны, да и хронология соблюдается не всегда. Неизменной декорацией остаются огромные, в несколько ярусов, то поднимающиеся, то опускающиеся вешалки со сценическими костюмами (художник Владимир Арефьев). Все остальное – диван, печка, скамейка, пианино – выносится на подмостки по мере необходимости.
Сначала на сцене появилась Светлана Немоляева, тепло вспомнившая спектакль “Смех лангусты”, где играла с Александром Лазаревым. Разыграла отрывок, причем снова в дуэте с мужем, который теперь явлен записью голоса. Сам по себе такой диалог с прошлым, с памятью, театр как преодоление смерти, безусловно, трогателен. Но как бы легка, изящна и талантлива ни была Светлана Владимировна (а она, безусловно, такова), разница в возрасте и воспроизведении звука дает странный, даже жутковатый эффект.
Дальше Александр Андриенко на пару с Евгением Парамоновым показали чеховскую “Лебединую песню” – и это вполне воспринималось как поклон Театру не только артистов, но и сотрудников. Роскошный зал Маяковки, пусть изображенный на видеозаднике, неизменно очаровывает.
Но следующие номера с театром (этим конкретным, и театром вообще) или не связаны вовсе, или связаны, пользуясь определением режиссера, “неочевидно”. Только появляющийся ближе к финалу Сергей Рубеко объяснит зрителю, не купившему программку, почему сейчас будет показан отрывок из Шукшина. Надо сказать, харизма у артиста действительно особенная, шукшинская, и потому разыгранный им в компании Любови Рубеко и шумного хора артисток Маяковки рассказ “Осколок” получился колоритным, выражаясь в том же стиле – “сочным”.
Ольга Прокофьева, почти в одиночку, тяжело страдала и остро переживала мучения жены декабриста, в стихотворной форме описанные Некрасовым. Анатолий Лобоцкий, в образе писателя следуя чеховскому тексту, убил-таки графоманку (ее отчаянно до пошлости играла Анна Ардова). Дарья Повереннова по воле Аверченко изображала то женщину, тоскующую по вниманию мужчин, то женщину, притворяющуюся мужчиной. Завершил спектакль Игорь Костолевский, блестяще прочитавший бунинский “Солнечный удар” в сопровождении густо дымящей печки.
“Истории” – пестрый пэчворк иногда более, иногда менее удачно воплощенных мечтаний артистов. Сделано это к вековому юбилею театра, где раньше им, получается, самую желанную роль сыграть не давали. Да и здесь это позволено лишь избранной части труппы (вероятно, у остальных все уже сбылось или, в случае молодежи, еще не заслужили). Может быть, такой формат придуман, чтобы подчеркнуть: театр – это то, что происходит прямо сейчас и только с вами. Было – и хорошо, будет – и прекрасно, но сценическое искусство сиюминутно, надо жить сегодняшним днем, уважать прошлое, но не рыться в нем, как в сундуке с сокровищами. А может быть, Егор Перегудов просто сделал своим артистам подарки, чтобы начать с чистого листа, с новых желаний и стремлений. Но как бы там ни было, художественная форма выбрана и реализована без ясности мысли, к которой так привыкли зрители спектаклей Миндаугаса Карбаускиса!
Безыдейность юбилейного спектакля разочаровывает, но не может изменить того факта, что второй век Театр имени Маяковского встречает с сильной труппой, любимой публикой. А любовь – это главное в каждой истории.
Зоя БОРОЗДИНОВА
«Экран и сцена»
№ 22 за 2022 год.