В последний день, когда мы пришли прощаться с «Флаэртианой», в маленьком кафе киноцентра «Премьер», взгляд упал на табличку в углу. Кафе, между прочим, называется «Нанук», и это очевидно: здесь, в мире пермского кино, все посвящено великому фильму Роберта Флаэрти и его герою – эскимосскому охотнику Нануку, жившему сто лет назад на берегу Гудзонова залива. Первому в истории герою документального кино.

Табличка в кафе сообщала: шеф кухни «Нанука» – Танюша; душа «Нанука» – Венера; Амели «Нанука» – Дарья; а идейные вдохновители и добрые друзья – все гости «Нанука».

В этой прекрасной флаэртианской игре вот уже в 28-й раз с азартом участвуют все, кто приехал в Пермь, и все, кто делает этот невероятный фестиваль. На мой вкус, лучший документальный фест в России.

Чуть позже, на церемонии закрытия, слово взяла член жюри студенческого конкурса Анна Артемьева. Рассказала, как накануне сходила в магазин, купила пластилин и слепила своих собственных «Нануков». Ну, понятно: официальные призы фестиваля – симпатичные металлические фигурки эскимосского человечка. А Анна сделала пластилиновых «Нануков» и вручила друзьям – режиссерам трех фильмов из национального конкурса. Хороших, кстати, фильмов. Даже очень хороших. И все радовались этим призам не меньше, чем официальным.

Пермская «Флаэртиана» – невероятный фестиваль. По качеству кино. По сильнейшей программе особенно в международном конкурсе. И по редкому сегодня градусу тепла, неформальности, искренности, свободы.

И еще. Хотя получается громко и даже пафосно. По-моему, «Флаэртиана» – история про бескорыстную и бесконечную любовь. К кино, конечно. К образу жизни и мышления людей, которые не могут жить без того, чтобы бесконечно «ловить» реальность в четырехугольник видеоискателя. Друг к другу. Одно из сильнейших впечатлений: стайки молодых ребят – участников студенческого конкурса, кинолаборатории LetsDOC и зрительской лаборатории Letstalk, пермских студентов, просто увлекающихся кино – увлеченно и бурно обсуждают фильмы, братаются.

Понятно, что в нынешние времена фестиваль (как, впрочем, и само документальное кино) сталкивается с новыми вызовами. Практически потерял зрителя игровой кинематограф. Кинотеатры закрываются, отечественные фильмы нередко идут в пустых залах. Тем удивительнее видеть аншлаги в киноцентре «Премьер». За почти три десятилетия у фестивальной команды во главе с президентом «Флаэртианы», режиссером Павлом Печенкиным, получилось воспитать в Перми зрителя, для которого документальное кино небезразлично, интересно и важно.

Так вот – о вызовах.

Очевидная истина: документалистика фиксирует жизнь во всех ее проявлениях. Реальность времени: далеко не все проявления жизни доступны для фиксации. По понятным и очевидным причинам. А также по причинам не столь очевидным – мир меняется слишком быстро и тревожно. В таких  обстоятельствах документальное кино обратилось к частной жизни. Не только в России. Фильмы национального и международного конкурсов «Флаэртианы» нередко рифмуются, подхватывая и дополняя друг друга. Только если мир российского дока более-менее понятен и знаком, то мир большой открывается удивительными темами и неожиданными болевыми точками.

Две награды фестиваля, в том числе приз зрительских симпатий, получил фильм из Китая «ТАЙНЫЕ ПИСЬМА» режиссеров Вайолет Ду Фэн и Чжао Цин. С древности до сравнительно недавних времен деревенским женщинам в южном Китае туго перебинтовывали ноги, чтобы они не могли далеко уйти из дома. Женщины создали тайный язык нюй-шу. Письмо справа налево и сверху вниз. Удлиненные иероглифы. Очень красивые, но непонятные непосвященным. На этом языке женщины писали письма в соседние деревни бамбуковыми перьями на складывающихся веерах и носовых платках. В тексте называли друг друга сестрами. На языке нюй-шу складывали песни.

До наших дней дошло не так много артефактов культуры нюй-шу. Две главные героини «Тайных писем» — молодые женщины, которые пытаются сохранить наследие нюй-шу. Одна воссоздает прекрасные иероглифы, другая поет песни на полусекретном языке. У обеих не очень складывается личная судьба. Но обе светятся особым тайным светом.

Тем временем местные дельцы видят в нюй-шу коммерческий потенциал, собираются «приватизировать» древний язык. У них в планах, например, выпустить на рынок модель мобильного телефона с операционной системой на нюй-шу. Справедливый вопрос, кто будет пользоваться гаджетом, если древним языком владеют единицы, ставит «деловых людей» в тупик.

