ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО ГЛАВНОМУ РЕДАКТОРУ «НЕЗАВИСИМОЙ ГАЗЕТЫ» Г-НУ РЕМЧУКОВУ

migdal-25514Уважаемый Константин Вадимович!

Более пятнадцати лет я как театральный критик и эссеист связан профессиональными узами с «Независимой газетой», позиция которой импонировала мне открытостью, свободой суждений и глубоким интересом к искусству. Вы также должны помнить мои публикации, поскольку, помимо редактора, они проходили и через Ваши руки. Моим чичероне по отделу культуры все эти долгие годы был Григорий Заславский, который весьма деликатно обходился с моими рецензиями и в устах которого я слыл «академическим критиком». Григорий не раз писал и о моих театроведческих книгах, приглашал как историка немецкого театра на свои передачи. Я отнюдь не наивно полагал, что могу писать для «Независимой» пока хватит сил и пока газета будет оставаться в полном смысле слова независимой.

Однако недавно в частной переписке он молниеносно уведомил меня, что я больше не могу пользоваться его расположением и мои рецензии больше не могут печататься на страницах газеты. Свое решение заместитель заведующего отдела культуры объяснил тем, что ему стало известно о моем вступлении в ряды Ассоциации театральных критиков России, а статьи ее членов на страницах газеты он не публикует из этических соображений – дескать, там, в Ассоциации, одни подлецы и мерзавцы. Объяснил прокурорским тоном: ассоциация эта «создана для мерзостей» и повинна в «страшной девальвации нашей работы». «…подсуетились и вступили. Хотелось быть в стае?» – сетует мой коллега так, как будто бы я вступил в гитлерюгенд.

Я не счел для себя возможным затевать с Григорием Анатольевичем дискуссию о его моральных критериях и о том, насколько они соотносятся с основными принципами «Независимой газеты», имеет ли он право от имени редакции санкционировать, так сказать, запрет на профессию. Это оскорбительно, ведь если кто-то сказал «ты связался с подлецами», это означает «да ты и сам, брат, подлец». Это риторика улицы, но не газеты. Пока у нас в государстве правит не министерство пропаганды, никто не имеет права называть участие в независимом общественном объединении, не стоящем вне закона, мерзостью и уравнивать этические категории с идеологическими проработками и санкциями.

Я как немолодой историк вошел в ассоциацию молодых по преимуществу критиков, чтобы в меру способностей быть им полезным, делиться опытом и знаниями. Вхожу еще, кроме того, в Общество немецких историков театра, Союз германистов, Международное брехтовское общество, Общество Хайнера Мюллера, Гильдию переводчиков (это еще не все) – может, прикажете подавать справку, что там нет мерзавцев и агентов? Кто имеет право априори, бездоказательно мазать черной краской коллег? Самолично возведший себя в сан высшего судии? Это каким, мягко и без исторических параллелей говоря, высокомерием и правопониманием надо обладать, чтобы огульно, без разбору квалифицировать группу в сто пятьдесят пишущих людей как сборище мерзавцев? Я думаю, что решение Григория Анатольевича – частная инициатива, от которой руководству газеты следовало бы дистанцироваться.

Приходится констатировать, что мы на пространствах общественной и литературно-театральной критики, кажется, окончательно теряем культуру полемики и дискуссии. Образовавшиеся два враждебных лагеря отнюдь не напоминают собой широкое поле борьбы мнений, о котором все мы еще так недавно мечтали. Незаметно для себя мутируем, не давая себе отчета, в какую сторону. Дискуссии, стихийно возникшие вокруг принципов «Золотой маски» и образования Ассоциации театральных критиков, захлебнулись в потоке взаимных обвинений неэстетического порядка и умелого манипулирования сверху в пользу консервативного идеологического интереса. Повернув в сторону идеологии, многие вдруг потеряли и лицо, и честь. Порхнула тень ждановщины там, где мог бы вспыхнуть плодотворный дискурс. В таких условиях русская критика вообще может кончиться, будучи побежденной дежурной таблоидной жвачкой.

Мне остается надеяться, уважаемый г-н редактор, что Вы разделяете мои опасения и не допустите проявлений цензуры в критике на страницах Вашей газеты.

Владимир Колязин,

доктор искусствоведения, историк театра, критик