Дом в Глинищевском переулке, фасад которого украшают мемориальные доски, напоми-нающие о великих артистах МХАТа, хранит множество воспо-минаний. Здесь расположились два музея-квартиры: Владимира Ивановича Немировича-Данченко и Сергея Владимировича Образцова (великий кукольник в начале своей карьеры был актером Музыкальной студии МХАТ и актером МХАТа Второго).
Квартира, где мы беседуем с Мариной Григорьевной Светаевой, хотя и полна реликвий, на музей не похожа. Портреты и фотографии (некоторые из них многократно опубликованы в разных изданиях) связаны с семейными преданиями. Внучка легендарного трагика Мамонта Дальского, падчерица знаменитого мхатовца Василия Топоркова, жена прекрасного артиста Малого театра Вячеслава Езепова – самой судьбой была призвана стать летописцем истории театра.
– Давно мечтала расспросить вас о Мамонте Викторовиче. Конечно, представить его дедушкой сложно. Он погиб в 53 года, больше чем за 20 лет до вашего рождения. Почти каждого великого художника или артиста и при жизни, и после его смерти преследует стойкий миф. Как правило, не имеющий отношения к творчеству. Так, Мамонт Дальский “заслужил” славу главаря анархистов, атамана разбойников. Не последнюю роль в создании этого образа сыграл Алексей Николаевич Толстой, сделавший артиста одним из персонажей “Хождения по мукам”. “Это был человек дикого темперамента, красавец, игрок, расчетливый безумец, опасный, величественный и хитрый <…> Он заговорил об условности моральных принципов и праве каждого на все. Он сеял по Москве возбуждение в умах”. В этом портрете (за исключением того, что Мамонт Викторович был красивым человеком и азартным игроком) нет ни слова правды.
– Знавшие Дальского спрашивали писателя после выхода книги в свет, почему он изобразил артиста совершенно не похожим на себя? И Толстой признавался, что виноват и впоследствии понял, что на самом деле Мамонт Викторович не был таким. “Кто-то, – уверял он, – рассказывал похожие истории о Дальском моей жене и мне показалось, что в романе это будет выглядеть эффектно”.
Конечно, характер Мамонт Викторович имел анархический. В нашем доме на комоде (вернее, буфете, он переехал из Ленинграда в Москву и стоит в прихожей) когда-то лежали огромные ключи от Литовского замка – петербургской Бастилии. Дальский принимал участие в освобождении заключенных.
Этот эпизод связан с Февральской революцией 1917 года. Тюрьму окружила толпа восставших – людей самых разных сословий (в советские времена писали лишь о рабочих, солдатах и матросах). Очевидно, что Дальский, живший неподалеку, на Офицерской улице, просто не мог не принять участия в этом событии. Тогда же замок был сожжен, и позже на его месте построили безликое здание.
– В 1914, когда началась Первая мировая война, Дальский, как и многие его современники, писатели и артисты, захвачен патриотическим подъемом (тогда объявляется бойкот всему немецкому, Петербург переименован в Петроград). Артист пишет пьесу “Позор Германии”.
– Я читала эту пьесу. Совершенно чудовищная. Он сам ставил ее и сам играл две роли: главного героя Рославлева, чье поместье захватили немцы, и какого-то зловещего немецкого генерала во второй части. Но, тем не менее, пьеса с успехом прошла в Суворинском театре, в московском Парадизе, в провинции. И на деньги, вырученные от сборов, Дальский снял десятикомнатную квартиру в бельэтаже особняка в стиле ампир, построенного на Офицерской улице чуть ли не по проекту Джакомо Кваренги. Дом, где я выросла (его сломали в 1966 году).
– Патриотический угар, под воздействием которого писалась пьеса, быстро сменился глубоким разочарованием. Давайте поговорим об особенностях творческой индивидуальности артиста.
– Когда читаешь мемуары, всегда обращаешь внимание на поражавшее актеров сочетание мощнейшего темперамента Мамонта Викторовича и умной, холодной работы над ролями. То, как он выстраивал образ на неожиданных ходах, поворотах. Техника у него была совершенно потрясающая.
