Тем, кто читает «Экран и сцену», Екатерину Дмитриевскую представлять не надо – в газете она автор, редактор, главный редактор. Для нас же Екатерина Романовна – друг, коллега, соседка по местам в театральных залах, спутница в командировках и походах в музеи. Человек, с которым общаешься не только по рабочей необходимости. Мы привыкли обсуждать значительное и незначительное, ежедневно «сверять часы», чему-то ужасаться – в мире и театре, над чем-то посмеиваться – в театре и людях, порой в чем-то расходиться, что неизбежно, но быть едиными в главных вещах. Последнее бесконечно ценно. А еще – годами объединять силы, чтобы «Экран и сцена» продолжала существовать. Вклад нашей хрупкой и упорной Екатерины Романовны в дело выживания газеты огромен.

Екатерина Романовна – это бескорыстная любовь к искусству вообще и театру в частности, Екатерина Романовна – это знания и кругозор, Екатерина Романовна – это совершенно ни на кого не похожее остроумие (некоторые ее реплики стали у нас мемами). И интерес к человеку, его прошлому и настоящему. В беге повседневности мы об этом не думаем, но всегда ощущаем, и это, конечно, сказывается на том, какова «Экран и сцена».

12 мая у Екатерины Дмитриевской – юбилей, в который, на самом деле, не верится. Мы не только сами поздравляем ее с нежностью и благодарностью, но предложили написать о ней людям разных поколений – Алексею Бартошевичу, Роману Должанскому, Марии Зерчаниновой, нашим авторам, в разное время оказавшимся, как и мы, в «Экране и сцене» благодаря Екатерине Дмитриевской.

Мария Львова, Мария Хализева

 

Алексей БАРТОШЕВИЧ

В нашем вечно бурлящем театроведческо-критическом цеху взгляд успокоительно-утешительно останавливается на тех коллегах, в ком нет тяги к неприязни и склоке. Попросту говоря, на тех, в чьи профессиональные свойства входит объективность. Не очередное выяснение отношений, а происходящее на сцене становится у них предметом того, о чем размышляют и пишут. На самом деле, редкость. Давно уже руководимое Екатериной Дмитриевской профессиональное издание «Экран и сцена» привлекает к сотрудничеству именно таких людей. Из отдельных спектаклей, отраженных на страницах газеты, складывается логика движения театральных сезонов, хороша она или дурна, но такова, какова есть. Здесь и тексты самой Екатерины Романовны, и той команды, которую она в «Экране и сцене» собрала.

С Екатериной Романовной невероятно приятно общаться, и профессионально, и человечески. Ее твердость, ее спокойствие, что бы за этим спокойствием ни скрывалось, делают общение с ней человечески увлекательным. И кое-что меняющим в собеседнике и его собственном круге театральных симпатий.

Что умеет Екатерина Романовна замечательно – это писать о психологической сложности людей. Скажем, у нее была статья о спектакле «Год рака» Люка Персеваля, в которой она дает внимательный и безошибочный анализ драматических движений, определяющих чрезвычайно запутанный душевный мир героев.

С другой стороны, настоящий образец современной, трезвой театральной критики – это ее статья о спектакле «То, что проходит мимо» Иво ван Хове. И опять-таки безошибочный взгляд на те, довольно искаженные и запутанные психологические отношения людей, о которых поставлен спектакль. Спокойная трезвость. Взгляд со стороны. И редкая способность к со-чувствию, со-страданию. По-моему, это не только личные, но и профессиональные свойства.

Я не знаю, какой будет судьба «ЭС», я не знаю, надолго ли хватит бескорыстного энтузиазма людей, которые это издание ведут. Уже год как оно вынуждено было прекратить выходить на бумаге. Электронные издания люди безусловно читают, но все-таки есть в этом какая-то подмена. Так естественно держать бумагу в руках: газету, журнал, книгу.

Кстати, по поводу книги. Я не очень понимаю, почему Екатерина Романовна до сих пор не выпустила сборник своих статей. По-моему, есть не только все основания, но и прямая необходимость. Из тех довольно многочисленных работ, которые опубликованы, несомненно можно составить очень живой и современный по интонации сборник.

Я ужасно рад, что мы друзья и довольно часто общаемся. Душевно поздравляя ее с юбилеем, я надеюсь, повторяю, увидеть ее авторскую книгу, а не только книгу наших с ней разговоров о театре, выросшую из газетных публикаций. За которую я ей, кстати, чрезвычайно благодарен! Когда мы на протяжении лет беседовали по разным театральным поводам, преимущественно на темы разных замечательных театральных фестивалей, которых у нас в то время было великое множество, мы, конечно, не думали ни о какой книге. Не держали в голове утилитарных целей – нам было интересно разговаривать о театре друг с другом. Главное для меня заключалось в том, что это были содержательные, остроумные, порой захватывающие разговоры.

Я очень Катю люблю и желаю ей здоровья и долголетия: долголетия в работе, долголетия в газете. И книги!

 

Роман ДОЛЖАНСКИЙ

Узнав о приближении юбилея Екатерины Романовны Дмитриевской, я сел писать мемуары.

Но это я только потом понял, что получаются мемуары. А так-то мне просто захотелось – мысленно – опять побыть вместе.

