В  Центре имени Вс.Мейерхольда 17-20 декабря прошли условно “прощальные” гастроли ON.ТЕАТРА, приуроченные к решению Арбитражного суда Петербурга и Ленинградской области отобрать у режиссерской лаборатории их помещение на Жуковского, 18. Подвальчик в центре северной столицы, напомним, был пожалован два года назад молодежному театру Комитетом по управлению городским имуществом Санкт-Петербурга. Тогда, в августе 2011 года, КУГИ посчитал помещение подходящим для творческой команды. Но сейчас, когда дом на Жуковского обжит и отремонтирован, когда организаторы наладили звукоизоляцию, придали человеческий вид прилегающему дворику и – главное – нашли своего постоянного зрителя, получили признание профессионального сообщества, – город резко пошел на попятную. Причина – генерал МВД, чья квартира находится ровно над сценой юных экспериментаторов. Генерал, который умеет добиваться личного комфорта любой ценой. По информации от директора театра Милены Авимской, на сегодняшний день артистам не предложили альтернативного помещения. Театр без определенного места жительства до поры до времени квартирует на Новой сцене Александринки и в МДТ. Ну а в Москву привезли лучшие спектакли, появившиеся за четыре года существования лаборатории. Конечно, не для того, чтобы попрощаться – чтобы поделиться достижениями и напомнить о себе. Расскажу о трех постановках, показавшихся особенно важными в связи с происходящим.

Спектакль по пьесе Юрия Клавдиева был представлен в рамках специальной программы “Новая пьеса” на фестивале “Золотая Маска” в 2012 году. Тогда же актеры Алена Бондарчук, Филипп Дьячков, Евгений Серзин и Динара Янковская стали лауреатами Молодежной премии Правительства Петербурга, а Семен Александровский был назван лучшим театральным режиссером на фестивале “Текстура”. Но дело не в почетных регалиях, которые, конечно, приятно получать, особенно по молодости, а в том, что в спектакле получилось зафиксировать. Простыми средствами режиссер превратил современную пьесу, написанную в технике вербатим, в ясную христианскую проповедь: неважно, сколько лет тебе осталось, отпущенное время надо прожить достойно.

Руки в карманы или скрещены на груди, неподвижные позы. Все герои этой истории по очереди рассказывают, как заразились ВИЧ, как сломались, как были вышвырнуты из социума за инаковость. В пустом прямо-угольнике сцены ничего нет, черный задник изрезан металлическими полосами, ровными квадратами. Вся сцена тоже расчерчена энергетикой людей, понявших о жизни чуть больше остальных, никогда не слышавших страшного диагноза. Пока один в луче света произносит монолог, недвижимые тела других превращаются в элементы сценографии. Актеры поворачиваются к залу или облокачиваются о стену, траектории их взглядов не пересекаются. Даже когда знакомятся, говорят о смысле жизни, решают организовать свою коммуну, они смотрят прямо в пустоту перед собой, словно в лицо смерти.

Аскетичный по форме, геометрически продуманный спектакль оставляет сильное эмоциональное впечатление, острая социальная проблематика соседствует в нем с религиозными мотивами. Четыре актера играют без надрыва, откуда-то из глубины рождая слова о том, что правильно: помогать ближнему, лечить, дарить радость; повторяющиеся рефрены в начале их фраз – типичный риторический прием проповеди. После финальной реплики: “А что бы делали вы, если бы узнали, что жить остается только 5 лет?” – гаснет свет, в полной темноте зрители остаются с вопросом один на один.

Менее поэтичная пьеса, чем “Заполярная правда”, но по-своему замечательная. “Кеды” Любовь Стрижак – высказывание о состоятельной городской молодежи. Спектакль Алексея Забегина, как и остальные работы, сыгранные после успешного старта гастролей ON.ТЕАТРА 17 декабря, перенесли из Черного зала ЦИМа (40 мест) в Большой (90 мест). Но и там организаторы создали камерную атмосферу в стиле площадки на Жуковского, 18. Зрительские кресла сдвинули полукругом возле щербатой стены: в “Кедах” это необходимое условие для создания иллюзии музыкального квартирника. В интимной обстановке спели и сыграли о себе и для своих же. Хитами стали две композиции СуперВани (Ивана Лукашова): “Хипстера” и “Огоньки”, а также песня Ляписа Трубецкого “Юность” в исполнении Андрея Панина. Отрывок из песни шестидесятников “…по всей Земле пройти мне в кедах хочется…” соседствовал в спектакле с оглушающим битом “клубнячка” и агрессивно сексуальным танцем Веры Параничевой, но зрителей такие диссонансы не смущали. Кроме музыки, героев Стрижак связали крепкими путами дружбы социальная апатия и кризис самоидентификации (многие вспоминают в связи с сюжетом фильм “Курьер” Карена Шахназарова). “Фильшты”, выпускники мастерской В.М.Фильштинского в СПбГАТИ, с невероятной тонкостью создали психологические портреты очередного “бестолкового” поколения.

