Круглый стол на кинофестивале “Виват кино России!” в Санкт-Петербурге веду уже много лет. Но, кажется, ни разу прежде разговор не получался таким трудным, острым, хаотичным. Никогда прежде не перескакивал так молниеносно с темы на тему. Сидя за общим столом, мы периодически не слышали друг друга, не соглашались друг с другом, говорили каждый о своем. И никогда прежде не было такого: после этого безумного разговора все, абсолютно все его участники, подходили ко мне и говорили, как он для них важен.

Но сначала о том, что было до. Никогда прежде не было так трудно сформулировать тему Круглого стола. В результате, сформулировалось так: “Кинорепертуар как зеркало, как увеличительное стекло и как диагноз”. Мне казалось, именно сегодняшний репертуар наших кинотеатров (равно как и его отсутствие) помогут понять, что происходит не только с кинопрокатом – с нашей сегодняшней жизнью.

Накануне фестиваля, в самый разгар майских праздников, я в первый раз за эти три месяца выбрался в кино. В мультиплекс на неплохой английский фильм.

Меня встретила абсолютная пустота. Прекрасный новый многозальник был похож на космический корабль с фантастическими интерьерами, но без экипажа и без пассажиров. Электронная продажа билетов, одна-единственная сотрудница на одиннадцать залов. Правда, открыты были не все. Зрителей в зале четверо, включая нас. Мы опоздали минут на пять, думая, что пропустим всего лишь рекламу, но рекламы не было – фильм уже начался. Повторяю: все это происходило в праздничные дни, когда по определению собирается касса.

По всем известным обстоятельствам, с конца февраля наш кинопрокат в одночасье оказался в совсем новой ситуации. Отозваны на неопределенный срок голливудские релизы. Ушли Disney, Warner Bros. и Sony, Paramount и Netflix, Discovery и Amazon. Ушли все.

Голливудские релизы приносили кинопрокату до 80 процентов доходов. И вот вдруг как в старой советской киносказке докомпьютерных времен мгновенно и резко стерлось всё, что было. В одно мгновение исчез целый пласт большого кино – кино как аттракциона, кино как праздника.

Добавим к этому высокую стоимость аренды помещений в торговых центрах, плюс санкционные проблемы с программным обеспечением и запчастями. Надо экономить на всем. Закрыли часть залов в больших многозальниках, увеличили время работы ламп, перестали обновлять программное обеспечение.

Вот цифры. По данным “Бюллетеня кинопрокатчика”, общие сборы российского кинопроката в апреле 2022 года составили 1.372 млрд рублей – на 37 процентов меньше, чем было в марте. Также результат оказался почти на 56 процентов ниже итогов апреля 2021 года. В апреле было продано билетов на 34 процента меньше, чем в марте и на 54 процента меньше, чем в апреле прошлого года.

В конце апреля Российская Ассоциация владельцев кинотеатров заявила, что в ближайшие два месяца выручка российских кинотеатров из-за “критического недостатка репертуара” упадет более чем на 80 процентов, и это приведет к закрытию как минимум половины кинозалов.

И вроде бы после событий февраля и марта 2022 года у российских продюсеров и кинопроизводителей впервые появилась возможность работать на рынке с полным отсутствием конкуренции. Показывать снятое в родном Отечестве в большем количестве кинозалов, растягивать прокат каждого фильма на несколько недель и даже месяцев.

Но оказалось, что заместить объем голливудских фильмов, резко ушедших из проката, невозможно. Также невозможно “заместить” их качество.

И тут совершенно очевидна вторая, не менее актуальная тема разговора. С чем пришел к сегодняшней ситуации российский кинематограф. Что он предлагает зрителю.

Генеральный директор фестиваля, руководитель “Петербург-кино” Людмила Томская привела цифры. Из 134 картин, снятых в 2021 году в России, до проката дошли только 40. Две трети вообще не попали на экраны кинотеатров. Но даже те, что попали, в подавляющем большинстве прошли плохо, и близко не собрав тех денег, которые были на них потрачены.

Добавлю: конкурс самого фестиваля “Виват кино России!” состоял в этом году из восьми картин, и пять из них – о войнах или на военную тематику. Конечно, это не очень точно отражает процентное соотношение в тематике всего российского кинематографа, но дает представление о тенденциях и векторе развития.

