Холодный очаг

Ирина Ермолова в спектакле “Чайка”. Фото автора

Так совпало, что в прошлом сезоне ведущая актриса Свердловского академического театра драмы Ирина Ермолова сразу в двух премьерных спектаклях сыграла роль матери – Аркадину в “Чайке” у Григория Козлова и Вассу Железнову у Уланбека Баялиева. Разные режиссеры, разная драматургия. Но роднят эти постановки не только центральные образы, созданные одной актрисой, – материнская нелюбовь стала причиной трагических событий в семьях героинь Ермоловой. Хотя показано это отчуждение актерски и режиссерски не одинаково.

Чеховская “Чайка” стала первой работой Григория Козлова на другой сцене с тех пор, как в 2010 году у него в Санкт-Петербурге появился свой театр “Мастерская”. Режиссер не скрывал, что именно Ирина Ермолова вдохновила его принять предложение уральского директора Алексея Бадаева о постановке. В партнеры Ермоловой на роль Тригорина он пригласил питерского актера и режиссера Александра Баргмана. Роль Аркадиной стала невольным бенефисом актрисы: в этом году Ирина Ермолова отмечает 25-летие работы в Свердловском театре драмы. Как и Аркадина, она давно заслужила признание зрителей и коллег. И, как ее героиня, всегда уделяла, по собственным словам, больше внимания сцене, чем семье. О чем сейчас порой приходится сожалеть.

В “Чайке” Ермолова сыграла классическую примадонну: ее Аркадина настолько уверена в собственном таланте и обаянии, что дебютантка Заречная ей на сцене не конкурентка. Соперницей Нина становится чисто по-женски – благодаря своей юности, неискушенности, восторженной искренности, – и то ненадолго. Превосходство Аркадиной в этом спектакле – не только в том, что она уже состоявшаяся звезда сцены и на равных с успешным, столь же признанным литератором Тригориным. В постановке Григория Козлова Ирина Николаевна Аркадина – прежде всего, страстная влюбленная женщина. Она притягивает к себе всех, как магнит, перед ее очарованием устоять невозможно. Неудивительно, что и Тригорин в итоге остается именно с ней – надо быть полным дураком, чтобы расстаться с такой спутницей. Нет ни малейших сомнений, что любовь – все же главное в отношениях этой пары. Хотя ей порой и не хватает взаимности.

Как, впрочем, и другим героям “Чайки” Григория Козлова: по изначальной установке режиссера, все персонажи здесь – хорошие добрые люди, каждый кого-то любит. Но, к сожалению, их чувства чаще всего не взаимны. Кто-то, как Заречная в исполнении Кристины Шкабровой, сможет пережить разочарование, найти точку опоры – для юной актрисы ею становится театр, и можно не сомневаться, что однажды она, как Кручинина у Островского, благодаря сцене излечится, наконец, от пагубной привязанности. Для Треплева же осознание, что он совершенно не нужен своей матери, становится настоящей катастрофой. Александр Хворов играет так и не повзрослевшего мальчика, изо всех сил стремящегося добиться материнской любви. Не разрыв с любимой девушкой, не крах юношеских творческих иллюзий – именно легкомысленное равнодушие Аркадиной, ее неспособность полюбить сына приводят его к гибели. Ее сцены с Треплевым – из самых сильных в спектакле. Взаимности в “Чайке” безуспешно добиваются все, но нет ничего трагичнее, чем непробиваемая холодность матери к своему ребенку. Ирина Ермолова этот характер показывает мастерски (хотя сама актриса говорит, что по-человечески он ей совершенно не близок и прежде она ничего подобного не играла). Только один раз, когда она перевязывает Треплеву голову, в ней мелькает искра сострадания, и то лишь на мгновение.

Ирина Ермолова в спектакле “Железнова Васса Мать”. Фото автора
Ирина Ермолова в спектакле “Железнова Васса Мать”. Фото автора

