Женская рука – владыка

Кадр из фильма “Разжимая кулаки”
Кадр из фильма “Разжимая кулаки”

После всех треволнений с пересечением границы, с пребыванием на карантине, с тайными вылазками в кинозалы до окончания его срока, со сдачей ПЦР-тестов через день, с постылыми куар-кодами в телефонах, которые то открывались, то куда-то пропадали именно в момент прохода в фестивальный Дворец, пришло, наконец, время подвести итоги 74-го Каннского фестиваля.

Фестиваля, который запомнится надолго: проведенный с задержкой на год из-за пандемии, сдвинутый с традиционного мая на июль, что погрузило зрителей в непривычную жару, проходивший в напряженной обстановке повышенной вирусной опасности.

Прежде всего, нужно еще раз поздравить российских лауреатов.

Киру Коваленко – первую россиянку и первую женщину-режиссера за всю историю Канн, получившую главный приз конкурса “Особый взгляд”. Ее картина “Разжимая кулаки”, снятая в Северной Осетии на осетинском языке, названа лучшей среди лучших, а в их в числе были и такие, например, мастера, как турок Семих Капланоглу (“Обещание Хасана”), и израильтянин Эран Колирин (“Да будет утро”). Победила Кира и своего главного конкурента – Алексея Герман-мл., который представил в “Особом взгляде” фильм “Дело”.

Теснота, клаустрофобия патриархальной жизни в маленьком, стиснутом горами поселке, особенно невыносимая для женщины; желание выросшей дочери (Милана Агузарова) вырваться из-под душной опеки любящего, но деспотичного отца, – все это, конечно же, нашло отклик у жюри, возглавляемого независимым британским режиссером (режиссеркой) Андреа Арнольд (“Аквариум”). Картина “Разжимая кулаки” послужила еще одним доказательством того, что знаменитая экспериментальная кабардино-балкарская мастерская Александра Сокурова, выпускницей которой является Кира Коваленко, обогатила российский кинематограф самобытными талантами – среди них и Кантемир Балагов (“Теснота”, “Дылда”), и Владимир Битоков (“Глубокие реки”), и Александр Золотухин (“Мальчик русский”).

Владислава Опельянца, награжденного призом технической комиссии (Prix CTS) за фильм “Петровы в гриппе” Кирилла Серебренникова. Виртуозная камера Опельянца, находящаяся все время в движении, неотрывно следует за героем фильма по мрачным улицам, учреждениям, промзонам Екатеринбурга начала нулевых годов. И помогает передать мысли и фантазии автора этого виртуозного, изощренного фильма, в калейдоскопе лиц, событий, разговоров передающего сумбур, сутолоку, неразбериху российской жизни.

Гран-при 74-го Каннского кинофестиваля (поделенный с иранским “Героем” Асгара Фархади) достался картине финна Юхо Куосманена “Купе № 6” о путешествии студентки из Финляндии в купе поезда Москва – Мурманск в поисках старинных петроглифов. К победе финско-эстонско-русско-немецкого “Купе № 6” имеют непосредственное отношение наша компания “СТВ”, сосценаристка Любовь Мульменко, сопродюсер Наталья Дрозд, актеры Юра Борисов, Динара Друкарова, Юлия Ауг. А также некоторые питерские киношники (Константин Мурзенко, Михаил Брашинский) и группа журнала “Сеанс”. И еще – загадочная русская душа, необозримые снежные пространства и русская водка.

“Сильная женская рука” явно властвовала над нынешним Канном. С победой Киры Коваленко в конкурсе “Особый взгляд” рифмуется победа француженки Жюлии Дюкорно в основном конкурсе. Обе лауреатки молоды, энергичны и напористы. Можно не сомневаться, что за следующими их работами Каннский фестиваль, никогда не забывающий своих избранников, будет следить со всем вниманием.

“Золотую пальмовую ветвь” (за яростный, шоковый боди-хоррор “Титан”) второй раз в истории Каннского фестиваля получает женщина. Первой стала в 1993 году австралийка Джейн Кемпион – за “Пианино”, да и то, разделив награду с Чэнь Кайгэ за фильм “Прощай, моя наложница”.

Неоднократно уже описывалось критиками и журналистами, как люди падали в обморок во время просмотра “Титана”, этого безумного зрелища. Превращение маленькой девочки из небесного создания в жуткого убийцу-терминатора, в механизм для уничтожения всего живого, произведение ею на свет “титанового” ребенка от машины, патология, кошмары, извращения…

Между тем оба фильма – и Коваленко, и Дюкорно – о любви-нелюбви.

Если “Разжимая кулаки” – о деспотичной любви отца, которая заставляет его дочь страдать, то “Титан” – о нелюбви отца, которая превращает ребенка в чудовище. Героини обоих фильмов травмированы – одна автокатастрофой, другая войной.