Разумеется, речь идет о госзаказе, о проектах, на которые дает деньги государство. Но, во-первых, другого, независимого от государства кинематографа у нас сегодня практически нет. А во-вторых, мы столкнулись с тем, что государство, которое заказывает и финансирует в разных формах идеологию российского кино, не придумало, не нашло в огромном тематическом каталоге нашей общей, очень разной, очень трудной жизни никаких других скреп (ненавижу это слово, но приходится его употреблять), кроме войн и спортивных побед. Или иными словами – кроме того, что уже было. Иногда прекрасно, нередко кроваво, но – было. И прошло.

И почти ничего из того, что есть. И что будет.

Замечательно сказал об этом на нашем Круглом столе режиссер Владимир Прошкин:

– Кино не может быть о прошлом или сегодняшнем дне. Оно может быть по фактуре о прошлом. Но даже сегодняшний день – всегда прошлое. Кино всегда – о будущем, а вот ощущения будущего страны нет. Мне казалось, что молодое поколение должно его принести. Они же свободные, страха не знали. Но прорывы в данном направлении очень редки. Так, чтобы народ поверил режиссеру и пошел в кино.

Я помню конную милицию на премьере “Холодного лето пятьдесят третьего…”. Мы чувствовали, что меняется время, и этот отзвук работал. А сейчас главное кому-то угодить – начальнику ли, молодежи ли. Но я говорю о другом – о будущем страны, которая неизвестно куда летит на всех парусах. И ответственность в первую очередь лежит на нас. У нас все думают, как бы прожить сегодня, а надо думать о будущем, иметь его модель. Нами руководят пожилые люди. Они не задумываются о будущем, о будущем своих детей, которых обеспечили материально на десятки поколений вперед.

– Могу утешить, – добавил кинокритик Армен Медведев, – мы на уровне со всей культурой. Мельчает театр, мельчают режиссеры. Литература – кого из писателей сейчас читают, за кем идут? Нет таких имен. Или вот критика. Был у нас такой критик Лев Аннинский – он, отвечая на вопрос анкеты, говорил: “Я никого не поведу. Не люблю, когда мне дышат в затылок”. Кому сейчас дышать в затылок? Сейчас все плохо в культуре.

Все наперебой говорили о текущем прокате. Как раз накануне кинофестиваля, в праздничные дни вышли на экраны два российских фильма. Оба – о войне. Оба прошли очень плохо, по сути провалились в прокате. У “Первого Оскара” средняя посещаемость – 4 зрителя на сеанс. Чуть лучше показатели у фильма “1941. Крылья над Берлином”.

Эти картины заказаны, профинансированы и сняты в прошлом году, еще до 24 февраля 2022 года. Что выйдет на экраны через полгода-год даже трудно себе представить. Боюсь, к следующему фестивалю нас ждет кинематограф, где не будет ни минуты без взрывов и сражений. Этого ли ждет зритель, который к тому времени еще будет способен оплатить билет в кино из своего сильно утончившегося кошелька?

Тут мне приходится вступать на поле очень субъективных рассуждений. Мне кажется, для значительной части аудитории (совсем не ограниченной, не примитивной и пока еще способной прийти в кинотеатр) кино – утешительное лекарство, инструмент эскапизма, ухода от реальности, которая становится для него все более тяжелой, неприятной, страшной. Эскапистская функция кинематографа всегда работала безотказно. Примеров тому немало и в истории отечественного кино. Не случайно самыми популярными в годы Великой Отечественной войны были невинные, мирные комедии: “Антон Иванович сердится”, “Свинарка и пастух”. И даже среди фильмов на военную тему самыми любимыми были именно комедии – “Воздушный извозчик” или “В шесть часов вечера после войны”.

В какой-то момент все, кто сидел за нашим Круглым столом, замерли: в центре внимания вдруг оказался диалог двух мастеров старшего поколения. Армена Медведева – человека, знающего об отечественном кинематографе все, прожившего с этим кинематографом огромную жизнь. И Александра Прошкина – режиссера, снявшего великие фильмы, ставшие классикой и легендой нашего кино.

