Но передо мной – Россия: та, которую видели в устрашающих и пророческих снах наши великие писатели; тот Петербург, который видел Достоевский; та Россия, которую Гоголь назвал несущейся тройкой <…>

России суждено пережить муки, унижения, разделения; но она выйдет из этих унижений новой и – по-новому – великой <…>

Я не сомневаюсь ни в чьем личном благородстве, ни в чьей личной скорби; но ведь за прошлое отвечаем мы? Мы – звенья одной цепи. Или на нас не лежат грехи отцов? <…>

Что же вы думали, что революция – идиллия? Что творчество ничего не разрушает на своем пути? Что народ – паинька? Что сотни жуликов, провокаторов, черносотенцев, людей, любящих погреть руки, не постараются ухватить то, что плохо лежит? И, наконец, что так «бескровно» и так «безболезненно» и разрешится вековая распря между «черной» и «белой» костью, между «образованными» и «необразованными», между интеллигенцией и народом?

Александр Блок

«Знамя труда»

 

Пролетарии в театре. «Ревизор» в Александринском театре

Такой спектакль, как был в субботу в Александринке, радостен, подобно празднику возрождения. Александринский театр не враждебен и не чужд народным массам. Он радостно сиял в этот вечер… вот как комиссар Луначарский.

Б.Витвицкая

«Петроградское эхо»

***

Совет Народных комиссаров Союза коммун Северной области постановил: в ознаменование заслуг перед русским искусством – высокодаровитому выходцу из народа, артисту Государственной оперы в Петрограде Федору Ивановичу Шаляпину – даровать звание Народного артиста. Звание Народного артиста считать впредь высшим отличием для художников всех родов искусств Северной области и дарование его ставить в зависимость от исключительных заслуг в области художественной культуры.

«Красная газета»

Из народа, но не для народа

Поскольку Шаляпин – гениальная в художественном отношении личность, то он должен быть социализирован, раз уж он сам в себе не находит внутреннего требования такой социализации по своему убеждению.

«Известия»

Несвоевременные мысли

Поголовное истребление несогласно мыслящих – старый, испытанный прием внутренней политики российских правительств. От Ивана Грозного до Николая II этим простым и удобным приемом борьбы с крамолой свободно и широко пользовались все наши политические вожди – почему же Владимиру Ленину отказываться от такого упрощенного приема?

Он и не отказывается, откровенно заявляя, что не побрезгует ничем для искоренения врагов. <…>

Пр. – прапорщик или профессор? – Роман Петкевич пишет мне: «Ваш спор с большевизмом – глубочайшая ошибка. Вы боретесь против духа нации, стремящегося к возрождению. В большевизме выражается особенность русского духа, его самобытность». <…> До чего же бесприютен русский человек!

Где слишком много политики, там нет места культуре <…> тут уже, пожалуй, совершенно бесполезно говорить о совести, справедливости, об уважении к человеку и обо всем другом, что политический цинизм именует «сентиментальность», но без чего нельзя жить.

В «Правде» напечатано: «Всякая революция, в процессе своего поступательного развития, неизбежно включает и ряд отрицательных явлений, которые неизбежно связаны с ломкой старого, тысячелетнего государственного уклада». <…>

Я не могу считать «неизбежными» такие факты, как расхищение национального имущества в Зимнем, Гатчинском и других дворцах. Я не понимаю, – какую связь с «ломкой тысячелетнего государственного уклада» имеет разгром Малого театра в Москве и воровство в уборной знаменитой артистки нашей, М.Н.Ермоловой?»

М.Горький

«Новая жизнь»

***

Петроград. 7 января 1918 года.

Вместе со всей русскою жизнью театры переживают катастрофическое время. Сборы везде плачевные – и иначе быть не может при общей разрухе. Искусство никого не интересует, да и нет сил сосредоточиться на прекрасном и возвышенном. В добавление к поборам и налогам по отношению к театру стал практиковаться старополицейский произвол, но еще и в усиленнейшей степени: театры закрываются, пьесы снимаются, артисты арестовываются, имущество конфискуется. Вот к какой свободе театра мы пришли за 10 месяцев революции!..

<…>

Мы подошли к краю. Тьма охватывает нас со всех сторон, и театр еле мерцает заплывшей свечкой в облаке тумана. Таков итог 1917 года.

Но А.В.Луначарский, видимо, твердо и бодро убежден, что творит новую прекрасную жизнь! Великая трагикомедия революционного изуверства!

<…>

С новым годом! И подлинно: с новым счастьем!

«Театр и искусство»

***

…растратчиком народных денег объявлен Ф.Д.Батюшков. А.В.Луначарский опубликовал следующий приказ «всем артистам и служащим петроградских государственных театров».

«В нарушение, – заявляет народный комиссар, – всех установившихся между государством, подлинным владельцем и финансирующим государственные театры организмом – с одной стороны, и этими театрами – с другой, лицами, стоящими во главе театра, захвачена находящаяся в кассах этих театров сумма в 160.000 р., которая и роздана была артистам и служащим театра.

