
Подтемой фестиваля стал уместный в год 150-летия великого классика мотив “Чехов без берегов”.
Димитр Гочев, болгарский режиссер, давно работающий в Германии, – имя для нас новое. Хотя берлинский “Дойчес Театр”, где он поставил “Палату № 6”, врезался в память замечательной “Эмилией Галотти” Михаэля Тальхаймера, пять лет назад показанной на “NETе”.
Режиссер говорит, что для него было существенным освободить спектакль от декораций. Он сознательно уходит от душного, зловонного и жестокого мира забытой Богом больницы-тюрьмы. “Палата” идет на пустой сцене. Роль оформления сведена к дыму, время от времени заволакивающему актеров, и световой аппаратуре, в какой-то момент спускающейся с колосников. Гочев – не только режиссер, но и драматург спектакля. Текст самого рассказа сведен к минимуму, зато персонажи “Палаты” говорят монологами и репликами из многих чеховских пьес. Таким образом, среди обитателей сумасшедшего дома оказывается эксцентричная дама, сочетающая черты Аркадиной и Раневской, и девушка в фате (при желании в ней можно узнать Соню из “Дяди Вани”). Нервный молодой человек с всклокоченными волосами (очевидно, герой “Палаты” Громов) темпераментно произносит монологи Пети Трофимова и Вершинина. В главном герое Рагине (его играет выдающийся артист Самуэль Финци) “живет” Чебутыкин. Рефлексия, стыд по умершему по его вине больному сменяются горьким выводом: “мы не существуем, а только кажется, что существуем…”
Гочевская “Палата” сродни метафизическому “дну жизни”, где царят хаос и одиночество. Этот хаос затягивает Рагина, как в воронку, из которой нет пути назад. Единственный персонаж, противостоящий безумию – Никита, но вовсе не тупое животное со страшными кулаками, безжалостно расправляющееся с больными, а приветливая, улыбчивая тетка с нарумяненными щечками, одетая в форменное платье. Чем-то она напоминает Анфису в “Трех сестрах” Кристофа Марталера, упивавшуюся казенным жильем и казенным коштом. Никита играет эпическую роль рассказчицы. Нормальность по Гочеву – спасительная способность не думать, не слышать человеческих страданий.
Финский режиссер Кристиан Смедс поставил “Вишневый сад” неподалеку от Вильнюса – в традиционном месте загородных дач, где, несмотря на растущие не по дням, а по часам коттеджи, еще сохранились старые деревянные дома. В одном из них и играют спектакль, действо при помощи сложной аппаратуры может транслироваться на расстояние. На “NET” привезли “Living-of” – аудиовизуальную инсталляцию, сочиненную в процессе репетиций “Сада” (совместный проект Смедс Ансамб-ля и Аудронис Люга Продакшн).
Смедс, как и Гочев, разобрал пьесу на кусочки паззла, и мы можем лишь догадываться о результате. Ясно, что это вольная фантазия, в которой разные поколения литовских артистов показывают эскизы образов, комментируя роль личным высказыванием о Чехове и о себе. Юозас Будрайтис меланхолично скручивает свои “вишневые” цветы из “обороток” отслуживших текстов, размышляя о Чехове: “торги назначены на 22 августа, а в этот день умер Тургенев”. Спустя некоторое время, в момент, когда артист появится с авоськой с керченской сельдью и анчоусами, просто дух захватит и сердце дрогнет: Будрайтис – идеальный Гаев. Режиссеру Йонасу Вайткусу несимпатичен Лопахин, как и многое в окружающей действительности. “Все осталось по-прежнему”. Один из самых щемящих эпизодов разворачивается в комнате, стены которой увешаны фотографиями ушедших, но дорогих сердцу людей – артистов, режиссеров, художников. Среди них – портреты Тарковского, Высоцкого. У старшего поколения – свой утраченный “Вишневый сад”.
Молодежь видит в персонажах свое. “Как это сказать старику: хоть бы ты поскорее подох”, – удивляется исполнитель роли Яши. Алдона Бендорюте сравнивает свою Варю с Соней Серебряковой, обе не могут жить без работы. Раса Самуолите, кажется, завидует безоглядности, с которой Дуняша отдается любви.
Обаяние “инсталляции” в том, что ее создатели сумели уловить и передать воздух поэзии и творчества. Эти любовно снятые репетиции самоценны как документ, хранящий душевные воспоминания. Было бы здорово увидеть и сам спектакль Кристиана Смедса. Думаю, найти “имение Раневской” под Москвой – не такая уж сложная задача.
Екатерина ДМИТРИЕВСКАЯ
«Экран и сцена» № 22 за 2010 год.