“Тайная жизнь”. Режиссер Терренс Малик

Франц Егерштеттер (Аугуст Диль), простой австрийский фермер, в 2007 году был причислен к лику святых – за то, что во время Второй мировой войны принял смерть за свои убеждения. Его нежелание присягать на верность Гитлеру и воевать за него было связано не только с нормальными человеческими чувствами по поводу действий немецких солдат, не только с уверенностью, что в таких битвах правы те, кто защищает свой дом и семью, а не те, кто нападает на них, но и с тем, что для Егерштеттера было сильнее любви, прочнее жизненных правил, и больше самой жизни – с верой.

Режиссера Терренса Малика занимает и волнует эта тема, он ищет ответ на вопрос, чего хочет Христос от человечества, и по-разному пробует на него ответить – не только разными историями, но и разными формами этих историй.

 “Тайная жизнь” отличается от большинства картин Малика тем, что ее сюжет нетрудно пересказать. Тому, что произошло с Францем Егерштеттером, уделено больше времени, чем тому, на фоне каких ландшафтов это произошло. Тем ярче восторг, который вызывают поразительной красоты горы, воды, луга и небеса.

Среди красот расположена небольшая деревня Святая Радегунда, где живет главный герой со своей семьей: женой Фанни (Валери Пахнер), свояченицей Рези (Мария Зимон), матерью (Карин Нойхаузер) и тремя маленькими дочками. Хорошая семья, любимая работа – косить, ворошить сено, собирать хворост, доить корову, и после этого даже остаются силы, чтобы поиграть с детьми в жмурки. Ключевое слово для обозначения жизни – “просто”. Фанни вспоминает о том, как они познакомились; она, стеснительная, пришла на какой-то деревенский праздник в новом синем платье, а он ее заметил, вот и все. “Какой простой тогда была жизнь. Твоя мама, наша семья, наша деревня, наш быт”.

“Радегунда” – таким было рабочее название “Тайной жизни”. И в судьбе Егерштеттера можно увидеть параллель с жизнью этой святой: с детства она мечтала стать мученицей, заступаться за бедных, не собираясь наслаждаться ролью королевы.

“Поначалу все было просто” – пишет Франц жене с военной базы, где его обучают стрелять, прятаться в лесу и колоть штыком соломенные чучела. Ему нравится ездить на мотоцикле, он находит хорошего приятеля, но вот перед тем, как всадить штык в живот искусственного солдата, Франц притормаживает и задумывается.

С этого момента начинается его мучительный поиск ответа на вопрос, чего хочет Христос лично от него. Франц смотрит на фигуру святой Радегунды в маленьком деревенском храме, идет к священнику, потом к епископу, задавая вопрос: “Почему мы называем наших солдат героями, когда они убивают невинных людей?”

Как верующий человек, Франц ждет ответа, который успокоит его душу, даст возможность жить дальше, но ответа он не получает. Святая не отвечает, деревенский священник велит помалкивать, если жизнь дорога, а епископ, не глядя в глаза, говорит о том, что время такое – приходится переплавлять колокола на пули.

Что-то похожее на ответ Франц, тем не менее, находит в церкви. Он разговаривает со старым художником, который спасается от тяжелых мыслей тем, что расписывает храм (отчего-то кажется, что в этом персонаже Терренс Малик видит себя). “Темные времена наступают. Но я рисую пророков, люди смотрят на них и думают, как бы они жили во времена Христа, что делали бы” – эти слова помогают Францу что-то понять о себе.

Егерштеттер – фермер, и для него важны не только слова, но и действия. Продолжая свои внутренние поиски, в обычной жизни он с презрением смотрит на появившихся в деревне нацистов, отказывается давать деньги на нужды фронта, не соглашается брать выписанные новой властью денежные пособия, а на приветствие “Хайль Гитлер!” отвечает: “Да пошел ваш Гитлер к черту”.

