Предваряя XVII “Арлекин” – Всероссийский фестиваль театрального искусства для детей и конкурс на соискание Российской Национальной премии – “ЭС” уже рассказывала о том, что его формат был изменен. Зрители смотрели обширную программу онлайн, и только жюри получило возможность увидеть спектакли вживую. Итоги “Арлекина” подводят член экспертного совета Дмитрий Абаулин и член жюри Марфа Горвиц.
Дмитрий АБАУЛИН
– Мне кажется, самое главное в “Арлекине”-2020 – то, что он состоялся. Вопреки всем напастям, не в апреле, так в сентябре. Трудно представить, что пережили организаторы, когда за несколько дней до старта в Петербурге вновь запретили массовые мероприятия. И я восхищаюсь терпением и самоотверженностью всех тех, благодаря кому фестиваль стал реальностью.
Широкая публика, которой вход в зрительные залы был закрыт, в этом году могла смотреть фестивальные спектакли онлайн, и это очень важный ресурс, которым можно грамотно воспользоваться. Вообще, лавина театральных трансляций во время пандемии заставила задуматься о том, как обратить эту вынужденную меру во благо. Думаю, онлайн-программы обязательно войдут в повседневность “Арлекина”. Конечно, даже самая хорошая трансляция не заменит того чувства общности людей в зале и на сцене, которое возникает на лучших спектаклях. Но часть этого волшебства может транслироваться через интернет.
Почему было так важно не пропустить этот год? Потому что каждый фестиваль становится срезом текущей театральной ситуации. Мы с коллегами по экспертному совету, собирая программу, не задумывались о тенденциях и не собирались ничего доказывать. Просто старались выбрать наиболее интересное и профессиональное из огромного множества спектаклей. Именно такой отбор дает право делать какие-то выводы из итоговой картины. Например, мы видим постоянный интерес театров к новым авторам. Несколько лет назад в фаворе была Кейт ДиКамилло, в программу этого года вошли два спектакля по книгам Марии Парр, в том числе получившая главную награду “Тоня Глиммердал” (статуэтку “Арлекина” и денежный приз – миллион рублей на следующую постановку).
Мне второй раз выпало удовольствие работать в экспертном совете “Арлекина”. Говорю об удовольствии совершенно серьезно, потому что возможность так погрузиться в театральный процесс – бесценна. Мне кажется, что за прошедшие с моего первого опыта три года многое изменилось. Подросла визуальная культура спектаклей и это очень важно. Если показывать детям такие спектакли, как, к примеру “Черная курица” в Российском молодежном театре, где классический сюжет сочетается с современной картинкой, гораздо больше шансов получить в будущем компетентных взрослых зрителей (не случайно жюри присудило Эмилю Капелюшу премию за лучшую работу художника).
Театры не боятся касаться сложных вопросов, таких, как потеря брата, переживаемая маленькой героиней спектакля “А рыбы спят?” (эта работа режиссера Александра Ряписова в Содружестве актеров К.А.Р.М.А из Нижнего Новгорода получила специальную премию Дирекции “Арлекина”), или трагические страницы истории нашей страны в “Детях ворона” Кати Корабельник, совместный проект Центра поддержки культурных инициатив “Арт-Проект” и Центра имени Вс.Мейрхольда, удостоенный специальной премии жюри. Детский театр сегодня многолик и разнообразен.
Очень любопытно смотреть новые работы тех, кого помнишь по предыдущим фестивалям. Спектакль “…и звали его Домино”, поставленный Яной Туминой и Александром Балсановым в Улан-Удэ, – пример яркой театральности, увлекательной игры. Этот спектакль, как и многие предыдущие работы Яны Туминой, попал в афиши и “Золотой Маски”, и “Арлекина” (“Домино” удостоен премий, в том числе за лучшую режиссуру, лучший актерский ансамбль, премии Ассоциации театральных критиков). Мне кажется, это очень важно: лучшие образцы детского театра можно и нужно судить по самым высоким меркам.
Марфа ГОРВИЦ
– От “Арлекина” осталось ощущение праздника. Для меня фестивальные дни окрашены радостью встречи с живым театром после затишья, длительного перерыва. Эмоционально это было похоже на откупоривание бутылки шампанского, из которой вылетела пробка. То, что мы смотрели спектакли в полупустых залах, меня не смущало (хотя во мне наверное, говорило эгоистическое чувство). Мы с дочерью Глашей чувствовали себя избранницами, членами “тайного общества”. Я смотрела спектакли глазами Глаши. Она была абсолютно счастлива все десять дней.
Спектакли прошлого сезона в конкурсной программе оказались разными, какие-то из них были классными, какие-то – проходными, но все вместе смотрелось как наша внутренняя лаборатория с разными взглядами на то, каким должен быть театр для юной аудитории.