– Старшее поколение режиссеров высказалось о войне правдиво, так как оно кожей ощущало, – говорил Прошкин. – Дальше началась идеологическая спекуляция, и вместо того, чтобы воспитывать в людях отторжение от войны, вместо того, чтобы воспитывать поколение, которое ни за что не захочет никакой войны, которое сделает все, костьми ляжет, чтобы ее не было, начали снимать кино, где по экрану ходят розовощекие хорошенькие девахи. Где война – приключение. И где мы всегда побеждаем. К чему это приводит? К тому что мы сейчас хлебаем – гробы за гробами. Не в кино – в жизни. Война уходит из памяти, но мы должны слышать эхо войны не с точки зрения парадов, а помня о жертвах, которых мы положили больше всех.

– Так войну снимать “интереснее”, оттуда можно вытянуть аттракцион, – подал ироничную реплику Армен Медведев. – В 41-м году мне было 3 года. Я помню ополченцев, которые ходили по улицам в холщовых обмотках, подпоясавшись брезентовыми поясами. Ничего этого в сегодняшнем кино нет. Замысел повернут на то, чтобы “вытащить” приключение, аттракцион. В каждом фильме – СМЕРШ, разведка.

Армен Николаевич вспомнил, как в 1961 году министр культуры Фурцева выразила недовольство фильмом Алова и Наумова “Мир входящему”:

– Ей не понравились грязные, оборванные шинели, в которые были одеты солдаты. Фильм оказался под тенью запрета, и Алов тогда сказал Фурцевой: “Екатерина Алексеевна, вы видели шинели с трибуны Мавзолея, а я 4 года носил эту шинель, я помню, как она пахла, какой тяжелой была”.

Так вот, если бы сегодня честный талантливый (пусть и молодой) режиссер проникся бы ощущением, что такое солдатская шинель времен прошлой войны, то, возможно, он смог бы снять талантливое и честное кино о войне. А так… Вот одна актриса – ее одели в военно-морскую форму, и я как зритель чувствовал, как ей нравится фуражка с необычным козырьком. И она в каждом кадре следила за фуражкой. Только за фуражкой. Вот и все, что она внесла в тему войны…

Так или иначе, пока очевидно: нынешний тематический выбор, интонация, да и качество современного российского кино не в состоянии спасти просевший прокат. Случаются, конечно, исключения, но они подтверждают правило.

Уже в марте, в новой прокатной ситуации лучше всего сработал фильм как раз по сути эскапистский, “Непослушник” Владимира Котта – милая, хотя и острая комедия, работающая на тематическом “минном поле” отношений общества и церкви. Более 300 миллионов рублей кассовых сборов – результат по теперешним временам абсолютно нереальный.

Кстати, через пару дней после нашего Круглого стола “Непослушник” триумфально выиграл и конкурс “Вивата…”, забрав главный приз, призы за режиссуру и за лучшее исполнение мужской роли и оставив далеко позади все фильмы на военную тему.

На мой взгляд, большинство российских прокатчиков не хотят, да и не умеют работать с современным российским авторским кино, которое совсем не так ужасно, как думается многим. Несмотря на очевидные провалы, оно далеко не так безнадежно – не случайно лучшие режиссеры российского артхауса востребованы сегодня у владельцев онлайн-кинотеатров. Конечно, глобально авторское кино ситуацию не спасет, но среди этих фильмов есть талантливые и понятные широкому зрителю. И главное: именно авторское кино сегодня заменило то советское “среднее” кино об обычной повседневной жизни.

Именно такое кино, может быть, чуть упрощенное составляло основу советского кинопроката. Именно такое кино находит отклик у аудитории думающей, премиальной, приходящей в кинотеатры не за поп-корном.

Александр Прошкин вспомнил на Круглом столе об опыте Якутии, где снимают кино про себя и для себя. Оно вызывает огромный интерес, якутские зрители его смотрят, оно прибыльно. По мнению мастера, наше кино будет возрождаться именно так: не из столиц.

Говорили о “повторном прокате”. Начиная с марта в кинотеатрах стали активно демонстрировать старое отечественное кино. Для начала выпустили в прокат “Брат” и “Брат-2” Алексея Балабанова. Понятно, что искали (удачно или неудачно – другой вопрос) рифмы и ассоциации с сегодняшним днем. У меня сложное отношение к кинематографу Балабанова и особенно к фильму “Брат-2”, но я понимаю логику возвращения на экран Данилы Багрова, ставшего для части населения страны фигурой культовой. Хотя я бы, наверно, в этом случае вспомнил и другой фильм Балабанова – “Груз 200”.