Современное документальное кино – тоже «тайные письма», которые кинематографисты пересылают посвященным. Зрителям. Эти письма написаны на своем, далеко не всем доступном языке. Но именно они открывают тайное знание о мельчайших подробностях сегодняшней жизни.

Подавляющее большинство фильмов российской и международной программ «Флаэртианы» так или иначе обращены к частной жизни. Повседневной. Нередко закрытой от посторонних глаз. Во многих случаях – никак не связанной с государственными институтами. Как жил когда-то, не задумываясь и даже не зная ничего о государственном устройстве, наивный охотник Нанук, так живут сегодня, например, глухонемые супруги из фильма «СЕМЬ ДНЕЙ ОСЕНИ» (режиссер Алексей Головков). В сущности, не так уж далеко от родины Нанука – в тайге, в районе Верхоянского хребта. Живут вместе 30 лет, и даже по взглядам видно, как они любят друг друга. Жизнь у них размеренная, строго регламентированная временем суток и временем года. Ставят сети, ловят рыбу.

В такое кино погружаешься неторопливо, получая удовольствие от точных движений, от спокойствия и уверенности героев. И конечно, в этой эстетике и в самой этой жизни – глубокий, убежденный эскапизм. Нежелание и даже невозможность участвовать в какой бы то ни было общественной реальности.

Размеренность, цикличность жизни, извечная, отделенная от суеты, от глобальных и региональных исторических изменений – в самом названии фильма Александра Авилова «ТАНЯ. ЛЕТО. ЗИМА» (приз «Серебряный Нанук» международного конкурса). Героиня фильма с одиннадцати лет живет в тайге:  ее забрали из интерната бабушка с дедушкой – ханты.

Научили всему, и сейчас взрослая Таня сама учит детей охотиться на глухаря, ловить и чистить рыбу, снимать бересту особым способом, чтобы потом сделать специальный короб. Полное слияние человека с природой. Люди, собаки, прибившаяся к семье любознательная ворона трогательно вышагивает по двору, стараясь участвовать во всех человеческих делах.

В сентябре дети отправляются в интернат в далекий райцентр, учат уроки, участвуют в школьных олимпиадах. Тем временем в тайге родители с нетерпением ждут их на каникулы.

День за днем, год за годом, жизнь за жизнью. И ничто не способно изменить установленный порядок вещей.

В международном конкурсе «Флаэртианы» сошлись несколько выдающихся картин. В фокусе внимания – отдельный, иногда даже отделенный от остальных человек с его радостями, проблемами, иногда с безумными тараканами в голове. Как, например, у героя абсурдистской документальной комедии известного итальянского режиссера Алессандро Комодина «ПРИКЛЮЧЕНИЯ ДЖИДЖИ, ПРЕДСТАВИТЕЛЯ ЗАКОНА». Этот Джиджи – офицер полиции в каком-то итальянском Мухосранске, где кажется, никогда ничего не происходит. Вроде бы ближе к началу фильма герой обнаруживает труп девушки, бросившейся под поезд (привет от Анны Карениной!) и кажется, что в сюжет ворвется криминальный ветер. Но нет – опять тоска и скука.

Джиджи патрулирует улицы сонного городка, обсуждает с коллегами своего начальника по прозвищу Фазан, болтает по рации с новой сотрудницей полиции по имени Паола, рассказывает о себе, откровенно «клеит» ее, назначает свидание. Как ни странно, эти сцены напомнили мне нашего «Мимино» — помните, когда летчики-вертолетчики с позывными Сокол и Ястреб в горной Кахетии обсуждают в эфире новые югославские туфли 41-го размера?

Ничего криминального больше не случается. Если не считать криминалом бесконечные, завораживающие в своей очаровательной монотонности (первый такой разговор длится 9 минут экранного времени) споры Джиджи с соседом Томазо, требующим спилить деревья на своем участке земли, поскольку участок превратился в джунгли, и есть опасность, что деревья завалят сад соседа.

Поразительный фильм. Его можно домысливать, разгадывать сюжетные загадки, но главное: смотреть на  полусумасшедшего обаятельного полицейского, слушать его бесконечную болтовню в эфире — огромное удовольствие.

Для меня  безумный Джиджи совершенно неожиданно зарифмовался с героями российского фильма «ОТЦЫ». Автор – выпускник режиссерской мастерской Александра Сокурова Юрий Мокиенко, и что совсем уж удивительно для сокуровских учеников он снял очень смешную документальную комедию.

Комедия, правда, начинается по-сокуровски – долгая панорама поля в утреннем тумане. А потом продолжением панорамы из тумана материализуются старое пианино и  сумасшедшие люди. Взрослые и дети даже не поют, а громко вопят знойное танго из «Двенадцати стульев». На финальном аккорде девочка убивает комара, а самый пожилой участник музыкальной группы громко плюется: «Тьфу!» Так зритель погружается в безумную атмосферу подготовки к первому междеревенскому кинофестивалю «Золотой шуруп» в селе Колодье Гдовского района Псковской области.