Столь же драматически фатальной материнская нелюбовь оказывается и для сыновей другой героини Ирины Ермоловой – Вассы Петровны Железновой. У Григория Козлова в “Чайке” все герои любят, но не совпадают с возлюб-ленными в своих чувствах. В спектакле по первой редакции пьесы Максима Горького у Уланбека Баялиева приговор семье Железновых выносит невестка Вассы Людмила: “Здесь несчастны все. И потому несчастны, что не могут никого любить”. Режиссер даже назвал свой спектакль “Железнова Васса Мать”. Именно недостаток материнской любви стал у него осью происходящего, его двигателем. Мать, призванная быть хранительницей очага, сама его разрушает – излишним прагматизмом, нетерпимостью к несовершенствам детей, нескрываемым разочарованием в них. Главное в Вассе в интерпретации Баялиева – семейное дело, ценность домочадцев она измеряет лишь способностью принести пользу этому делу. Ирина Ермолова демонстрирует эти черты в своей героине в полной мере. Ее Васса упорно не желает признать, что дети имеют право на собственный путь. Сама избирательная в своих чувствах, она и в доме утверждает такие отношения. Приживалку Дунечку играет Алексей Агапов – его героиня мужеподобна, не мужчина и не женщина, нечто уродливое, бесполое, неспособное произвести на свет ничего хорошего. Но эта особа преданно служит Вассе, наушничает ей обо всем происходящем в доме – и потому в фаворе. Горничная Липа (Екатерина Соколова) перекошенная и сгорбленная – как воздаяние за грехи. И хотя ее прелюбодеяние с Семеном Железновым вынужденное, подневольное – все равно она в немилости у хозяйки дома. И потому обречена. В первом акте слева на авансцене стоит гроб, предназначенный для умирающего мужа Вассы, справа – детская деревянная лошадка. Жизнь и смерть соседствуют, но смерть сильнее: именно веревка от лошадки станет роковой петлей для Липы, когда-то удавившей своего новорожденного ребенка.

В начале спектакля Васса стоит под засохшим деревом – это очевидный символ угасающего рода, неспособного выжить. Род продолжают мужчины, но именно они здесь – слабый пол. Васса считает, что сыновья не удались, а они всего лишь пытаются вырваться из-под ее тирании, пойти своей дорогой. Семен в исполнении Антона Зольникова инфантилен и излишне порывист, весь как на пружинах, но рядом с ним хотя бы уверенная в себе, во всем поддерживающая его жена. Игорь Кожевин играет Павла так, что вызывает к нему одновременно и сочувствие, и отторжение. Актер не щадит героя, не смягчает краски – напротив, обнажает его характер по максимуму. Но в этой резкой оголенности – беззащитность, трагедия человека любящего, жаждущего любви и всеми нелюбимого.

Нежелание Вассы принять и полюбить сыновей такими, какие есть, приводит к предсказуемому краху семьи. И хотя они не погибают, будущее этих мужчин незавидно. Видно, что Ирина Ермолова стремится оправдать свою героиню, смягчить ее властность, объяснить ее характер заботой о всеобщем благе, пусть ошибочной, но искренней убежденностью, что все ее поступки – в конечном итоге, в интересах дома. Но все же не может опровергнуть давнюю истину: насильно никого осчастливить невозможно.

Невольно напрашиваются сравнения с судьбами самой России, где на протяжении многих веков интересы государства всегда были важнее прав и потребностей личности. Образно говоря, Родина слишком часто вела себя по отношению к своим детям не как мать, а злее мачехи, утверждала свое превосходство самыми бесчеловечными способами. Режиссер еще во время репетиций говорил об этой проекции: Горький писал пьесу между революциями 1905-го и 1917-го годов, в ней отражено переходное состояние: старый мир рушится, новый непредсказуем. Да и спустя столетие никаких изменений к лучшему, увы, не заметно. И все же главное в этом спектакле, как мне кажется, не эпический масштаб, не социальная актуальность, а напоминание об общечеловеческих ценностях. Через мир отдельной семьи показано устремление к счастью, всех и каждого. И невозможность его достижения среди нелюбви и недоверия друг к другу.

Колдовское озеро в “Чайке” у Григория Козлова отражается в огромном зеркале над сценой. Этот притягательный мир и есть театр – мир иллюзорный, но сквозь свою зыбкую призму помогающий нам заглянуть в самих себя. В “Вассе” доминирует другой образ: художник Евгения Шутина сделала стены в доме Железновых полупрозрачными. В семейном шоу “За стеклом” все на виду друг у друга – но это лишь имитация открытости. В финале Уланбек Баялиев выводит на сцену Вассу со старшей дочерью Анной и невесткой Людмилой (их играют Татьяна Малинникова и Ольга Мальчикова). Как чеховские три сестры, они ищут опору друг в друге. В самостоятельных независимых женщинах – сила этой семьи, именно на них мать возлагает надежды. “Внуками жить буду, сад и не пропадет”, – говорит она с отчаянной верой. Но как не может быть прочным и надежным дом без материнской любви, так нельзя вырастить здоровый сад на почве, пропитанной болью и унижением других. И Васса это осознает: “Не знавать мне покоя, не знавать никогда”.

Елена КОНОВАЛОВА

«Экран и сцена»
№ 17 за 2019 год.