Видя в этом разрыв сколько-нибудь нормальных отношений между государством и театрами, я предупреждаю вас, что впредь до возвращения этой суммы полностью в кассу театра и в распоряжение государства, никакие суммы для поддержки театров нами ассигновываться не будут.

Кроме того, лицо, отдавшее противозаконное распоряжение артельщику кассы, в случае невозвращения означенной суммы в течение 3-дневного срока, будет предано ответственности перед революционным трибуналом.

«Театр и искусство»

Дела театральные

– Нет, решительно ничего понять невозможно: Луначарский, плотники, Зилоти, солисты, хористы, оркестранты, автономия, Батюшков, демократизация искусства, репертуарный комитет… Я окончательно запутался. Начните, пожалуйста, снова систематически и по порядку.

– Ну, началось, конечно, с декрета Луначарского.

– Знаю, от декретов все качества… Значит, Луначарский за него, а театр – против. Тьфу, сбился…

– Все это очень просто. Прежде всего выступили бывшие солисты его Величества и переименовались в солистов совета народных комиссаров… <…>

– Удивительно, но хористы?

– Среди них раскол. Меццо-сопрано приемлют, басы гудят октавой «долой», а контральто контрреволюционны. Стоят за Зилоти.

– А оркестр?

– Половина играет интернационал, половина – французскую марсельезу. Тромбоны непримиримы.

– Как же реагирует на все это Луначарский?

– Мужественно борется за «свободное» всенародное искусство, против буржуазно-империалистического-капиталистического-аннексионно-милитаристических тенденций современного театра, мечтает о постановках на интернациональном языке. Принимает решительные меры: выброшены из оркестра некоторые инструменты; декорации к «Князю Игорю», имеющему отношению к Дону, уничтожены. <…>

– А публика?

– Публику объявят неблагонадежной по революции.

– Интересно, как балет? Это ведь самое демократическое учреждение театров.

– Балет, как ему и подобает, безмолвствует.

<…>

– Как все запутано! У меня разбаливается голова. Надо кончать. <…>

– Итак, резюмируем: солисты, хористы, альтисты, арфисты за Луначарского и против Зилоти. Танцоры, гримеры, дирижеры – за кого бишь они? Ах, матушки, забыл еще про Батюшкова.

– Нет, с вами невозможно. Вы опять все смешали…

– Виноват. Но из всех сложных нынешних событий, самое сложное и самое непонятное – это дела театральные.

Н.П-ич

«Театр и искусство»

 

Театральный дневник. Художественный театр. Пушкинский спектакль

Возобновление двух пушкинских «маленьких драм» – «Пира во время чумы» и «Каменного гостя» – большая радость, значительная не только чисто театральным содержанием всего спектакля, но и решительным утешением неиссякнувших творческих возможностей театра.

Положительно неузнаваемой стала та прекрасная и строгая форма, в которую облечена постановка пушкинских пьес, – форма по скупым, но четким, благородно-сдержанным, но столь гармонирующим Пушкину очертанием своим, почти в каждой линии отличная от того богатства, расточительно яркого и вместе с тем явно перегруженного именно роскошью внешних линий, коим была она насыщена в тот сезон, когда впервые ставились эти вещи на сцене Художественного театра. Спектакль и тогда многими своими частностями был очень содержательным спектаклем, но он вызывал справедливые укоры малым соответствием этой внешней его красивости с целомудренной строгостью и мудрой сжатостью пушкинского замысла.

Теперь уже не вызовет трактовка режиссера (Вл.И.Немирович-Данченко) подобных нападок, ибо найдено нужное равновесие, ибо охвачены в выразительных и ясных контурах все пленительное очарование и вся глубина пушкинской поэзии. Будут еще, правда, спорить о манере подхода к пушкинскому стиху, – но и самый придирчивый пушкинец не станет отрицать того бережного ухода за словом – пушкинским, в каждом слоге, драгоценном слове, с которым отнесся театр к строфам «Пира во время чумы» и «Каменного гостя». И каждое слово заключено в чудесную оправу не только превосходных декораций, – великолепное достижение А.Н.Бенуа, – но и в глубоко прочувствованных и ярко переданных актерских переживаниях. <…>

Юрий Соболев

«Вестник театра»

 

Хроника

Ограбление Суходольских. К дому гг. Суходольских, фактических владельцев Драматического театра, вечером подъехали на автомобиле двадцать вооруженных лиц, большинство из которых были одеты в солдатскую форму. Связав дворника и заняв входы, неизвестные, по испытанному за последнее время рецепту, загнали всех находящихся в квартире в одну комнату и ограбили деньгами на сумму свыше 30 тысяч рублей и жемчуга на несколько тысяч. В.П.Суходольский ранен в руку, а г-жа Суходольская в плечо. Грабители сначала заявили, что они – анархисты, а затем сказали: «Мы – просто жулики». Г-же Суходольской удалось позвонить по телефону к себе в театр поднять тревогу, но когда из Драматического театра прибыли на помощь, то грабителей и след простыл.