Первый “Брат”, кстати, неплохо отработал в прокате. Со вторым все уже было намного хуже. Дальше предполагалось, что мы пойдем дружными рядами на комедии Гайдая и Рязанова, на “Золотую коллекцию” “Мосфильма”, еще раз посмотрим (заплатив за это немалые деньги) понравившегося всем “Холопа” Клима Шипенко. Спасет ли это ситуацию? И покроют ли кассовые сборы затраты на изготовление DCP-копий? Вряд ли.

Есть примеры удачного повторного проката. Людмила Томская рассказала, как в начале апреля, в дни, когда отмечалось 90-летие Андрея Тарковского, сеть “Петербург-кино” взяла в прокат все фильмы режиссера. Показывали в небольших залах, но они были почти полны, так что ретроспективу продлили на две недели.

Продюсер Сергей Лось напомнил, что сегодня зрители с интересом ходят на программы короткого метра. Другое дело, что специализированных залов, где можно было бы постоянно смотреть и короткометражки, и документальное, и анимационное кино, в стране практически нет. В этой связи продюсер Наталья Иванова говорила о практически разорванных связях с телевидением: ни короткий метр, ни современное документальное кино телевизионщикам не интересно. И если прежде существовал хотя бы достойный телеканал “24 Док”, то теперь его нет.

На кинопрокатном рынке остаются дистрибьюторы, работающие с независимым европейским, азиатским, латиноамериканским кино. Хотя обольщаться не стоит: аудитория даже самого громкого иранского или корейского фильма, будь они лауреатами Канн или обладателями “Оскара” составит одну сотую или тысячную потенциальной аудитории нового “Бэтмена” или фильма “Дамблдор против Гриндевальда”.

Сейчас вбрасываются самые безумные идеи. Недавно председатель думского комитета по культуре Елена Ямпольская сказав сначала, что спасение утопающих – дело рук самих утопающих, предложила подумать о потенциале индийского и латиноамериканского кино.

Вообще сегодня в российском кинопрокате происходят вещи невероятные, порой безумные. На больших экранах идут прямые трансляции матчей футбольных еврокубков. Выстраиваются сериальные линейки – в кинозале можно за день, нон-стопом посмотреть популярные советские и российские сериалы.

Недавно появилась информация о неофициальных, по сути пиратских показах зарубежных кинолент. Показы организуют как сами кинотеатры, так и компании, арендующие залы. Такие сеансы случались в Москве, Екатеринбурге, Иваново, Чите, Пензе, Якутске, Махачкале.

И пиратство сегодня вроде как уже не называется пиратством. Теперь это – “принудительное лицензирование объектов интеллектуальной собственности”.

Конечно, мы говорили и о фестивалях, дающих зрителям многих городов России единственную возможность увидеть новое российское кино. В этом смысле бесценен и опыт питерского “Вивата…”, которому исполнилось 30 лет, и опыт новых фестивалей. Актер, продюсер, президент кинофестиваля “Хрустальный источник” в Ессентуках Эвклид Кюрдзидис второй год подряд вдохновенно рассказывает у нас на Круглом столе об интересе зрителей к конкурсным российским фильмам. На показах в Ессентуках всегда полные залы.

Но и в сегодняшней фестивальной реальности – все непросто. Здесь много несправедливостей и обид, связанных с государственным финансированием для одних фестивалей и отказом в финансировании – для других.

После пустых и повсеместно закрывающихся залов кинотеатров удивительно видеть полные залы, даже аншлаги на “Вивате…”

И все-таки у участников Круглого стола преобладало тревожное настроение. Отрасль терпит бедствие. Как раз накануне фестиваля в Санкт-Петербурге кинопрокатчики обратились к правительству с просьбой об адресной помощи. Просили о субсидии в размере 6,5 миллиардов рублей. “В противном случае, – говорилось в заявлении Ассоциации владельцев кинотеатров, – к концу лета спасать уже будет некого, и мы лишимся отрасли, на модернизацию которой и производство контента для нее за 10 лет было потрачено более 60 миллиардов рублей из бюджета Российской Федерации”.

Ну, а спустя несколько дней после окончания фестиваля пришло сообщение о том, что правительство в этой просьбе отказало.

Правда, государство выделило 11,5 миллиардов (сумма абсолютно беспрецедентная) на производство новых российских картин.

Вот только непонятно, где их будут показывать.

Александр КОЛБОВСКИЙ

«Экран и сцена»
№ 11 за 2022 год.