– Очевидно, что у артиста имелся собственный набор приемов, помогавший ему в работе. Мейерхольд вспоминал слова Дальского: “Не должно быть у актера совпадения личного настроения с настроением изображаемого лица – это убивает искусство <…> Если был бодр, энергичен – играл Гамлета мечтательным, нежным. Если был настроен задумчиво-лирически – играл с мужеством и страстным пылом”. Многие писали о необычном Чацком в “Горе от ума”.
– Читаем у Кугеля: “Он мне нравился как Чацкий – не потому, что это был психологически верный Чацкий (если Чацкий вообще может быть психологически верен), – но потому, что протест бунтующего духа, дерзкий вызов обществу, надменное превосходство личности над всяким хоровым началом – это и был сам Мамонт Дальский, персонально”. Бунт был в его природе, и бунтарством отмечены многие его роли.
– Александр Кугель считал Дальского настоящим трагиком. И перечислял его лучшие сценические создания – Рогожин, Незнамов, Дмитрий Самозванец.
– Один из современников отмечал, что артист как будто “уступлен нам другой эпохой”. Хотя в своих ролях он всегда оставался современным. Часто критики писали об “опрощении” шекспировских (и не только) ролей – Гамлета и особенно Отелло, противостоящем ложному пафосу, нередкому на столичных и провинциальных сценах.
– Артист проработал в Александринском театре десять лет, играл много и с большим успехом. При этом он оставался чужим в труппе, как и Вера Федоровна Комиссаржевская.
– Да, они были чужими. В труппе Мамонта считали высокомерным, амбициозным, бесцеремонным. Но близко его знавшие, например, Юрий Юрьев, говорили о том, что он мог быть простым в общении и даже мягким человеком, в котором чувствовалось что-то детское.
– Кстати, и в облике Веры Федоровны, современники отмечали особую юную пластику. “Фигурою – девочка”, – писал Андрей Белый. Быть может, бунтарство Дальского в чем-то было сродни “протестантизму” Комиссаржевской, который отметил Осип Мандельштам в “Шуме времени”.
– Разумеется, они были очень разными, но Вера Федоровна высоко ценила Дальского как партнера. Они вместе играли в “Идиоте”. Комиссаржевская – Аглаю, Дальский – Рогожина. Актриса довольно быстро отказалась участвовать в спектакле, где для нее, и не только для нее, не было материала. Вместе с Верой Федоровной артист играл в пьесах Зудермана. “Ей все хотелось играть с Дальским, она говорила, что никогда не встречала такого актера как Дальский, что внутренний пафос, который в нем горел, давал и ей зарядку”, – вспоминал режиссер Н.А.Попов.
– Вместе они играли в “Отелло”.
– На этой истории, очень драматичной для Дальского, стоит остановиться. В январе 1900 года исполнялось десять лет службы артиста в Александринском театре. Он получил право на бенефис и заявил “Отелло” (роль, которую он с успехом играл в провинции). На Александринской сцене “Отелло” не шел. В это время намечались гастроли Сальвини. И поэтому спектакль собрали. Назначен бенефис Дальского и, одновременно, было объявлено, что в ближайшие дни Сальвини сыграет Отелло.
– Газеты писали о бенефисе сдержанно. Александр Кугель констатировал, что спектакль оказался “будничным”.
– Накануне бенефиса Дальского директор императорских театров Сергей Волконский устроил банкет в честь великого итальянского гастролера. Это было крайне бестактно. Самолюбие Мамонта Викторовича оказалось уязвлено. Положение в театре его угнетало. Ему срочно понадобилось уехать из Петербурга. И он исчез, не испросив разрешения у Дирекции. Волконский подписал приказ об увольнении за несколько месяцев до окончания десятилетнего срока службы. Артист, не прослуживший такой срок и ушедший с императорской сцены, не мог считаться артистом императорских театров.
– Двумя годами позже из Александринского театра ушла Комиссаржевская.
– Мамонт Викторович участвовал в московских и одесских гастролях Комиссаржевской 1902 года. Вместе они играли в “Дяде Ване”, “Огнях Ивановой ночи”, “Гибели Содома”. Предполагавшееся участие Дальского в “Монне Ванне” Метерлинка, однако, не состоялось.