Это опасно, но королева Радегунда когда-то ушла в монахини, не боясь гнева своего супруга, потому что у нее была великая цель, ради которой она была готова многое терпеть. Францу и его семье тоже придется терпеть – священник предупреждал Франца о последствиях. Соседки обвинили Фанни в том, что ее муж хочет погубить деревню. Дети начали кидаться камнями в их дочерей и обзывать их предательницами. Самому Францу напомнили об отце, погибшему в Первую мировую за свою страну.

С этого начнется цикл испытаний, которые придется пройти фермеру. Точнее, уже не фермеру – Францу придется отказаться от гордых гор, торжественной реки и волшебных лугов и отдать тяжелую работу женщинам. Когда ему придет повестка, жена и мать будут уговаривать его не идти против власти и остаться в живых.

Маленькая, хрупкая Фанни говорит, что не может изменить мир, потому что мир сильнее. Мать, с трудом сдерживая слезы, говорит о том, как была одинока после гибели мужа, и напоминает, что Франц слишком хорошо знает, что такое расти без отца, чтобы пожелать этого своим дочерям. И он принимает все это, и кротко отправляется в город, надеясь на работу в госпитале, но выясняется, что ему вместе с остальными придется сказать, что он перед лицом Господа клянется уважать фюрера и подчиняться ему.

Это выше его сил, Егерштеттер оказывается в тюрьме. Картина меняется – он видит камни, немножко зеленой травы, горы едва можно разглядеть через решетку. Камера оператора Йорга Видмера, ученика Эммануэля Любецки, показывает небо без тюремных стен, и это выглядит, как попытка Франца оторваться от земли и воспарить.

Но впереди у него искуситель-философ, комендант тюрьмы (Матиас Шонартс), лощеный змий, а то и сам дьявол, который интересуется: “Ты думаешь, кто-то заметил твой протест? Ты думаешь, кто-то знает о тебе?”. И на эти вопросы у Франца есть внутренний ответ. Конечно, тот, чьим именем он не стал клясться в верности фюреру.

Франц не поддается, и испытания набирают обороты – новая темница, где неба еще меньше, и боль. Его поддерживают найденный в тюрьме друг и письма жены. В письмах не написано, насколько тяжело ей живется, но режиссер показывает это; точно так же и в письмах Франца не написано о том, что ему предстоит, но мы это видим.

Друг беззаботно рассуждает и о том, что ему тоже хотелось бы иметь ферму и жену, и о том, что происходит, когда гильотина отрубает тебе голову. И показывает Францу палача: тот, весь в черном и в блестящем цилиндре, приходит как-то на тюремную прогулку, и кружит среди заключенных, как ястреб, высматривающий свою жертву.

И снова Франц услышит: “Вы думаете, кто-то знает о вас? Вы предполагаете, что ваш поступок может что-то изменить?”. Услышит теперь от судьи (Бруно Ганц), который решает, оставить его в живых или нет. И снова не согласится с тем, что ему предлагают, потому что должен испить свою чашу до самого конца и поступить иначе не может. Он знает – Фанни поймет его, он правильно выбрал жену. На минуту появляющийся на экране отец Фанни скажет: “Лучше страдать от несправедливости, чем быть ее причиной”, и станет ясно, как он воспитывал своих дочерей.

Если в первой части фильма все было крупным, величественным, то во второй, тюремной, мир сужается, и акцент делается на маленьких деталях. Вот Франц украдкой перекладывает кусочек из своей миски в миску другому голодному заключенному. Вот он, идя по вагону, везущему его в тюрьму, в наручниках, помогает женщине поднять на полку чемодан. Вот, уже после объявления приговора, опять же в наручниках, поднимает и бережно прислоняет к стене чей-то упавший зонтик. Святая Радегунда, будучи королевой, могла бы действовать масштабно, но она предпочитала греть воду в котле – для того, чтобы бедняки могли вымыться и постирать одежду.

Доверяя свою жизнь и смерть чему-то большему, чью суть и чьи замыслы понять невозможно, Франц Егерштеттер делает добро, помогает страдающим и упорядочивает хаос. И это ответ на вопрос, может ли он изменить ход вещей.

Жанна СЕРГЕЕВА

«Экран и сцена»
№ 6 за 2020 год.