Кадр из фильма “Франс”
Кадр из фильма “Франс”

В начале “Титана” в машине двое – отец и маленькая дочь. Мы кожей чувствуем нелюбовь отца, убивающую в дочери человеческое. Во впитавшей в себя эту нелюбовь девочке – в ее мозг после аварии вживили титановую пластинку – уничтожается все живое, остается лишь желание ненавидеть и мстить всему человечеству. Желание любви, между тем, до конца не ушло, отсюда возникает странная привязанность к немолодому пожарному (Венсан Линдон), но уже понятно, что жизни больше не будет.

Понравился ли этот бешеный и злой фильм зрителям или нет, вызвал ли он удивление или отвращение… Но было очевидно, что он разделил аудиторию и что пройти мимо него нельзя, что это то самое открытие, тот самый мощный фильм фестиваля, который, возможно, повернет его историю. Нечто подобное случилось в 1994 году с выбором жюри между классическими “Утомленными солнцем” Никиты Михалкова и радикальным “Криминальным чтивом” Тарантино, когда решение было принято в пользу Тарантино.

Гадали, насколько далеко пойдут председатель жюри Спайк Ли и его команда в своем радикализме, если у них в числе 24 фильмов конкурса есть спокойный, вполне политкорректный иранский “Герой” Асгара Фархади; эффектная историческая эротическая драма “Искушение”, полная страсти, с модным лесбийским уклоном, ветерана кинематографа Пола Верховена; потрясающая, буквально с ног сбивающая исповедальная рок-опера Леоса Каракса “Аннетт” с невероятным Адамом Драйвером; медитативная драма “Память” модного тайского режиссера Апичатпонга Вирасетакула …

Наконец, “Франс” каннского любимца Бруно Дюмона с Леа Сейду, присутствие которой в пяти (!) картинах фестиваля навело на мысль о том, не является ли она “сменщицей” Катрин Денев – без нее в течение десятилетий, кажется, не обходился каждый второй французский (и не французский) фильм. К тому же к Леа Сейду на фестивале был повышенный, даже болезненный, интерес – бедняга не смогла приехать ни на одну из своих пяти премьер, заболев коронавирусом после двух прививок (!).

Тем не менее, решение, которое огласил непредсказуемый афроамериканец Спайк Ли, на открытии появившийся в эпатирующем костюмчике цвета фуксии и кроссовках, а на закрытии сменивший этот “вечерний туалет” на еще более пестренький, было принято в пользу “Титана”. Таким образом, подтвердился изменившийся курс Каннского фестиваля: от авторского кино в сторону кино зрелищного (вспомним триумф “Паразитов”).

Остальные награды распределились следующим образом. Приз за лучшую режиссуру получил-таки Леос Каракс за один из самых лучших фильмов в своей биографии и самых оригинальных фильмов конкурса, рок-оперу “Аннетт”, созданную “для Насти”, дочери Каракса и Кати Голубевой (ее не стало десять лет назад), с участием группы “Sparks”.

Приз за лучший сценарий – японцу Такамасе Оэ (“Сядь за руль моей машины” Рюсукэ Хамагути). По сравнению с тонкой, изящной, а главное – короткой “Случайностью и догадкой” Хамагути, ставшей берлинской лауреаткой, эта непомерно длинная, трехчасовая картина о театре и любви, показалась скучноватой и многословной. Но жюри, очевидно, решило воздать должное сценаристу за его писательское усердие.

Актерские награды (на Каннском фестивале все еще живо традиционное деление на мужское-женское) достались австралийскому актеру-мужчине Калебу Лэндри Джонсу, довольно тонко сыгравшему в фильме “Нитрам” Джастина Курзеля роль психически неуравновешенного парня, который вызывает к себе и жалость, и сострадание, и брезгливость, и чувство страха.

А также актрисе-женщине – норвежке Ренате Рейнсве за роль довольно пустоватой, бездушной девицы в фильме Йоакима Триера “Худший человек на свете”.

Спецприз жюри присудили экс-экво Надаву Лапиду за “Колено Ахед” (скучноватую современную притчу об отношениях художника и власти на фоне бескрайней синайской пустыни) и вышеупомянутому Апичатпонгу Вирасетакулу за “Память” – его первую попытку снять в Колумбии, на английском языке, историю дамы (Тильда Суинтон), которую посещают то ли слуховые галлюцинации, то ли пришельцы из космоса.

Каннский фестиваль – один из оплотов стабильности в мире кинематографа. И некоторая его странность, разбалансированность, в силу ковидных обстоятельств, представляется, будем надеяться, временной, и в мае 2022 года все вернется на круги своя.

Евгения ТИРДАТОВА

«Экран и сцена»
№ 15 за 2021 год.