Год назад дебют Жоры Крыжовникова “Горько!” посмотрело четыре с половиной миллиона человек – редкий ныне случай для отечественного кино. Но своей историей про бессмысленную и беспощадную российскую свадьбу Крыжовников задел самые разные зрительские души: и тех, кто узнал в героях фильма себя и своих родственников, и тех, для кого просмотр был слегка снобистским “хождением в народ”. Быть в этом народе оказалось если не привычно, то нормально, и простота была не хуже воровства, хотя и без него не обходилось. Иначе на какие деньги Борис Иванович, сотрудник администрации Геленджика (Ян Цапник) устроил бы дочери Наташе (Юлия Александрова) свадьбу в местном ресторане “Золотой”? И пригласил бы туда в качестве тамады Сергея Светлакова – потому что у местной тамады Настасьи Филипповны накануне сына на зоне убили?

В продолжении “Горько!” тоже будет застолье – где окажется и Светлаков, ставший одним из продюсеров этой картины, и туапсинская бабушка, в первой части обстоятельно рассказывавшая, как бороться с глистами. На этот раз камера затормозит на ней на секунду, но прозвучит слово “полынь”, и все ее монологи припомнятся сразу. А Настасья Филипповна будет сидеть среди гостей не с трагическим, а с радостным лицом – сын-то ее жив, пьет за ВДВ, а сообщение о том, что его убили, оказалось ошибкой.

Впрочем, трагическое лицо было бы уместнее – гости пьют за безвременную кончину Бориса Ивановича. В начале фильма машина, где едут они с женой, попадает под обстрел, и натворивший разных дел Борис Иванович понимает, что пуля рано или поздно его догонит – поэтому прятаться от киллеров надо как можно быстрее. И нет лучше варианта, как спрятаться раз и навсегда – притворившись мертвым и устроив себе скромные похороны. А потом обустроиться где-нибудь подальше от своих потенциальных убийц и перевезти туда семью. Сперва возникает идея сжечь в крематории гроб с куклой, но Борис Иванович отметает ее как непродуктивную – чтобы все поверили в его смерть, надо лечь в землю по-настоящему.

Животное начало, которое было столь сильно в первом фильме, проявляется и во втором. Борис Иванович – яркий альфа-самец, противостоять которому никто из остальных представителей мужского пола не может: ни жених, а ныне муж Наташи Ромик (Егор Корешков), ни задумчивый сват Евгений (Василий Кортуков), ни брат Ромика, вечный сиделец Леха (Александр Паль). О Диме, третьем сыне Евгения, и речи не идет – он продолжает снимать все происходящее на камеру, почти никак, в отличие от первого фильма, это не комментируя. Поэтому место Главного мужчины в семье оказывается вакантным – Борис Иванович, конечно, раздает ценные указания, но довольно много времени ему приходится проводить в гробу, чтобы все, кто случайно заглянет в принадлежащий Евгению и его жене Любе (Юлия Стадник) домик у моря, убедились в его смерти.

В мире животных место главы прайда может занять и пришлый самец, если никто из имеющихся на альфу не тянет. Так же происходит и в “Горько! 2” – в домик заявляется боевой друг Бориса Ивановича, Витя Каравай (Александр Робак) и принимается утешать растерянную семью – сперва приносит пакеты из универмага “Магнит”, потом берется устраивать похороны.

Борис Иванович боевого друга боится – и велит семье доставить его в Туапсе, чтобы лечь в землю там, под плач непроницательной местной родни. Но водители автобусов и маршруток не хотят везти гроб из Геленджика в Туапсе, поэтому нести его приходится на руках, по берегу моря, периодически вступая в конфликты с отдыхающими: “Женщина, зачем вы мне свой труп прям на полотенце поставили?!”

Громкий, веселый хохот, которым четыре с половиной миллиона зрителей сопровождали алкогольные эскапады героев, сменился сдавленным хихиканьем. Иногда у кого-то прорывается смех, потому что и правда очень смешно, но тут же затихает: неловко, неудобно смеяться над тем, как одетая в розовое Люба, отстав, мелко семенит за несущими гроб родственниками, держа на голове красную гробовую крышку – но и не смеяться невозможно.

