16 июля оператору Владимиру НАХАБЦЕВУ исполнилось бы 80 лет.

ИЗБРАННАЯ ФИЛЬМОГРАФИЯ

“Дайте жалобную книгу” (с Анатолием Мукасеем), 1964, режиссер Эльдар Рязанов

“Берегись автомобиля” (с Анатолием Мукасеем), 1966, режиссер Эльдар Рязанов

“Зигзаг удачи”, 1968, режиссер Эльдар Рязанов

“Это сладкое слово – свобода!”, 1973, режиссер Витаутас Жалакявичюс

“Москва, любовь моя”, 1974, режиссер Александр Митта

“Ирония судьбы, или С легким паром!” (главный оператор), 1975, режиссер Эльдар Рязанов

“Служебный роман”, 1977, режиссер Эльдар Рязанов

“Уроки французского”, 1978, режиссер Евгений Ташков

“Тот самый Мюнхгаузен”, 1979, режиссер Марк Захаров

“О бедном гусаре замолвите слово”, 1980, режиссер Эльдар Рязанов

“Формула любви”, 1984, режиссер Марк Захаров

“Убить дракона”, 1987, режиссер Марк Захаров

“Московские каникулы”, 1995, режиссер Алла Сурикова

 

Это лишь часть фильмов, снятых Владимиром Нахабцевым. Всего их за тридцать. В 61-м окончил ВГИК и сразу попал на рязановскую “Гусарскую балладу” вторым оператором. Рязанов напишет о нем много позже: “Замечательный мастер… Но то, что он совершил в “Иронии судьбы…”, “Служебном романе”, “Гараже”, заставляет меня уважать его еще больше. Он сумел подчинить свои профессиональные интересы тому, чтобы исполнители были подвижны в кадре, ничем не скованы и смогли бы полностью отдаться актерской игре”.

Эльдар Александрович в работе был, мягко говоря, не простой, мог не сдержаться, но если уж прикипал – так прикипал. С Нахабцевым они так прикипели друг к другу, что сделали вместе семь (!) картин. И каких! “Дайте жалобную книгу”, “Берегись автомобиля”, “Зигзаг удачи”, “Ирония судьбы, или с Легким паром!”, “Служебный роман”, “О бедном гусаре замолвите слово”, “Привет, дуралеи!” Правда, “Дуралеи…” стоят несколько особняком. На дворе середина 90-х, а режиссер все еще не вышел из 70-х. И героям своим верен, и посыл благородный, и отношения трогательные, но не срослось. Как жаль…

Мирон Черненко написал в свое время в связи с этим фильмом: “Рязанов все тот же. Он снова рассказывает нам сказки о нас, о себе, о времени. Только и время другое, и мы, и сказки, которые нам читают на ночь, другие”.

Но вернемся в те самые семидесятые. Что же такое совершил Владимир Нахабцев? В “Иронии судьбы…” он использовал трехкамерный метод съемки (сначала использовал на телевидении, затем в кино). С этим методом немало проблем, но преимуществ у него предостаточно. Оператор осознавал, что актеры в “Иронии…”, “Служебном романе”, “Гараже” – главное, на них все держится, и предоставил им полную свободу в кадре. Полшага вперед, полшага назад не грозили выпаданием из кадра или сбиванием фокуса. Они думали о главном – отдавались игре, эмоциям. “Трехкамерность” тянет за собой множество профессиональных тонкостей, о которых человеку, не особенно в них разбирающемуся, рассуждать, пожалуй, не стоит, а что касается результата – он на экране.

“Самоотверженно трудился над картинами мой старый друг оператор Владимир Нахабцев. Его операторская работа талантлива” – цитата из “Неподведенных итогов” Рязанова.

В “Гараже”, где действие закручивалось и раскручивалось в одном из помещений института по охране животных – тесном, заставленном экспонатами, заполненном сотрудниками, откуда по сюжету никто не мог выбраться; где кипели страсти, где персонажи постоянно выясняли отношения друг с другом, трехкамерная система позволила внимать каждому. И возникла своеобразная стилистика фильма. Возникло ощущение сиюминутности происходящего, единого дыхания.

