«Чувственная математика»: формула кино

• Кадр из фильма  “Чувственная математика”Вот уже несколько лет документалисты стараются овладеть кинопрокатом, пусть и ограниченным. Вернее, реанимировать интерес отечественной публики к неигровому кино, которое показывалось на большом экране весьма успешно еще в 80-е. В городе на Неве, например, было даже два специализированных кинотеатра документального и научно-популярного кино, один из них – на Невском проспекте. Потом в киноиндустрии случился системный кризис, аудитория кинотеатров резко изменилась, большинство их работников палец о палец не ударит, чтобы заманить к себе на ДРУГОЕ кино ДРУГИХ людей, – а зачем, действительно? Не нужно, а значит – и не хочется…

Вот и влезают документалисты в шкурку той самой лягушки, которая молотит лапками, сбивая масло, – ибо нет у них другого выхода. Они хотят снимать фильмы и показывать их людям, а все структуры устроены так, что это практически невозможно, и ситуация усугубляется. Фестивали слишком часто сами требуют денег, кроме того, в нашей стране смотров неигрового кино очень мало. В крупных городах еще есть клубные встречи, абсолютно некоммерческие. В столице бум документалистики, но точечные показы в различных форматах, даже при платных сеансах, не способны вернуть затраченные деньги, а значит – обеспечить производство новой картины. Зарубежные фонды и телеканалы сами изрядно отощали. Наши телеканалы заказывают то, что не имеет отношения к искусству кино (и редко проходит по разряду искусства телевидения). 
Об этом уже тошно и говорить. 
Однако вот событие: канал 24 ДОК, производимый компанией НКС МЕДИА, который вот уже полтора года, демонстрируя актуальную мировую документалистику, ведет новую жизнь в кабельных сетях (увы, еще не всюду), взялся за кинотеатральный прокат фильма “Чувственная математика” Екатерины Еременко. Генеральный продюсер НКС МЕДИА Вера Оболонкина объясняет этот шаг: 
– Во-первых, мне самой фильм очень понравился, как и моим коллегам. Он актуальный. И дико позитивный. Большинство документальных картин у нас мрачные, а тут выходишь – и у тебя очень приятное настроение. 
Во-вторых, состояние нашей науки провоцирует что-то делать. Нужно подогревать интерес к ней хотя бы у молодых людей, у подростков и даже детей. Надо, чтобы они видели не только коммерцию в этой жизни, но и науку, образование. Это крайне важно. Мы считаем, что “Чувственная математика” должна быть показана во всех школах – буквально…
Наш канал рассказывает о сегодняшней жизни. Нам важно в прокате поддерживать документалистику. Если первый опыт окажется удачным, мы продолжим. Если подогревать аудиторию, люди постепенно-постепенно начнут привыкать и ходить. Это вопрос времени. 
Мне уже звонят документалисты и просят прокатать их фильмы тоже. Такой момент, что кто-то должен заняться ими. Мы решили попробовать. Будет прокат – будет аудитория – лучше будет развиваться отрасль – и лучше станет нам как каналу.
На премьере в Петербурге Екатерина Еременко с неподдельным удивлением рассказывала, что в Москве ажиотаж и назначают дополнительные сеансы, а в Новосибирске фильм по числу зрителей на одну копию обогнал Спилберга в 3D. 
– В Москве один модный кинотеатр с огромным трудом дал нам площадку, и произошла невероятная вещь: на два сеанса были распроданы все билеты, и на воскресенье были распроданы билеты в субботу утром. Никто не понимает, почему зрители пошли на фильм про высшую математику…
Впервые он был представлен уже почти год назад – на Московском кинофестивале, с тех пор побывал еще на нескольких – и иностранные “показчики” так вдохновляются, что уже существует перевод на десять языков. Yleisradio купило, перевело на финский, шведский, язык саами и уже показало картину. Фестиваль в Сеуле – причем, экологический – перевел на корейский. В Барселоне фестиваль современного искусства отношения к математике не имеет, но та же история. В Германии один профессор математики предложил показать фильм в Университете, и они сами перевели фильм очень аккуратно, потому что слова математиков нужно очень точно передать. Чешский фетиваль сделал вокруг нашего фильма целую программу математических картин. У нас есть французский дистрибьютор, он уверен, что найдет публику и сделает версию даже с озвучкой. Невероятные, но точечные пока успехи. Очень хочется пробить стену недоверия к документальному искусству. 
Удивительно даже не то, что документальный фильм вербует себе довольно много сторонников. А то, что эта картина не о природе/планете, снятой с невероятным технико-технологическим мастерством за огромные деньги целыми командами признанных профи, – десяток таких за последние годы поражали наше воображение. Эта картина, созданная на деньги, которые принято называть смешными, а надо бы слезными, – о том, что происходит в голове совсем у немногих людей в мире. О процессе научного творчества. Редчайший, можете мне поверить, случай. Достаточно сказать, что в последний раз математика на экране, да простит меня Екатерина Еременко, возникла у нас фактически в образе чудесной дамы, которая отправлялась рисовать пару формул…
Итак, шесть мировых математических светил рассказывают, чем они занимаются. Это интересно любому человеку, который не утонул в повседневной суете до потери пульса. Это особенно необходимо тому, кто привык восклицать “На что уходят народные деньги?” при каждом упоминании о фундаментальной науке. Полезно каждому, кто сплевывает, завидев интеллигента в очках. О юношах, покупающих справочник “Вузы города”, уже говорилось. 