– И Дальский, и Комиссаржевская мечтали о собственном театре. Она, как мы помним, уехала на два года в провинцию на гастроли, чтобы заработать деньги.
– Мамонт поехал в Монте-Карло, чтобы добыть денег на свой театр. Он же был страстный игрок. Сумел выиграть огромную сумму. А на следующий день все проиграл. Думаю, что у него не могло получиться со своим театром. И дело не только в финансах. С кем бы он смог работать? И кто бы стал работать с ним?
– А между тем, при всем индивидуализме, он мог многому научить молодых артистов. Встреча Федора Шаляпина с Дальским в гостинице “Пале Рояль” оказалась судьбоносной. По сути, Мамонт Викто-рович срежиссировал, придумал рисунок целого ряда ролей, которые Шаляпин будет исполнять всю свою карьеру. “Ты неверно понимаешь характер Мельника. Это не вертлявый, бойкий мужичонка, а солидный, степенный мужик”. Федор Шаляпин в свободные вечера ходил в Александринский театр учиться актерскому мастерству, но и Мамонт Дальский следил за успехами своего ученика. В фонде певца (в Музее Музыки) есть фотография, где изображен Дальский в роли Барона в “Скупом рыцаре” с надписью: “Хорошему Мельнику – Шаляпину в день его торжества. “Барон” – Дальский”.
– Можно вспомнить как рождалась роль Сусанина.
“ – Чуют прав-в-вду!.. – горланит Шаляпин.
– Болван! Дубина! – кричит Мамонт. – Чего вопишь! Чуют! пойми… чу-ют! Разве ревом можно чуять?”
Николай Ходотов оставил воспоминания об этих уроках. В частности, о том, как рождался шаляпинский Мефисто-фель в “Фаусте”: “Явись на сцену, закрой всего себя плащом, согнись дугой, убери голову в плечи <…> Потом энергичным жестом руки сорви с себя плащ, вскинь голову и встань гордо во весь рост, тогда все поймут, кого и что ты хочешь изобразить. А то обрадовался: “Я здесь!”, словно Петрушка какой-то”. Федор Иванович объяснял Марии Николаевне Ермоловой, откуда взялся его драматический дар: “Из Пале (гостиница “Пале Рояль”. – М.С.). Я там дальчизму учился”.
– В своих воспоминаниях певец признается, что Дальский объяснил ему, как важна правильная интонация, именно в ней – “в окраске слова и фразы – вся сила пения”. В книге “Театр прославленных мастеров” Анатолий Альтшуллер писал: “Самое поразительное в творчестве Дальского – это его умение точно схватить интонационные особенности роли”. И это свое умение он передавал ученикам.
– На гастролях в провинции Дальский часто играл с чудовищными труппами. Но если замечал талант, начинал работать с молодым актером. Есть воспоминания Михаила Тарханова о том, как Мамонт Викторович дал ему первые уроки мастерства.
Кугель в эссе о Дальском пишет о том, что артиста сгубило его гастролерство. Но так ли это? С возникновением Художественного театра трагики чувствуют себя не у дел. Станиславский, повторяя слова Андре Антуана, объясняет, что время темпераментов прошло. Трагики не могут работать в стационарном театре. Гастролировать начинают Павел Орленев, братья Адельгейм, Николай Россов.
– Часто думаю о том, какую колоссальную роль сыграли гастролеры в культуре русской провинции.
– В своих странствиях Дальский доехал до станции Зима в Иркутской области. Думаете, она только с Евтушенко связана? Бабушка вспоминала: играли в тяжелейших условиях, сцена освещалась керосиновыми лампами.
Известно, что Дальский играл очень неровно. Иногда спустя рукава. Как-то во время спектакля раздался голос из публики: “Когда же Дальский заиграет?” – Он ответил: “сейчас”. И заиграл. Что подтверждало его владение и темпераментом, и техникой, и всем аппаратом. Главное, темпераментом.
– Есть интересные воспоминания Леонида Утесова о Дальском в роли Ротмистра в “Отце” Стриндберга.