Гран-при жюри присудило спектаклю новосибирского Первого театра “Тоня Глиммердал”. Премия за лучшую мужскую роль вручена Егору Строкову за “Вафельное сердце” Ивана Пачина (Творческое объединение 9, ЦИМ, Москва). Оба спектакля сделаны по книгам норвежской писательницы Марии Парр. Она обладает удивительным качеством видеть мир глазами детей. Почему нас так порадовала “Тоня Глиммердал”? Во-первых, очень понравилась команда участников. Когда режиссер Ольга Обрезанова вышла в финале на сцену, она выглядела как персонаж спектакля. Это уже не мое поколение режиссеров, а следующее, непоротое. С одной стороны, ему свойственно детское, наивное, абсолютно открытое восприятие мира, с другой стороны, очевидно, что они – не промах, могут постоять за себя. Отличное сочетание. Наше поколение – более лиричное, с большим количеством обид, связанных с тем, что мы были последним советским поколением. В этих ребятах, взрослевших в 90-е, есть свобода и ясный, прямой взгляд. Очень родственный темам скандинавской детской литературы. Им присущи инфантильность восприятия взрослого мира, но и какая-то северная прагматичность. Наверное, есть желание бесконфликтного мира. Я бы их назвала: новые тихие. И мне кажется, что поколение подростков тоже хочет этого. Максимально стараются не влезть в какую-нибудь передрягу. Конечно, в жизни героев Марии Парр есть передряги, но они, по большей части, безобидные.
– “Арлекин” – всегда фестиваль-лаборатория. Неслучайно в его работе традиционно принимают участие педагоги, психологи. В этом году одним из важных событий стал двухдневный образовательный семинар “Театр и подростки” (совместный проект “Арлекина” и Института культурных программ). Вы приняли участие в семинаре.
– Директор-распорядитель “Арлекина” Марина Корнакова предложила мне представить проект “Когда мама была маленькой”. Я впервые выступала перед аудиторией, состоявшей из директоров и худруков большинства тюзов страны, и у меня появилась возможность рассказать о проекте, как я его чувствую, понимаю, каким вижу его развитие. Я надеялась, что региональные театры заинтересуются моей историей, и большой честью для меня стало то, что Майя Краснопольская сказала мне: это то, что им нужно. У нас, говорила она, – есть постоянные зрители, которые ждут от нас такого рода активностей, и, возможно, мы проведем проект на базе театра “Тень”. Здорово, что формат фестиваля включает читки пьес – “Маленькую ремарку”. Бывает, что читка производит большее впечатление, чем просмотр спектакля. Особенно, если ее готовят талантливые режиссеры и артисты. Среди понравившихся спектаклей Глаша назвала одну из читок. Это было “Бездонное озеро” Марии Завадской, его готовил режиссер Роман Бокланов, ученик Руслана Кудашова. Мне очень понравилась эта пьеса, она оказалась решена минимальными средствами, были актерские находки и вкрапления видео. Осталось хорошее, целостное впечатление от самого текста. Появляется много новой драматургии и в целом литературы для детей, поэтому иногда начинаешь скептически относиться к работам по “заезженной”, измученной классике.
Мне был очень интересен документальный перформанс Ивана Куркина, сделанный с подростками из детского лагеря “Нить Ариадны”. Он завершал программу “Арлекина”. Можно было видеть, кто они, сегодняшние зрители. Мы узнавали нечто сокровенное о них. И было понятно, что они инопланетяне. Это наблюдение для меня важно.
– И все-таки мне кажется неплохо, если инопланетяне ознакомятся с “золотой библиотекой”. Весь вопрос, как сделать ее интересной для сегодняшнего подростка. Старшему поколению хотелось бы, чтобы ребенок представлял себе историю страны, где он живет. Давайте поговорим о книге Юлии Яковлевой “Дети ворона” и о спектакле Кати Корабельник.
– Фантасмагория возникает в книге как эффект очуждения, необходимость замещения страшного в детском сознании. Ребенок должен выжить. Окружающий мир похож на сказку Гауфа. Страх переосмыслен, преобразован ребенком за счет творчества, фантазии. В спектакле мне понравилась интонация рассказчика, но показалось, что в целом все решено несколько иллюстративно. Самое удивительное произошло в конце, когда вышла зрительница и рассказала историю своей свекрови. Она показала портрет девочки, нарисованный на клочке лагерной робы. Отец свекрови передал его освободившемуся товарищу и дал адрес. Так девочка узнала, что ее отец жив. В этот момент зал замер. Наверное, похоже поступает известный режиссер Мило Рау, вписывая реальные истории в ткань спектакля. Эмоционально это было очень сильно.
– Насколько мне известно, на каждом показе “Детей ворона” актеры обращаются к публике и спрашивают: нет ли в семье у кого-то подобной истории. В продолжение разговора о литературе, удалось ли побывать на презентациях новых детских книг?
– Я была на презентации книги Рузанны Мовсесян “Евгений Онегин. Роман в стишках и рисунках”. Ее восьмилетняя ученица Ася Федорова из театральной студии “Летучий корабль” когда-то сочинила детское изложение “Евгения Онегина”. Текст сопровожден потрясающими рисунками самой Рузанны.
– Мне показался чрезвычайно жизнеутверждающим сам факт рождения этих рисунков Рузанны во время пандемии. Ну и конечно, прекрасно, что издание – акт сотворчества учителя и ученика. Мне кажется, “Нарисованный театр” Рузанны Мовсесян близок вам и вашему проекту “Когда мама была маленькой”, где дети и взрослые играют вместе.
Материал подготовила Екатерина ДМИТРИЕВСКАЯ
«Экран и сцена»
№ 19 за 2020 год.