“1993”. Режиссер Александр Велединский.
Виктор Брянцев (Евгений Цыганов), бывший сотрудник НИИ, вынужден из-за денег работать в бригаде слесарей-сантехников: то и дело они ликвидируют какой-нибудь прорыв в московской канализации, и въевшийся сортирный запах сопровождает Виктора даже дома. Его жена Лена (Екатерина Вилкова), работающая в той же службе диспетчером, в свой обеденный перерыв бегает на бизнес-курсы. Она мечтает заняться предпринимательством, для чего свела знакомство, переросшее в связь, с богатым нефтяником (Максим Лагашкин). Их с Виктором шестнадцатилетняя дочь Таня (Анна Цветкова) мечтает понравиться первому парню в округе Егору (Иван Ивашов): он крутой, с бандитами знаком, а без бандитской «крыши” в наше время – никак.
Невзрачной Тане удается обратить на себя внимание Егора, и вот она готовится к шикарной жизни, то есть учится курить и удовлетворять сексуальные запросы Егора, намекая, что неплохо бы вдвоем сходить на концерт Майкла Джексона. Их сосед, бывший преподаватель марксизма-ленинизма, а ныне процветающий ресторатор Янс (Александр Робак) выстроил роскошный особняк, но хочет “свалить за бугор” со своей женой и дочками-близняшками: кому, как не ему, знать, как опасно сейчас в России?! В этом убеждаются и Брянцевы.
Виктор попадает в милицию за драку, устроенную сообщниками “оборотней в погонах”, и его с трудом удается освободить за взятку. Лена разочаровывается в бизнес-талантах своего любовника, выходца из советской номенклатурной знати. Гибель Янса становится настоящим потрясением для Брянцевых, особенно для Тани: поговаривают, что это заказное убийство осуществил ни кто иной, как Егор, да и сам он этого не отрицает. Потрясение, пережитое каждым из Брянцевых, влияет на их выбор: в начале октября 1993 года все они расходятся в разные стороны.
Таня, пользуясь отсутствием в доме родителей, пьет кагор с бывалой подружкой (Дина Губайдуллина), которая утешает ее: “Егора тоже скоро убьют”. Лена, начавшая работать в частном похоронном бюро, отправляется на Тверскую, к сторонникам Ельцина. А Виктор, “защитник Белого дома” образца 1991 года, теперь учится стрелять, используя в качестве мишени предвыборный плакат Ельцина, за которого он еще недавно голосовал. Но попадает себе в руку: недаром говорят, что, если ты бросишь в прошлое камень, будущее выстрелит в тебя из пушки. Точнее, из БТР…
Опыт показывает, что маркером здорового состояния национальной кинематографии является наличие в ежегодном репертуаре хотя бы одного “фильма-конфетки”, обладающего выраженными зрительскими качествами (то есть такого, билетом на который можно сделать подарок хорошему знакомому), и фильма-события, достойного рекомендации другу: “Может, тебе и не понравится, но смотреть надо”. Честно признаемся: в постсоветский период гораздо чаще бывало, что в ином списке отечественных фильмов за целый год ни один не дотягивал ни до того, ни до другого показателя.
И вот, наконец, картина-событие – ее можно смело рекомендовать даже для семейного просмотра! Чтобы бывшие советские люди, которые в 90-е годы были уже взрослыми, пошли в кинотеатр вместе со своими детьми, а то и внуками – ведь даже детям, рожденным в 1993-м, уже по тридцать лет. “1993” Александра Велединского – редкий пример современного фильма, который и отцы могут обсуждать с детьми, и деды – с внуками. Чтобы разные поколения смогли понять друг друга. Было бы интересно узнать, как восприняли фильм нынешние молодые?
Конечно, они спросят: а почему Лена, потеряв Виктора, не звонит ему на мобильный? Потому что мобильников у большинства людей тогда не было, даже на Западе, об Интернете и слыхом не слыхали. Еще спросят: “Зачем Брянцевы завели козу?” Потому что люди после голодных 1990-го и 1991-го и гиперинфляции 1992-го выживали, как могли, многие годами жили “на подножном корму”. Молодых не удивит, почему Брянцевы поменяли городскую квартиру на загородный дом (в романе более комфортабельное жилье, чем халупа в фильме): ну как же, экология, и потом, 43-й километр от Москвы – впоследствии зона активной застройки, можно будет получить компенсацию!