Наконец, этот фильм следует посмотреть просто любителям неигрового кино. Тем более, знающим предыдущую работу Екатерины Еременко “Мой класс” (2007) – классическую по теме: встреча выпускников через двадцать лет; редкую по форме: новелла о каждом герое повествования предваряется и соотносится с тем либо иным физическим опытом, явлением или понятием. “Математичность” мышления (именно это качество отсутствует у так называемой женской режиссуры обоего пола) помогла автору найти и выстроить четкую структуру фильма. 
Теперь режиссер Еременко – наконец, скажу о ней: матшкола, мехмат МГУ с красным дипломом, была топ-моделью (подиум, Vogue, Harpers Bazaar, Glamour), телеведущей “Времечка”, закончила ВГИК у Хуциева – упрощая свою задачу, усложнила ее. Еременко привязывает самую что ни на есть абстрактную, доступную уразумению совсем немногих, вещь – математику к самому что ни на есть универсальному, к присущему всем и каждому, – к человеческим чувствам. Вместе с оператором Павлом Костомаровым (которого называют гениальным) буквально материализует, делает наглядным, с одной стороны, процесс настоящего думанья (мы слышим слова героев, интонацию, видим, извините, красноречивые лица), а с другой – по мере возможности овеществляет-визуализирует их интеллектуальные построения. (Хочется назвать увиденное на экране мыслеформами, но это слово затаскано в другом контексте.)
Ну, например, лауреат Филдсовской премии Седрик Виллани – герой первой новеллы “Вкус” – соотносит математику с приготовлением еды, а что может быть естественнее для француза? Он рассказывает нам о своих изысканиях, манипулируя в ресторане двумя чашками и блюдцем для наглядности. “Это задача монстр”, – повторяет он раз пять не то про испарение, не то про энтропию, а затем прикалывает себе на лацкан гигантского ювелирного паука. А в параллельном монтаже идут эпизоды кулинарного конкурса, где Седрик – председатель жюри и пробует штук двадцать тортиков (иной раз прямо с ножа), ибо “жюри” по одному ему понятному алгоритму определяет лучший. 
А вот он в парке рядом с объектом стрит-арта: фигурами людей, сплетенными из проволоки. Они, полые и прозрачные, отчасти напоминают паутину, отчасти – пчелиные соты (о пчелах будет говорить один из следующих математиков), дают возможность герою проиллюстрировать свои мысли (“нужно найти одну верную точку, с которой и посмотреть на проблему”). Понятно, что он обнаружил бы основу для такой иллюстрации где угодно; но сюжет невероятным образом заставляет нас самих видеть буквально во всем окружающем отражение и материал для чисто профессиональных размышлений. 
Столь же блестяще подобную иллюзию выстаивает и весь фильм дальше.
Итоговый проход героя по ночному освещенному Лиону собирает воедино все, что мы узнали своим зрительским набором чувствований и пытались понять умом. А кадр, где Виллани отбивает ему одному слышимый ритм по парапету моста, бросает нас к одному из следующих персонажей. 
Далее идут тоже весьма насыщенные сюжеты, я могу тут дать лишь опорные точечки. Анатолий Фоменко (тот самый, который еще и весьма известный художник-график, и создатель “Новой хронологии”) в главке “Зрение” играет с мыльными поверхностями. К рассказу Аадитии Рангана в новелле “Обоняние” из-за полной невозможности экрана передать запах даны сцены из жизни фруктовых мух и людей. Гюнтер Циглер – “Осязание” – манипулирует сахарными кубиками, шариками пудры, игрушечными тетраэдрами, иллюстрируя проблему “упаковки пространства одинаковыми фигурами”. 
Жан-Мишель Бисмут – “Слух” (горошины на тарелке и танцующие пары отсылают к броуновскому движению) – определяет математику как музыку мышления, говорит о совершенной свободе. Покоряет абсолютно счастливый вид этого месье, который однажды нашел решение под кульминацию у Вагнера (и мы уже думаем о самой чувственной стороне любви – страсти, тоже такой французской). 
Наконец, еще один, как говорит Еременко, небожитель: тоже обладатель Филдсовской медали Максим Концевич и “Чувство равновесия”, о котором мы так часто забываем. Он рассказывает про отрицательную кривизну и мир, который не хочет быть плоским, если я правильно поняла. Уже ясно, что других чувств нет, тут итог фильма. И вот Концевич, который, беседуя с нами, шел и шел по опушке осеннего парка-лесочка, вдруг садится на корточки, с ножичком и трогательно-простецким сиреневым полиэтиленовым пакетом, перед выводком опят с очень изогнутыми шляпками. 
Эта последняя рифма, это воплощение, эта красота приводят в восторг, хотя мои честные попытки уразуметь собственно математические истории в картине закончились минут через двадцать (кто-то, безусловно, возьмет больше). Но фишка в том, что Концевич вдруг говорот: “Пожалуй, я запутался, сейчас спрыгну” – и прыгает незнамо с чего куда-то вниз, а в общем, из кадра. Отчего – вот уж парадокс, устроенный режиссером, – наоборот, словно воспаряет в сущие и чистые небеса, куда нам, простым нематиматикам, взлета нет. 
Но как чертовски заманчиво!
Умное в моде. Работа Еременко – не научпоп, но и не инфотейнмент. Это, уж извините, haute couture, доступный всем. Осталось сказать, что в интернете картину не найдете, за чем Екатерина Еременко особенно следит. Расчет вам понятен, я полагаю. 

(портал ЮГА.ру)

 
Ольга ШЕРВУД
«Экран и сцена» № 11 за 2013 год.