Сезон, встретившийся с Годом театра, запомнился напряженной драматургией театрального закулисья – обысками в театре “ФЭСТ”, арестом директора БТК, разрушением кадровой структуры Бахрушинского музея и Театра кукол имени С.В.Образцова. Ушли из жизни ключевые для русского театра персоны – Эймунтас Някрошюс, Сергей Юрский, Алла Покровская. Из-под домашнего ареста под подписку о невыезде, к счастью, отпущены основные фигуранты “театрального дела” (или “дела Седьмой студии”), так что Кирилл Серебренников вернулся в свой театр и даже успел собственноручно получить “Золотые Маски” за спектакль “Маленькие трагедии” и балет “Нуреев”.
Новые назначения на пост худруков московских театров повлекли за собой последствия разного толка. Если Марина Брусникина как педагог и режиссер труппы Мастерской Брусникина естественным образом продолжает общее с ушедшим супругом дело, то с приходом в МХТ Сергея Женовача резко сократилось количество премьер и экспериментов на малых сценах. Эдуард Бояков, вознамерившийся превратить художественно отцветший МХАТ имени М.Горького в процветающий патриотический, был подвергнут остракизму со стороны театральной общественности, однако обещает восполнить дефицит популярности живой силой Росгвардии. Наконец, совсем свежее назначение на пост худрука Театра на Малой Бронной Константина Богомолова сулит сюрпризы – так разительно отличается провокационный бэкграунд режиссера от умеренности его высказываний в месяцы, предшествовавшие назначению.
Первой резонансной премьерой сезона стала постановка Юрия Бутусова “Человек из рыбы” Аси Волошиной на сцене МХТ. Творение одного из лидеров отечественной режиссуры, а также художника Николая Симонова, замечательных актеров МХТ и приглашенной Лауры Пицхелаури ожидаемо занимает место среди лучших. Примечательно, что Ася Волошина оказалась одним из самых востребованных российских драматургов: в ЦДР ее душераздирающую (без иронии) пьесу “Мама” поставил Владимир Панков; Семен Александровский сделал по ее тексту аудиоспектакль “Время, которое” в Центральной научной библиотеке СТД, а ее интерпретация “Оптимистической трагедии” Всеволода Вишневского в постановке Виктора Рыжакова в Александринском театре была названа лучшим драматическим спектаклем большой формы на “Золотой Маске”.
Обеим столицам открылось новое имя в режиссуре – Айдар Заббаров. Ученика Сергея Женовача отличает, в первую очередь, личностная зрелость – он берется за серьезный материал, намеренно не облегчая зрителю труда сопереживания, однако щедро украшает зрелище метафорами и будто бы непроизвольной иронией. На Другой сцене театра “Современник” Заббаров подробно и со знанием дела интерпретировал роман Евгения Водолазкина “Соловьев и Ларионов”. А постановку “И это жизнь?” Заббарова в Татарском государственном театре имени Г.Камала показали на “Золотой Маске” и питерской “Радуге”.
Отчетливой тенденцией спектаклей кукольных театров стало участие актеров, потеснивших больших и малых кукол. Из увиденного в минувшем сезоне была впечатлена номинантами “Золотой Маски”: бурятскими “Русланом и Людмилой” в постановке Яны Туминой – о “присвоении” Пушкина “всяким сущим языком”, и спектаклем “Сад”, поставленным Александром Янушкевичем в Театре Кукол Респуб-лики Карелия, где чеховские герои носят на лицах маски тления, зато второстепенные персонажи “Вишневого сада”, вроде ярославской бабушки и покойной матери, находят свое физическое воплощение, а Фирс оказывается всеобщим праотцом. В Московском же кукольном театре случилась трогательная постановка по рассказу Куприна “Слон” (режиссер Наталья Пахомова). Антураж Петербурга начала XX века публика видит, будто глазами маленькой героини: бороды дворников, замотанные в платки головы баб, старинные цирковые афиши, белые фартучки горничных и архитектурные фрагменты питерского классицизма – модули, из которых, как из кубиков, собираются декорации (художник Евгения Шахотько). Оптика происходящего меняется, как в синематографе – в огромном цирке Чинизелли преувеличенно человеческих размеров папа (у всех актеров большие кукольные головы) превращается в кукольных размеров зрителя, а слон достигает почти натуральных размеров, попав в пространство квартиры.
Среди удач сезона несколько музыкальных постановок на драматической сцене. Если в “Гоголь-центре” (где в отсутствие Кирилла Серебренникова выпускался его сложный и красивый спектакль “Барокко”) и в ЦДР (где Владимир Панков поставил водевиль-фейерверк “Медведь”) такая практика традиционна, то в Театре Олега Табакова и в “Мастерской Петра Фоменко” мюзиклы – раритет. Счастливым сюрпризом стала постановка Сергея Пускепалиса “Русская война Пекторалиса” в табаковском театре. Тут сошлось все – и литература (повесть Николая Лескова), и либретто, и остроумные тексты песен Олега Грисевича, и разножанровая музыка Владимира Купцова, под которую с удовольствием танцуют и поют актеры. И азарт, с которым они играют в дивной красоты декорациях Алексея Вотякова. А последняя премьера в “Мастерской Фоменко” – и вовсе уникальный продукт: необычайно для отечественной сцены черную, страшно смешную и ослепительно красивую музыкальную комедию “Завещание Чарльза Адамса, или Дом семи повешенных” сотворила команда авторов “Синей синей птицы” в Театре Наций и “Все о Золушке” в Театре мюзикла – Сергей Плотов, Вадим Воля, Олег Глушков, Ольга-Мария Тумакова.