“О бедном гусаре замолвите слово”. В безжалостном портрете душных сороковых века девятнадцатого явно прочитываются душные семидесятые века двадцатого. Не случайно картина подверглась тщательному просеиванию на Гостелерадио.

А с другой стороны – это признание в любви. Признание в любви людям того времени – честным, благородным, бескорыстным, совестливым, способным к самопожертвованию. Здесь все имеет смысл, каждая деталь “играет” на общее самочувствие фильма, в котором смешаны жанры: от комедии до трагедии. Гусарские мундиры, экипажи, шляпки, платья, бантики, фонари, зонтики, булыжные мостовые, старинные усадьбы и прочее, и прочее. Всматриваешься в возникшую живописную картину.

Здесь есть место романтической тоске и подвигам. Здесь атмосфера времени, а герои проходят лабиринтами событий. Владимир Нахабцев неотступно следовал за ними. Снял камеру со штатива и взял ее в руки. Очевидцы рассказывали, что он снимал, сидя на лошади, из вертолета, летящего над петергофским дворцом, снимал на бегу, лежа, залезал на операторский кран. Снимал отчаянно и нежно. И как же беззаветно храбр полковник Покровский (Валентин Гафт). Как же беззащитно-трогательна Настенька (Ирина Мазуркевич). Особенно в сцене, когда поет романс на стихи Цветаевой “Генералам 1812 года”:

В одной невероятной скачке

Вы прожили свой краткий век…

И ваши кудри, ваши бачки

Засыпал снег…

 

“Осень стояла теплая и сухая… Дожди выпадали редко и казались случайными, ненароком занесенными откуда-то из непогодья слабым попутным ветерком. Небо синело совсем по-летнему, но стало словно бы уже, и солнце заходило рано. Над холмами в чистые часы курился воздух, разнося горьковатый, дурманящий запах сухой полыни…”

В фильме режиссера Евгения Ташкова “Уроки французского” по одноименной повести Валентина Распутина, снятого оператором Владимиром Нахабцевым, с экрана разве что не разносится “горьковатый, дурманящий запах сухой полыни”.

Послевоенные голодные годы. Мальчика Володю мать, несмотря на нужду, отправила из деревни в провинциальный городок, учиться. Взаимоотношения ученика и учительницы. Вроде бы камерная история. Но берите шире – история о человеческом участии. О доброте, чистоте отношений, искренности на фоне разрухи, черствости, зависти. Разруха в душах и достоинство, дорогого стоящее.

Пронзительная история. И она не только о детстве, хлебе и молоке. Опять же – берите шире. И снята деликатно – прожита, прочувствована.

 

Владимира Нахабцева практически не было перерывов в работе. Режиссеры хотели снимать с ним – три фильма с Марком Захаровым тоже о многом говорят. И все, за что брался этот оператор, преображалось. Уютна и одомашнена в “Формуле любви” усадьба Ляхово (недалеко от Москвы), от которой нынче остались лишь хрупкие воспоминания. Восхитительны портреты Елены Кореневой в “Том самом Мюнхгаузене”. Величествен уход барона в небо – душа его тянется к небесам. Неизбывная печаль жизни и стремление воспарить над пошлостью. Фантасмагория и реальность, лукавство, ирония, озорство. И, конечно же, любовь. От работы Владимира Нахабцева испытываешь “визуальную радость”.

“Привет, дуралеи!” – последняя его картина, которую доснимали Вадим Алисов и Павел Лебешев. Нахабцев не мог продолжать съемки из-за болезни. В 2002 году его не стало. Анатолий Мукасей, с которым он снимал “Дайте жалобную книгу” и “Берегись автомобиля”, сказал: “Его фильмы живые, его энергетика осталась на пленке, поэтому он там живет”.

Алена ДМИТРИЕВА