Путешествие с живым покойником длится не так уж и долго – когда у оскальзывающихся на крупной гальке родных перестают действовать ноги и руки, перед ними оказывается Витя Каравай: “А я вас повсюду ищу!” и становится ясно, что его участия не избежать.

Каравай собирается прочно занять место Бориса Ивановича – он и выглядит, как его двойник, и ведет себя так же, но дело не только в сходстве: поместив гроб в винный погреб своего имения (пакеты из доступного “Магнита” еще ни о чем не говорили), он начинает прямо перед лицом “покойника” приставать к его жене-вдове Татьяне (Елена Валюшкина), причем приставать так, будто имеет на это полное право. Позже выяснится, что право это он действительно имеет, и Борис Иванович об этом знает – в бешенстве он покидает гроб и, нацепив противогаз и каску, в облике импровизированного Дарта Вейдера вступает в перепалку и драку с геленд-жикским сообществом ростовых кукол.

Абсурд нарастает, но приключения живого трупа и не могут быть ничем другим, как комедией абсурда, в отличие от первой части – комедии положений, где Ромик и Наташа должны были быть одновременно на двух своих свадьбах.

Хотя и от комедии положений в “Горько! 2” тоже достаточно – пока Борис Иванович в каске насмерть бился с большими хот-догами, в его гробу мирно заснул прибившийся к семье Толик (Сергей Лавыгин), и его-то и понесли хоронить. Семье приходится прибегнуть к массе ухищрений, чтобы прямо во время скорбной церемонии, под казачий хор, исполняющий “Не для меня придет весна”, обменять Толика на Бориса Ивановича.

Похороны проходят по высшему разряду, а вот откапывать бывшего десантника никто не собирается – незадолго до церемонии семья узнает о двух фактах, которые повергают всех в шок: во-первых, Борис Иванович продал Любин и Женин домик у моря, и теперь всем негде жить, а во-вторых, настоящий отец Наташи и бывший муж Татьяны – Витя Каравай. Поэтому семья вместе с друзьями Бориса Ивановича поет и пляшет в белом шатре, построенным Караваем для поминок, а идти к погребальному кургану, разбирать камни и выпускать похороненного никто не собирается – все очень обижены и изрядно растеряны, и к тому же Каравай в качестве нового главы семьи выглядит очень заманчиво. Не кажется таким он только Наташе: она не собирается его прощать за то, что он когда-то ее бросил, но и любимому отчиму тоже не может простить то, что он лишил жилья ее мужа, свекровь и свекра.

В общем сумбуре, которым отличаются и фильмы Крыжовникова, и большинство отмечаний радостных и печальных событий, процесс выбора семьи – к кому из мужчин притулиться, от кого теперь зависеть, за кем идти, кого слушаться – кажется не очень отчетливым. Когда чудом выбравшийся из могилы Борис Иванович оказывается на собственных поминках, он понимает, что практически потерял всех своих, что теперь они принадлежат Караваю, который к тому же вернул Евгению и Любе их домик.

Борис Иванович защищается, он обвиняет, рассказывая о том, что наслал на него киллеров именно Каравай, что он когда-то бросил Татьяну с маленькой Наташей, что он… Но эти обвинения не работают – срабатывает лишь одна фраза, после которой все бросают Каравая и немедленно прощают и кидаются обнимать Бориса Ивановича, и звучит она так: “Я без вас сдохну”.

И этот эпизод еще раз доказывает, что для простого россиянина чувство значит куда больше, чем поступок и намерение, и за искреннее выражение своих эмоций он готов простить все, и к своим относится согласно поговорке “Не по хорошу мил, а по милу хорош”. В “Горько! 2” снова ищется и отыскивается ответ на вопрос: “Кто такие “свои?” – и если в первом фильме речь шла о глубинном внутреннем сходстве, яблоньках и яблочках и о том, что от себя не убежишь, то во втором ответ еще проще. Свои – те, без которых сдохнешь, а среди которых и умереть не жалко.