Одержимый наукой

• Олег ФЕЛЬДМАНДля Олега Максимовича Фельдмана история русского театра стала всепоглощающей страстью. Эта одержимость заражает всех, кто так или иначе с ним соприкасается.
В ГИТИСе Олега Фельдмана отличал талант ученичества. Наш курс набирался многим позже, чем курс Олега. До сих пор досадно, что мы, юные неучи, так мало знали и брали у учителя – а им был, как и у Фельдмана, П.А.Марков – брали лишь то, что лежало на поверхности. Фельдман пришел на театроведческий факультет уже с глубокими знаниями о театре. Он умел задавать учителю вопросы, ответы на которые нельзя было найти в книгах. И вытряхивал из Маркова, живой истории русского театра ХХ века, множество важнейших сведений. Мы не имели бы всего того бесценного, чем полна “Книга воспоминаний” Маркова, если бы Фельдман не приставал к нему с вопросами. Да и великого четырехтомника Маркова “О театре” могло бы не быть. Ведь Павел Александрович очень сомневался в самой затее. Ему казалось, что статьи, рассеянные по старым газетам и журналам, по большей части уже никому не интересны. Настырность и энтузиазм Фельдмана сломили марковские колебания.
В работе Фельдмана восхищает всеохватность. Он, быть может, последний из тех могикан, кого не коснулась болезнь специализации. Он написал замечательную монографию “Судьба драматургии Пушкина” (1975). В качестве составителя, автора вступительной статьи и комментариев выпустил двухтомник “М.С.Щепкин. Жизнь и творчество” (1984). В Истории русского драматического театра ему принадлежит раздел, посвященный провинциальному театру 1860-х–1890-х годов. Думаю, не всякая фантазия способна представить, что такое собрать материал и написать раздел о провинциальном театре последних десятилетий позапрошлого века. Такая задача, даже применительно к ХХ веку, кажется невыполнимой. Его продолжающаяся работа над наследием Мейерхольда поражает своим размахом и тщательностью исполнения.
Фельдман извлекал из Маркова не только сведения. Он перенял его способность мыслить крупно даже о малом и мелком, безошибочное чувство масштаба и пропорции. Какими бы отдельными фигурами (большими и малыми) не занимался Фельдман, он неизменно занимается театром в целом. Поглощенность Мейерхольдом не помешала ему создать блестящую статью о “Трех сестрах” Вл.И.Немировича-Данченко. Поразителен написанный им раздел о драматическом театре в четырнадцатом (“пушкинском”) томе “Истории русского искусства” (2012), где способность видеть факт не в отдельности, но в его живой длительности, в связи со многими другими, иногда даже далеко отстоящими во времени фактами, доведена до такой рельефности и осязаемости, что заставляет вспомнить идею “воскрешения предков” философа Николая Федорова. Для Олега Фельдмана и Мейерхольд, и Станиславский, и Щепкин, и Федор Волков, и безвестный скоморох есть части единого организма, в котором все соединено со всем, организма страдающего, болеющего, выздоравливающего.
В давние времена, теперь уже почти былинные, слава о капустниках Института искусствознания расходилась далеко за пределы Козицкого переулка. Сценарии писал К.Л.Рудницкий, награжденный должностью “Шекспир”, а О.М.Фельдман режиссировал и звался “Мейерхольдом”. При том, что писал он в ту пору о материях, весьма далеких от Мастера. Но капустническая должность оказалась пророческой. Спустя много лет, уже после смерти Рудницкого, именно Фельдман возглавил Отдел изучения и публикации театрального наследия (В.Э.Мейерхольда). Для этого ему пришлось покинуть Отдел театра и увести с собой ряд сотрудников. Наверное, решение было правильным, но отдел, из которого он ушел, обеднел.
Тома мейерхольдовского “Наследия” – событие первостепенной важности не только для понимания Мейерхольда, но и для понимания театра как такового. Среди изданий-спутников поражает воображение замысел трехтомника, посвященного “Ревизору” (подготовительные материалы; репетиции и спектакль; рецензии и диспуты). В издании “Наследия” содержатся методологические открытия. Фельдман и его сотрудники изменили самое представление о том, что есть предмет публикаторской деятельности в нашей сфере. Скажу кратко: опыт Олега Фельдмана задает такие высокие параметры, которые невозможно игнорировать и которым почти невозможно соответствовать.
Владислав ИВАНОВ
«Экран и сцена» № 18 за 2012 год.