Увы, реальный дом, где жили прототипы семьи Брянцевых, сгорел в одну ночь. Сами они (муж – ученый-электронщик, оставивший отпечаток пальца на луноходе и после 1991-го ставший сантехником, и жена, работавшая там же диспетчером – все, как в фильме) до наших дней не дожили. Остался только их сын, которого Сергей Шаргунов, автор литературного первоисточника, и режиссер Александр Велединский пригласили на премьеру фильма “1993”. Шаргунов и Цыганов, тогда еще школьники, тоже ходили в те дни к Белому дому.
Стиль картины навеян клипами начала 90-х, в нем есть “вставные” номера с музыкой и песнями, что радует зрителей, соскучившихся по мюзиклам. Сны Брянцева – “ансамблевое” пение всей бригадой сантехников, встреча с Циолковским, танцы на Луне “лунной походкой” Майкла Джексона – органически сочетаются с реалистическими эпизодами: в такое время, как начало “лихих 90-х”, вообще ничто фантастическое не удивляет. Однако эпизод, где бригада сантехников находит “вусмерть” упившегося милиционера, и Брянцев, надев его мундир, “снимает” проституток, можно было бы спокойно убрать: он только тормозит действие.
Разумеется, здесь немало визуальных и музыкальных знаков времени; даже в наше время, когда постановщики поднаторели в ретро, нечасто встретишь фильм с такими точными приметами 1993 года (художник Юрий Фоменко). Однако не стоит ждать от этой картины глубоких характеров и тонких психологических коллизий. Все персонажи – даже не типы, а, так сказать, социальные знаки, поэтому в “1993” нет (и не могло быть) глубоких характеров. Исполнители ролей, начиная от Екатерины Вилковой и Александра Робака и включая Евгения Цыганова, одинакового во всех ролях и все равно нравящегося публике, не всегда сочетаются в единый ансамбль. А попытка Тани поговорить с Егором через стекло его машины до неприличия похожа на соответствующий кадр из “Конформиста” Бернардо Бертолуччи, где Анна, рыдая, пытается “достучаться” до Марчелло.
Тем не менее Александру Велединскому удалось передать тягучую, нагнетающуюся атмосферу того времени, которая как будто подталкивала к взрыву: «Я во множестве наблюдал такие семьи, где “все переворотилось” под влиянием перемен. <…> Знал я и семьи, где образованные люди против своей воли деклассировались, тонкие профи становились батраками. Для меня было важно, что главное место действия “1993” – семья. <…> Человек, на котором семья, особенно чувствителен к социальному унижению, и мне хотелось понять, как эти энергии уязвленности вырастают в нечто большее, в настроения и поступки», – рассказывает Сергей Шаргунов.
Замечательна операторская работа Александры Ромм – без единой ошибки, а особенно в эпизодах 4 октября. Незабываем снятый ею лучезарный солнечный пейзаж золотой осени на Аллее космонавтов, куда люди уверенно идут на штурм Останкинского телецентра, еще не зная, что там их ждет гибель. И столь же реалистичны сцены расстрела демонстрантов.
При всех спорных или неудачных решениях фильм “1993” – весьма знаменательное для нашего времени произведение. Ведь выросло уже не одно постсоветское поколение, которое так же не помнит эти события, как люди, рожденные в советское время, не помнили гражданскую войну. В произведениях искусства советского периода изображение гражданской войны могло быть только в соответствии с правилом “кто победил, тот прав”. Знаменательно, что главный герой фильма “1993” – как раз из “не вписавшихся в рынок”, из побежденных. Но зритель симпатизирует именно ему.
В финале Виктор, Лена и Таня изображены сблизившимися, но чем теперь они заняты? Виктор ломает несколько гробов, которые Лена складирует на их придомовом участке, и строит из гробовых досок “туалет типа сортир”. Символ понятен – рано хоронить наших людей! Только не случайно их занятие столь низменно: постсоветская жизнь еще не раз заставит Брянцевых почувствовать себя полным дерьмом.