– В какой-то момент артист стал играть современную драматургию. “Когда мы,
мертвые, пробуждаемся” Ибсена публика не приняла. А “Отец” имел невероятный успех. Один сезон Дальский ездил на гастроли только с этой пьесой. Утесов запомнил момент, когда Ротмистр в ссоре с женой бросал в нее зажженную лампу. Она пролетала в считанных сантиметрах от партнерши. “Я понял тогда, что означает профессиональная актерская техника. Владение, казалось бы, необузданным грандиозным темпераментом и тщательность мастерства, – вот что поразило меня в его игре”.
О Дальском писали, что он последний русский трагик. Это очень точно. В 1915– 1916 годах в питерском Народном доме он играл Отелло, и критики писали о невероятной мощи его исполнения, называли единственным артистом, способным нести на своих плечах шекспировский и вообще трагический репертуар. И вместе с тем удивлялись простоте его игры.
– В вашем доме можно видеть портреты очаровательных женщин. На одной из фотографий – ваша бабушка и мама?
– Мамонт Дальский женился в первый раз рано, когда был провинциальным актером. От этого брака с дочерью полковника Татьяной Тарасовной родилась дочь Вера. Молодые довольно скоро разъехались и подали на развод. В ту пору разводные дела длились очень долго. Они встретились в Крыму. Вскоре у Татьяны Тарасовны родился сын Юрий. По профессии он был летчиком. Женился на Елене Сергеевне Нюренберг.
– Будущей Шиловской, а позже Булгаковой.
– Совершенно верно.
Юрий Неёлов (именно такой была настоящая фамилия артиста, псевдоним – Дальский он взял в честь сестры Магдалены – Дали) умер очень молодым.
С бабушкой – Раисой Александровной Безаборкиной – Дальский познакомился в Петербурге. Она родилась в Нарве в семье чиновника, где было 13 детей, по большей части девочки.
Мамонт Викторович в разводе взял вину на себя и по законам того времени не мог жениться во второй раз. Так что брак с бабушкой мог быть только гражданским. Раиса Александровна обладала невероятной красотой. Дальский стал выводить ее на сцену. Брать в поездки, где она ему очень помогала.
В 1918 году семья приехала в Москву. Мамонт Викторович жил в гостинице “Гренада” на Большой Никитской, а бабушка и мама (конечно, именно они запечатлены на фотографии) – на Новинском, у Шаляпиных.
– В этом же году Дальский погиб. Попал под трамвай.
– Трагическая смерть. Бабушке – 25 лет. Она осталась с пятилетней дочерью Ларисой на руках. Через какое-то время она закончила кинотехникум и стала сниматься в немых фильмах. Несколько лет назад меня разыскал историк кино Петр Багров, расспрашивал о бабушке. Пригласил в кинотеатр на Кутузовском, где показывали немой фильм “Нет счастья на земле” с ее участием. Она много снималась с Владимиром Максимовым. Играла императриц. Но с началом звукового кино ее актерская карьера закончилась.
Семью спасало бабушкино умение шить. Она была замечательной портнихой с необыкновенным вкусом. Вечерами она мне давала коробочку иголок и нитки и говорила: “Вдевай”. Я вдевала и потом втыкала в подушечку 20-30 иголок.
– А мама?
– Она закончила Горный институт. Но это не помешало ей ездить на гастроли со знаменитым Ваграмом Папазяном, а позже работать в Филармонии.
– Когда же у нас появится ваша книга о Мамонте Дальском?
– Материалы для нее были собраны для сборника документов, который должно было выпустить издательство ВТО. Как раз тогда ВТО рухнуло, сборник так и не вышел. Инна Натановна Соловьева уговаривала меня писать монографию. Но тут на меня навалилась работа над дневниками Владимира Теляковского, растянувшаяся на 20 лет. Когда она завершилась, я вернулась к мысли о Дальском. Собрано множество воспоминаний, критических статей. В том числе – отклики провинциальных газет. Книга стоит в плане сектора театра Института искусствознания.
Беседовала Екатерина ДМИТРИЕВСКАЯ
«Экран и сцена»
№ 11 за 2022 год.