Тему года, проходящую через самые разные постановки, включая гастрольные, я бы охарактеризовала как “Диалог с другой культурой”. Ее задал спектакль Ивана Вырыпаева “Иранская конференция” – международный проект продюсерской компании WEDA и фонда Дмитрия Аксенова. Официальная дискуссия о путях спасения исламского мира от дефицита демократии выливается в поток откровений представителей западной цивилизации, догадавшихся усомниться в превосходстве демократии над другими путями развития человечества. И заподозрить за другой культурой право на собственные ценности, не совпадающие с теми, что в христианском мире называются “общечеловеческими”. Примечательно, что премьера той же пьесы, состоявшаяся в Театре Наций несколько месяцев спустя, отличалась от спектакля самого Вырыпаева не только мультимедийными декорациями, но и смягчением кульминационного финала – если в пьесе и спектакле Вырыпаева единственная представительница и жертва другой цивилизации завершает конференцию заявлением, что свободу она обрела вместе с любовью к Аллаху, то по версии Виктора Рыжакова, устроившего “Конференцию” на сцене Театра Наций, свободу женщине востока дала любовь к мужчине. Дискуссия оказалась столь личной, что продолжилась между драматургом и режиссером.
Интересным опытом сравнительной антропологии оказалась для меня прекрасная работа Алексея Золотовицкого в ЦДР – “Клятвенные девы” по пьесе Олега Михайлова. Я испытала культурный шок – столь чудовищной представляется положенная в основу сюжета албанская традиция, вынуждающая женщин превращаться в мужчин (до мелочей – переодеваться и притворяться, даже наедине с собой), если последних в семье не осталось.
Баланс между национальной идентичностью и межкультурными коммуникациями стал сквозной линией спектакля Робера Лепажа “Семь притоков реки Ота” – царского подарка публике от Чеховского фестиваля. Солдат оккупационной армии приходит в дом изуродованной взрывом японки – и встречает не враждебность, но интерес к своей культуре. Японский юноша приезжает в Нью-Йорк из стерильного японского минка – храма вежливости и церемоний, – и смело заселяется в “воронью слободку”, активная и не всегда законопослушная жизнь обитателей которой проходит, в основном, в запущенном санузле. Следующий шаг навстречу другому – он уже играет в ансамбле с ними какофонию, еще недавно мешавшую ему спать. Позже его новая подруга-голландка пренебрежет национальным культурным приоритетом – маниакальной честностью, украв для него из библиотеки редкую книгу с сохранившимися фото его матери. Она же вступит в фиктивный брак с его умирающим сводным братом, чтобы поделиться с ним гражданством своей страны, в которой разрешена эвтаназия. С другой стороны, актриса из Квебека, приехавшая в Японию, как представитель канадской культуры оскорблена выбором репертуара – канадский театр почему-то решено представлять дурной пьесой французского автора, из французской жизни, да еще и с французским акцентом! В то время как канадские франкофоны давно имеют свою культуру – но в Канаде еще с колониальных времен рулят потомки англичан и такие нюансы просто игнорируют…
История из жизни английских колоний вдохновила танцора и хореографа Акрама Хана на создание своего последнего сольного балета “XENOS”, привезенного в Москву фестивалем “Территория”. В год столетия со дня начала Первой мировой войны он узнал из газет, что в ту войну погибло около полутора миллионов аборигенов английских колоний. В последующие сто лет об этом не писали даже в учебниках истории, и в памяти потомков погибших не осталось никакой связи с европейской войной. И Акрам Хан сделал балет о парне из Бангладеш, которого жизнь зашвырнула в другой ареал, чтобы участвовать в чуждой его пониманию войне. Счастливейшим событием сезона оказался еще один балет Акрама Хана – “Жизель” Английского национального балета (тоже показанная Чеховским фестивалем), в котором другие – современные беженцы из других цивилизаций.
Спектакли Акрама Хана и Робера Лепажа возглавляют список лучших зарубежных спектаклей, увиденных мной в этом году. В нем еще есть “Нора, или Кукольный дом” в постановке Тимофея Кулябина (Schauspielhaus Zurich), привезенный фестивалем “Радуга”, “Вечное движение” Тайбейского театра в постановке Лин Ли-Чен (Чеховский фестиваль), “Три сестры” Саймона Стоуна в зарубежной программе “Золотой Маски”, а также два участника фестиваля “Балтийский дом” – спектакль “Сейчас нет времени на любовь” Дамира Салимзянова, поставленный в эстонском театре “R.A.A.A.M.”, и “То, что проходит мимо” Иво ван Хове (Международный театр Амстердама).
Лучшими работами на московской сцене считаю, кроме вышеупомянутых, захватывающее погружение в латиноамериканскую культуру под названием “Один день в Макондо” по Маркесу режиссера Егора Перегудова в СТИ, удививший изощренностью формы “Ай Фак. Трагедия”, поставленный Константином Богомоловым под брендом Мастерской Брусникина, нетрадиционно втиснутый меж кресел зрительного зала Театра имени Вл. Маяковского “Московский хор” Никиты Кобелева, “Снимается кино” Юрия Иоффе (честь и хвала изумительным актерам Маяковки!) и безусловный хит – карнавальная “Зобеида” во дворике Молодежного театра в постановке ни разу не разочаровывавшего меня Олега Долина.
Светлана ПОЛЯКОВА
«Экран и сцена»
№ 16 за 2019 год.