Главный герой истории, хипстер Гриша в исполнении Филиппа Дьячкова, поразившего всех еще на “Заполярной прав-де”, вызывает одновременно и острую жалость, и отвращение. Алексей Забегин начинает свой спектакль с монолога Гриши в лучах софитов. От сценической исповеди этого модника, чье общество в жизни вряд ли вытерпишь и пару минут, в театре просто невозможно оторваться. Двадцатишестилетний ребенок, он оправдывает свою бесхарактерность и безынициативность страхом перед будущим, не хочет быть таким, как родители, но берет у них деньги на “свободную” жизнь, считает себя музыкантом, но ничего не делает для самореализации. Отрицая на словах общество потребления, Гриша является его неотъемлемой частью. Пресловутые кеды, которые он порывается купить на протяжении всего спектакля, – символ его потребительского отношения к жизни и к друзьям, которых он использует для того, чтобы хоть как-то заполнить внутреннюю пустоту.

Все, что он любит – это алкоголь и природа. Не боится своей естественности и Гришин друг Миша, который открыто признается: “Я очень ориентированный на семью”. Новые пролетарии (от латинского “proles” – производящий потомство) мучаются оттого, что не могут принять собственную посредственность и вытекающую отсюда необходимость вести такую немодную, “пошлую” обывательскую жизнь. Афалина, (лат. Tursiops truncatus) в дикой природе обычно не враждебны по отношению к человеку, дельфины показывают заинтересованность при контакте, дружественность. Отсюда и поступок бессмысленный и беспощадный: в финале главный герой, оставивший беременную от него девушку, уволившийся с работы, поссорившийся с отцом, врезается на велосипеде в грузовик ОМОНа с несправедливо задержанным другом внутри.

Работа Марии Критской по пьесе современного американского драматурга Энни Бейкер “Чужаки” была показана последней. Текст, популярный в Европе, с недавних пор идет в омском “Пятом театре” и в московском Театре имени А.С.Пушкина. На гастролях он стал своеобразным итогом размышлений ON.ТЕАТРА о противостояния индивидуальности обществу потребления, где “каждый за копейку удавится” (“Заполярная правда”), где людей “в какой-то момент начинает прикалывать просто зарабатывать деньги” (“Кеды”).

По сюжету двое друзей, тридцатилетние Кей Джей и Джаспер, проводят время на заднем дворе убогой американской кафешки. Джаспер читает вслух свой роман с легким эротическим оттенком и рассуждает о поэзии Буковски, Кей Джей принимает грибы-галлюциногены и мечтает о создании музыкальной группы: “Чужаки”, или “Джози-Йози”, или “Вялые рукопожатия”, или “Буханкоморды”, или “Нечестивый кальян” – в общем, с названием друзья пока не совсем определились. Дух свободы непризнанных гениев заражает и паренька Эвана, готовящегося к поступлению в колледж, а пока подрабатывающего в местной забегаловке. От острого неприятия маргиналов он переходит сначала к симпатии, а потом и к крепкой дружбе с “Чужаками”. Фактом своего существования они учат Эвана простой философии: заниматься лишь тем, что “в кайф”, и плевать на общественное мнение.

В этом спектакле впервые за четыре дня гастролей можно было почувствовать ту самую свободу, за которой романтичные москвичи все чаще уезжают в Санкт-Петербург из своего города, помешанного на успехе. Актерам удалось полностью “опетербуржить” американскую историю. Думаю, большую роль сыграло то, что Кей Джея и Джаспера играют широко известные в узких кругах музыканты неформальной группы “Dizzy Jazz” Сергей Малахов и Ник Тихонов. В отличие от брутального квартирника, устроенного на спектакле “Кеды”, в “Чужаках” поют мозговзрывающие песни в духе БГ или группы “АукцЫон”: “От Садомора и до Техаса / К нам лезут болотные водолазы. / Они угловаты, от них пахнет ватой. / С мостов и с кустов, даже с новых шкафов… / Приперлись с бутылкою рома!”. Обаянию этой поэзии невозможно не поддаться.

“Чужаки” из тех спектаклей, которым обычно достается приз за “лучший ансамбль”. Кей Джей с салатовой прищепкой в волосах, в рваной майке и джинсах, из всех карманов которых торчат пакетики с грибным чаем, похожий, как две капли, на Сергея Шнурова, его бородатый, одержимый своей гениальностью друг Джаспер и “идеальный мальчик” Эван в исполнении Егора Кутенкова – все трое яркие индивидуальности. Их дружба растет буквально на глазах, и во втором акте, когда персонажей вдруг остается только двое, зритель остро сочувствует потере, потому что ощущает: ансамбль разрушен.

Пьеса, в которой между делом высмеивается формальное празднование Дня независимости США с его барбекю, пикниками и фейерверками, по сути рассказывает о рождении настоящей внутренней свободы и о том, как сохранить ее несмотря ни на что. В финале Эван, оставшийся один, сначала неуверенно, а потом все лучше играет на гитаре погибшего Джаспера песню “If I Had a Hammer” – американский гимн движения за права человека. Для него и его друзей эта музыка в том числе и о праве оставаться самим собой, в любых обстоятельствах продолжать бороться за счастье. Мысль очень дельная, учитывая висящую на волоске судьбу ON.ТЕАТРА, не желающего превращаться в коммерческую антрепризу.