Виктор Брянцев, по сути, дважды проиграл: и когда голосовал за Ельцина, и когда пошел против него. Вообще он в фильме не единственный изменник советским идеалам, которого настигает расплата: нефтяник разоряется, Янса убивают, но Брянцев остается в живых (в книге он умирает). Виктор Брянцев, хоть и вне своей научной профессии, все равно должен пройти путь познания.
Не стану скрывать, что во время просмотра эпизодов похода на Останкино и расстрела “мятежников” лично я как будто заново пережила эмоции октябрьских дней. Передастся ли данное ощущение людям, не видевшим те события? В тот ясный день 4 октября 1993-го, придя на работу (тогда – Служба международных кинофестивалей СК России), я встретила недоумевающие взгляды коллег. Они, видно, думали, что я, не скрывавшая разочарования в Ельцине, пойду к Белому дому, как режиссер-документалист Александр Сидельников. Он как раз в тот день и погиб с камерой в руках. Однако не вызывали моего доверия и лидеры “мятежников”. Впоследствии они, погубив столько простых людей, ими вдохновленных, сами как-то не особо и пострадали…
И не пошла я к Белому дому. Посмотрела прямую трансляцию, услышала тот орудийный залп по зданию – сначала эфирный, а через долю секунды и отзвук реального, докатившийся до Васильевской. Так что эпизод из фильма “1993”, когда Виктор Брянцев на вопрос: “Ты за красных или за белых?” отвечает: “Я наблюдаю”, мне очень понятен – сама тогда тоже наблюдала. И не раз еще вспоминался рассказ бравого солдата Швейка про то, чем закончилась попытка солдат пожаловаться на истязание и рукоприкладство: «Министр послал к нам комиссию, чтобы расследовать это, и в результате некий Франта Генчл из Глубокой был посажен на два года, – это он обратился в Вену к депутатам парламента, жалуясь, что во время занятий на учебном плацу получил оплеуху от полковника. Когда комиссия уехала, полковник выстроил всех нас, весь полк <…> И мы, рота за ротой, шагали, равнение направо, на полковника, рука на ремне ружья, и орали что есть мочи: “Мы, мерзавцы, думали, что нам эта комиссия поможет. Ни хрена она нам не помогла!”»
Немало участников и свидетелей тех событий дожили до нашего времени, когда можно открыто сказать: да, тот самый Верховный Совет, ранее проголосовавший за роспуск СССР, неминуемо ждало историческое возмездие. Но и активные деятели “лихих 90-х” тоже постепенно сошли со сцены вместе с Ельциным. История уравняла обе стороны того противостояния, что важно для его исторической оценки: «Часто вопросами, на чьей ты был стороне или что бы случилось, если бы победили проигравшие, подменяется разговор о том, а что бы было, если бы такого поворота удалось избежать. <…> Но случилось иначе – восторжествовало “право силы”, и это наградило страну тяжелой травмой. Люди <…> перестали верить, что от них что-то зависит. Мы до сих пор в постскриптуме той пальбы», – считает Сергей Шаргунов.
И в заключение – опять личное воспоминание. Вечером 4 октября, после работы, я вышла на Васильевскую улицу (слышались звуки выстрелов, но до Дома кино пули не долетели) и отправилась на Ярославский вокзал: надо было получить посылку и отправить ответную с проводницей. Очень удобно было. А потом такие посылки запретили в рамках борьбы с терроризмом. Это одно из последствий чеченской войны, начатой победившим Ельциным год спустя, о чем его нынешние поклонники не любят вспоминать… В фильме “1993” вообще зафиксировано многое, чего в наше время не бывает.
Молодежь, конечно, отметит, как свободно “митинговали” люди в 1993-м. Спросит: а почему люди, собравшиеся в Останкино, решили, что БТРы прибыли им в подкрепление? Потому, что в
1991-м военные не решились стрелять в народ. Но они тогда встали на сторону Ельцина и в 1993-м выполнили его приказ, о чем, возможно, пожалели. И еще: в наше время дачные посиделки в особняке богатого соседа (Янса) с бедными (Брянцевыми) совершенно исключены. Нуворишей сейчас практически нет, а нынешние “богатые и знаменитые” с “лохами” даже дышать одним воздухом не будут. Не для того они или их родители в 1993-м поддержали Ельцина! Нет, брат, не впустую эти тридцать лет прошли…
Юлия ХОМЯКОВА
«Экран и сцена»
№ 21-22 за 2023 год.