Пожилой человек за пианино – известный в Петербурге писатель, режиссер, композитор, телеведущий Михаил Мокиенко. По совместительству – дядя режиссера. У Михаила Мокиенко есть  сын Никита и маленькие чудесные внуки. И вот всей  семейной компанией они придумали фестиваль. Дальше надо было определиться, что показывать на «Золотом шурупе». Собственно говоря, фильм «Отцы» о том, как Михаил и Никита Мокиенко параллельно снимают два фильма. Старший экранизирует буколическую «Дюймовочку» — благо детей в летнюю дачную пору в деревне полно. Главные артисты, конечно, внуки режиссера.

А Никита, обаятельный в своем безумном творческом экстазе, создает абсурдистскую комедию. Неважно про что. Важно с каким упоением отдаются творчеству взрослые и дети. Как с боем добывают реквизит, гримируются, как режиссер объясняет «актерам» зерно роли.

Вместо фестивальной рекламы, плакатов и постеров по селу ездит на велосипеде мальчик с громким голосом: «Внимание! Внимание! Показ фильма сегодня в 12. Сегодня!» И вот уже собираются на поляне зрители. Смотрят кино без титров – их просто не успели доклеить.

Удивительное признание в любви к кинематографу, к творчеству, если шире – к нормальной жизни, где взрослым и детям хорошо вместе.

Флаэртианское кино все-таки по большей части – о любви. Это чрезвычайно важный посыл в сегодняшнем мире, где нелюбовь вроде бы заметнее, громче.

Для меня одним из главных на фестивале стал тихий камерный фильм «ЭМИЛЬ И ЭЛЛА» Елизаветы Макаровой. Конечно, о любви. Герои – коренные петербуржцы. Обоим по восемьдесят, полвека прожили вместе. Они музыковеды и знают о музыке все. Эксцентричные, немного похожие на городских сумасшедших. Ругаются друг с другом постоянно. И любят друг друга безмерно.

«Эмиль и Элла» – фильм о вымирающей прослойке удивительной ленинградско-петербургской интеллигенции, прошедшей огромную жизнь и сохранившей умение по-детски ей радоваться.

Главный фестивальный приз  «Большой золотой Нанук» жюри отдало фильму Анны Бергер «КОГО ЛЮБЛЮ…»  Это очень занятная история. Режиссер – девушка из Финляндии, выпускница вгиковского курса Сергея Мирошниченко. Ее отец Мартти, один из четырех героев фильма, собирается восстановить летний дом своего деда, эмигранта, бежавшего в 1918 году из России. Мартти нанимает двух гастарбайтеров. Немолодого Сергея Федоровича, русского, живущего в Вильнюсе, и молодого Мишу из Украины. Это герои номер два и номер три. Четвертый персонаж – сама автор, Анна Бергер. Она не просто снимает кино, но и становится полноправным участником действия. Можно было бы даже сказать – провокатором, потому что  вносит в четырехугольник острое женское начало. То купается голышом в озере, а Миша и «Федорович» подают ей полотенце. То отправляется с ними в баню, где все хлещут друг друга березовыми вениками.

В  четырехугольнике сошлись люди полярных политических взглядов, темпераментов, вкусов. Насквозь советский человек «Федорович», апологет всего коммунистического. И одновременно – фанат булгаковского романа «Мастер и Маргарита». Болтун и волокита – несмотря на солидный возраст он вроде как не прочь приударить за Анной. Рядом с ним деликатный, молчаливый, работящий Миша, который со всеми на «вы». Левак Мартти – любит водочку и то и дело повторяет, как ему нравится их новоявленное братство. «Приезжайте, – говорит, – ко мне в любое время, будете желанными гостями». При этом то и дело говорит о деньгах, и совершенно не стесняясь, вычитает из зарплаты «Федоровича» 500 евро за сломанную бензопилу.

Подробное, в течение трех месяцев наблюдение. Безумно интересное, как и должно быть, когда в одном маленьком пространстве собрались  разные люди и когда они совершенно не думают о снимающей их камере. Более того, доверяют ей свои секреты. Фильм получился любопытный, хотя и неровный, с несомненными затянутостями, с  субъективной камерой (на обсуждении во время фестиваля одна девушка призналась, что на просмотре ее укачало).

В документальном кино есть жанр i-movie – кино, которое автор снимает про самого себя. Ну или где он так или иначе своим участием приводит сюжет в движение.

Сюжеты и характеры минувшей «Флаэртианы» разноцветны и многозвучны как сама жизнь. Счастье, что есть места, где можно увидеть и услышать эти сюжеты. Счастье, что остались люди, которые пишут, а потом читают  «тайные письма» о жизни, доступные в сущности всем.

Александр КОЛБОВСКИЙ

«Экран и сцена»
Октябрь 2023 года.