Собери своего диктатора

Фото B.BRAUN
Фото B.BRAUN

3 июня 2020 года спектаклю Хайнера Мюллера «Карьера Артуро Уи, которой могло не быть» исполняется двадцать пять лет. К юбилею театр «Берлинер Ансамбль» щедро поделился видеозаписью легендарной постановки.

Пьесы, в которых прототипы очевидны, воспринимаются как исторические с неизбежными параллелями к современности или очень быстро сходят со сцены – опережая, вместе или вслед самим прототипам. Судьба брехтовской «Карьеры Артуро Уи, которой могло не быть» началась замысловато, но пришла к тому же: саркастическая притча о Гитлере, Реме, Геббельсе и прочих, скрытых под именами чикагских мафиози, громко прозвучала в 1960-х, а затем ее отзвуки смолкли. Все последующие постановки – исторический фарс про там и тогда. Словом – забавно и жутковато, но далеко. В 1995 году, только-только став единоличным интендантом театра «Берлинер Ансамбль», Хайнер Мюллер это безопасное расстояние уничтожил, плотно прижав историю к современности.

За прошедшие двадцать пять лет о постановке написали тысячи восхищенных, разочарованных, воодушевленных и досадливо раздраженных страниц. Спектакль менялся. Умер игравший «классиканского» актера Бернхард Минетти, человек, своими глазами видевший, как Германия становится коричневой. Роль отдали другой свидетельнице эпохи – Марианне Хоппе. После ее смерти спектакль потерял свою странную эстетическую документальность.

Но в центре всегда оставался Мартин Вуттке – Артуро Уи. Алчущий крови цепной пес, который с трудом разговаривает даже с друзьями-сообщниками, а от других людей и вовсе отшатывается. Он, одетый в топорщащийся пепельного цвета костюм, в начале не могущий связать и пары слов, с потными руками и нервными сглатываниями, с липкой гаденькой челкой, суетливого бегающими глазками, не представлял бы из себя никакой угрозы, если бы не одно «но»: Артуро наделен потрясающей интуицией, звериным чутьем, он все ловит на лету и жалит в самые уязвимые места.

Виртуозная эксцентричность Вуттке – обман, отвлекающий маневр. Все его неожиданные, изобретательные и смешные гримасы оказываются маской, под которой спрятан варварски невежественный мечтатель. Гитлер проглядывает в нем с самого начала, в жестах, выражениях лица, позах, интонациях – и все больше и больше, он вот-вот станет фюрером, превратится в него. Кажется, что таким угловатым и подергивающимся ораторам не поддаются. По крайней мере, теперь. Но ближе к финалу Уи выходит в приличном костюме, в отглаженной рубашке, с прямой спиной, и выглядит «прилично», даже «достойно». В том, что он говорит, ощущается внятная логика и твердая уверенность. Он – живее всех. И, главное, живучее.

Имя Адольфа Гитлера для многих стало синонимом абсолютного (а значит, неповторимого) зла. Индивидуализировав диктаторские пороки, немецкий фюрер взял на себя и на свое ближайшее окружение все грехи нацистской идеологии, освободив от ответственности «обычных людей». С этой точкой зрения Мюллер категорически не согласен. Его спектакль не про конкретного диктатора, и даже не про тиранов вообще. Он про окружение, позволяющее такому человеку возвыситься.

Рядом с Уи – гангстеры, штурмовики – размалеванные, кукольные, будто надувные. Они – его руки, сжимающие пистолет, они – его голова, подающая идеи, они – его раскинутая сетью власть. Мелкие бандиты не сразу замечают, что Артуро стал их вожаком, и все еще мыслят в пределах капустного треста, когда он уже мечтает о Чикаго, об Америке и – почему бы и нет? – обо все мире.

Безликие акционеры треста, торговцы, старик Догсборо с чудаковатыми усами президента Гинденбурга сопротивляются, но отдаются. Кто-то по глупости (ведь таким жалким ничтожеством, как Уи, кажется легко манипулировать), кто-то по трусости (ведь за его спиной люди с оружием), кто-то, лицемерно полагая, что сможет не испачкать руки, а кто-то, вдыхая сладкий дурман обещаний. Есть, впрочем, и независимые люди, имеющие силы встать и уйти, не поддавшись на манипуляции. Но только слишком поздно. Из очарования силой уже родились фанатики, готовые идти за Уи куда угодно, лишь бы получить его воздушный поцелуй.

Хайнер Мюллер увидел в этой неловкой, неуклюжей, нервной пьесе то, что важнее даже самых острых политических намеков и актуальных социальных проблем. Он распознал неистребимость зла. В названии пьесы Брехт еще оставляет надежду: карьеры могло бы не быть! Спустя полвека Мюллер прямолинейно, ярко, однозначно доказывает: не важно, какой строй, не важно, какой год – пока каждый не осмелится стать ответственным, Артуро Уи ждет фантастическая карьера.

Зоя БОРОЗДИНОВА

«Экран и сцена»
№ 12 за 2020 год.