Сесть, как бывало, в поезд и отправиться по приглашению какого-нибудь областного театра смотреть спектакль… Однажды было очень смешно. Приехали мы с Е.Р. в большой город. Поселили нас в гостинице – аж на три дня. А спектакль показали всего один, детскую сказку. Режиссер, художник не первого ряда, но интеллигентный, застенчивый человек, долго мялся, не зная, как начать обсуждение, что-то рассказывал, жаловался на трудности, и вдруг озабоченно спросил, не кажется ли нам, что у зайца из третьей картины слишком длинные уши. Мы с Екатериной Романовной, не сговариваясь, стали его успокаивать: уши – в самый раз. Режиссер просиял, вскоре нас отпустил ходить по музеям, а на следующий день – домой в Москву. Господи, как же мы хохотали всю обратную дорогу! С тех пор определенный род поездок назывался у нас «едем утверждать уши».

Или, как часто бывало, прийти на Рождественский праздник, который Екатерина Романовна, человек семьи и вообще – семейных традиций, тепла и застолий, устраивала в самых разных пространствах.

Или опять куда-нибудь поехать, теперь уже в компании и Виталия Николаевича тоже, слушать какие-то удивительные истории про всякие случаи из театральной практики, а потом опять начать смеяться – ну что это мы всю дорогу говорим «о каких-то допотопных», чистая «шамраевщина» выходит.

В общем, стал я все это подробно описывать, а потом решил – к черту воспоминания! Жизнь же продолжается, и пусть совсем не так, как нам хотелось бы. И Екатерина Романовна… кстати, многие мои сверстники, коллеги, называют ее Катечкой, и ей это уменьшительное, домашнее имя очень идет, но я так и не смог перейти на свойское обращение. Она, наверное, удивится (а может быть, и нет), но я ее считаю одним из своих главных учителей в нашей очень странной профессии.

Чему учился? Как сохранять уважение к спектаклям и их авторам, не теряя при этом строгости собственных принципов. Как сочетать достоинство и уважение к себе с живой самоиронией. Как привычку ежевечерне садиться в театральное кресло не превращать в повинность, как уметь махнуть рукой на необязательное и заняться другими делами. Как вежливость и хорошее воспитание соединять с непримиримостью к глупости и подлости, которых в театральной среде достаточно. Как с достоинством прожить в недостойные, хамские времена – казалось, этот прошлый, «советский» опыт остался только в воспоминаниях, а вон оно как получилось – опять пригождается.

«Понимаете, Рома…» – именно так Екатерина Романовна обычно начинает какие-то важные свои рассуждения, в которых связывает частности текущей театральной ситуации с наблюдениями о жизни вообще, с опытом своей семьи, со своим ленинградским прошлым, с Шаляпиным, с рассказами своих подруг, забавностями и подробностями редакционных будней, со всем, что объединяет искусство с жизнью.

Поздравляю Вас, дорогая, с серьезным юбилеем, в реальность которого я абсолютно не верю. Вы мне еще многое объясните, я уверен. И мы еще посмеемся.

 

Мария ЗЕРЧАНИНОВА

В Екатерине Романовне удивительно сочетаются две вещи: приверженность прошлому – память об ушедших людях и событиях, любовь к старинным вещам и детским фотографиям, воспоминания о детстве, и при этом – открытость новому: молодым и талантливым художникам, начинающим авторам, дерзким театральным поискам, глубокий и чуткий интерес к детям и театру для детей. Первое для меня воплощается в образе ее любимого города Петербурга, по которому с ней можно бродить бесконечно, где ей знакомы каждый дом и переулок, город, о котором она знает все. Недаром же когда-то, работая гидом, Екатерина Романовна водила по Ленинграду экскурсии. А второе – в ее любви к режиссеру Андрею Могучему, с его сочетанием отвязного, площадного, панковского языка и неизменной человечности. Вот эта комбинация хулиганства и наивности свойственна и самой Екатерине Романовне. Кто не знает ее лучистого, задорного взгляда, который разгорается, если спектакль нравится – «какая хорошая девочка/мальчик!». Зрит в корень, через спектакль измеряя человеческую сущность его создателя. Но если бездарно, плохо, халтура, тут можно услышать весьма ироничную, даже ядовитую оценку, но только не в рецензии – в текстах Екатерина Романовна всегда корректна, не считая нужным припечатывать автора спектакля даже тогда, когда он, может быть, того и стоит. Мне приходилось видеть и еще одну реакцию – непонимание, несовпадение, и в таких случаях, как мне кажется, Екатерина Романовна ныряет в себя, уходит подумать, готовая признать, что ей не хватило ресурса что-то воспринять – важное для критика умение самоумаляться перед необъяснимым, а не судить сгоряча о несостоятельности художника. Деликатность оценок и широкая отзывчивость к самым разным театральным явлениям – тон, свойственный газете «Экран и сцена» – заслуга ее бессменного редактора и одного из главных авторов с момента создания газеты.

Смею надеяться, что когда-то, предложив мне писать для «Экрана и сцены», Екатерина Романовна и обо мне подумала «неплохая девочка». По крайней мере, я всегда ощущала ее благожелательную заинтересованность в моих текстах и готовность поддержать любую идею. Думаю, что таких, как я, для кого ее интерес и доверие стали ступенью к профессии, к самоутверждению, в театральном мире немало. И очень хочу ее за это поблагодарить. С днем рождения, Екатерина Романовна!

«Экран и сцена»
12 мая 2025 года