***

По дороге в театр, вечером на ул. Б.Дмитровка ограблена на днях артистка Драматического театра г-жа Павлова. Грабители отняли у нее две ценных шубы, в которых она должна была играть в пьесе «Дама с камелиями».

«Театр и искусство»

 

Маленькая хроника

Американский журналист Оливер Сейлор, много проработавший в области искусства как писатель и художественный критик и прибывший в Россию со специальной целью изучить русское искусство и русский театр, поделился с интервьюером «Раннего утра» своими впечатлениями.

– Русское искусство, – сказал писатель, – самое значительное и могущественное в мире!..

За сравнительно короткое пребывание мое в Петрограде и Москве я был 62 раза в театре – главным образом в драме, и теперь пишу книгу о русском театре.

Русский театр выдвинул, как ни один в мире, реалистическую драму и, в отличие от других течений, глубокую духовную правду. Да это отчасти и понятно. У русской интеллигенции впереди всего – духовные вопросы, тогда как у других народов – более материалистические тенденции.

За время моих посещений русских театров я видел лишь одного плохого артиста (?).

Очень любезно.

«Театр и искусство»

 

Толстовская повесть на экране («Отец Сергий»)

Почему кинематограф не заслужил до сих пор критики? Искусство экрана только тогда может развиваться и совершенствоваться, когда между воспринимающей его образы средой, публикой и создателями этих образов будут протянуты нити эстетической критики.

Среди последних новостей русской кинематографии, несомненно, первое место принадлежит инсценированной повести Л.Толстого «Отец Сергий», показанной впервые в Петрограде театром «Паризиана». Постановка – режиссера Протозанова, артисты – Мозжухин, Гайдаров, Лисенко, Дженеева, Кондорова и др. <…>

«Театр и искусство»

 

Утро для маленьких К.И.Чуковского. «Царь Пузан» в Тенишевском зале

«Дядя, который бранится», – так, наверное, определили бы дети занятие критика.

– Всё бранится, всё недоволен, всякое тебе пятнышко найдет и укажет. Сердитый дядя!

И вот, такой «сердитый дядя» К.Чуковский задумал породниться с толпою детей. Написал пьесу вместе с ними, вместе с ними смотрел на ее представление.

Что написано детьми, а что сочинено К.Чуковским – не отличишь.

Впал в детство?.. – удивитесь вы.

Нисколько.

Остались у человека в душе какие-то солнечные лучи, какие-то слова простые и беспритязательные.

Ушел он на время от казенных стен, от полок с умными книгами и сел на лужок, окруженный Колями и Володями, Наташами и Вовами.

– Нет-нет, не смейтесь: не на тот лужок, где так плохо ладилась музыка Крыловского квартета.

Наши юные «музыканты» и «сердитый дядя» живо поняли друг друга. Так поняли и породнились, что какой-то шалун Вова или Володя нарисовал на длинного дядю карикатуру, смешную-пресмешную – не то человек, не то птица, – и повесил ее на виду у всех и на потеху всем.

Так и началась дружная работа дяди, «который бранится», и его маленьких приятелей. <…>

«Театр и искусство»

 

«Мистерия-буфф» Маяковского

Я принадлежу к тем, кого громкий неуспех «Мистерии-буфф» Маяковского не смог изумить нимало. Задумано это «героическое, эпическое и сатирическое изображение нашей эпохи» в масштабе головокружительно грандиозном, в древнем, но неувядаемом духе аттической комедии. <…> Однако насмешливая величавость замысла подкошена внутренними немочами исполнения. Автор же уподобляется массивному ярмарочному борцу с громадой выпяченных мышц и слабым сердцем. <…>

Что и говорить, немало было в этом спектакле интересного, – но лишь для нас, старых завсегдатаев столичных премьер, бражников художественных кабачков, скитальцев по вернисажам; сочная грубость нечаянных каламбуров, щелчки по вчерашним святыням, быть может, и щекотали бы утомленный ум. Но народной душе пристала сегодня лишь очищающая красота трагедии или радостный смех. Что толку для него в интеллигентской издевке над интеллигенцией, когда для него стали доступны отныне «Эдип», «Лир» или «Проделки Скапена»? Подавляющее чувство ненужности, вымученности совершающегося на сцене еще усугублялось исполнением. <…> В лирических местах режиссеры (автор и В.Э.Мейерхольд) применили хоровую читку, что, как известно из многократного опыта, неизменно приводит к неудаче. Такие приемы, как выход актера на сцену через зрительный зал, удручают банальностью мнимой новизны. <…>

Андрей Левинсон

«Жизнь искусства»