Пермский Дягилевский фестиваль под предводительством Теодора Курентзиса давно стал знаковым событием общероссийского масштаба. Билеты раскупаются моментально, залы под завязку, Пермь полна гостей со всех концов страны. Здесь можно встретить юных тусовщиков и опытных в культурном туризме театралов, жадных до новизны студентов и зубров музыкальной журналистики, главных пермских селебрити с губернатором во главе, а также его гостей, включая крупнейших российских бизнесменов. Как говорится, «все побывали тут». Желание досконально и подробно рассказать о событиях нынешнего Дягилевского фестиваля столь же неосуществимо, как и стремление побывать абсолютно на всех его представлениях. Десятидневный форум этого года предлагал разнообразную афишу невероятной плотности, где события наплывали по времени и происходили параллельно в разных точках, кажется, кураторы разных программ не сильно координировались друг с другом. Магистральную линию основных событий всегда дополняет обширная камерная афиша, специальная образовательная программа, плюс невероятно насыщенный план жизни фестивального клуба, вместивший две сотни событий: перформансы и концерты, лекции, творческие встречи и кинопоказы. Основными площадками фестиваля стали Оперный театр и два зала Пермской филармонии, Театр-Театр и ДК Солдатова, Дом Дягилева, частная филармония «Триумф», и, конечно, излюбленное место Теодора Курентзиса в последнее время – огромный заводской цех завода Шпагина, который еще недавно был «Литерой А», теперь же гордо именуется Домом Музыки. Среди новых и необычных локаций – предприятие Сибур-Химпром, Музей Пермских древностей, Аптека Бартминского… Фестивальная жизнь длилась с утра до поздней ночи, иногда заканчиваясь под утро: привычка спать по ночам выглядела ненужной прихотью.

Нынешний фестиваль, пожалуй, впервые имел если не сквозную тему, то элегантную арку: он начался исполнением баховских «Страстей по Матфею», а завершался троекратным показом Passion («Страсть») Паскаля Дюсапена – российская премьера французской современной оперы подавалась как главное событие Дягилевского. В расположившейся между ними череде фестивальных событий при желании легко прослеживался лейтмотив: страсть как сплав сильнейших человеческих эмоций (собственно, большая часть музыки именно об этом), и Passion в христианском значении, как напряжение и страдание, как пограничное и экстремальное состояние сознания и духа. На основную тему сработал и темпоритм фестивальной декады: ежедневные забеги и бдения энтузиастической публики иначе как одержимостью не назовешь, и наконец, фигура самого Теодора, без сомнения, главного пассионария нашей концертно-театральной сцены.

Целых три оперных премьеры фестиваля – репертуарное новшество этого года, совсем недавно их было мало, или не было совсем. Пермский оперный театр, вообще-то основатель фестиваля, несколько лет не был задействован в программах Дягилевского. В прошлом году он предоставил свою сцену, в этом уже участвует со своей продукцией – тренд обнадеживающий.

«Похождения повесы» Стравинского – прежде всего, прекрасный репертуарный выбор: уникальная опера, вдохновленная графическим циклом Уильяма Хогарта «А Rake’s Progress» («Карьера мота») и завершающая неоклассический период композитора. Она полна музыкальных и литературных изысков, но по-прежнему редко появляется на отечественной сцене; главные вехи на этом пути: постановка Дмитрия Чернякова на Новой сцене Большого театра (2003) и спектакль Саймона Макберни МАМТа в копродукции с фестивалем в Экс-ан-Провансе (2019). В Перми это очередная попытка программного директора Дмитрия Ренанского отыскать среди режиссеров драматического театра тех, кто может и должен ставить в опере. Дебют Андрея Прикотенко продемонстрировал, что опера ему не противопоказана (в отличие от некоторых его коллег), но первый постановочный опыт вышел скорее протоколом о намерениях. Вместе с художницей Ольгой Шаишмелашвили они соорудили занимательное, не лишенное разнообразия и красот зрелище, которое смотрится легко и читается без вопросов, не обременив себя проблематикой, которая так волновала Игоря Федоровича и его либреттиста, поэта-интеллектуала Уистена Хью Одена. Но публика с удовольствием следит за сюжетом, где главный герой Том Рэйкуэлл (Карлен Манукян) с радостью покидает домашний мирок с приметами убогого мещанского быта (ковер, старенький телевизор и цветочки в кадках) ради денег, славы и путешествия в море сомнительных удовольствий (мир шоу-бизнеса, сверкающий обилием плазменных панелей). Понукаемый и подзуживаемый мефистофельски обаятельным Ником Шэдоу (Игорь Подоплелов) он бежит и от любящей его Энн Трулав (Ирина Байкова), не разглядев за внешностью «серой мышки», что именно она его ангел-хранитель. Конец, как водится, печален: крах, разорение и смерть в доме умалишенных под колыбельную верной Энн. Стравинский, в целом избежавший назидательности Хогарта, все-таки заканчивает оперу по-моцартовски: квинтетом главных героев, сообщающих, что «все это – только театр». У Прикотенко спектакль начинается со свадебного видео и заканчивается практически хеппи-эндом: основные герои (кроме Ника) в белом, с цветами и вполне довольны своей судьбой. Тот случай, когда внешнее преобладает над внутренним, и спектакль выглядит среднестатистическим продуктом. Музыкальное качество постановки (дирижер Федор Леднев), как и два актерских состава, тем не менее, вполне на высоте. Кажется, чуть более необходимые этой музыке острота, парадоксальность, стилистические акценты и перфектность будут достигнуты в ходе дальнейших показов, так нередко бывает.

Вторую оперную премьеру фестиваля – «Волшебную флейту» Моцарта, дважды сыгранную на сцене ДК Солдатова – осуществили однофамильцы дирижер Евгений Воробьев и режиссер Нина Воробьева вместе с большой постановочной командой и оркестром musicAeterna. В прошлом главный хормейстер Пермского оперного, музыкант с исследовательским темпераментом, Воробьев дебютирует как оперный дирижер. Разумеется, в оркестре – исторические инструменты и строй 430 Гц, а в трактовке – порой непривычно медленные темпы, и, несмотря на случавшиеся сбои у натуральной меди, стилистическая точность. Иное дело сам спектакль. Почти все первое действие он идет в виде сбывшейся мечты противников режиссерской оперы: из зингшпиля (в переводе – пение+игра!) исключены все диалоги и мизансцены, артисты, одетые марионетками старинного театра (художница по костюмам Ася Мухина), друг за другом выходят из глубины сцены, принимают кукольные позы и поют свои арии и дуэты. Паузы между ними зияют черными дырами, публика в некотором недоумении. И только привыкаешь к такому формату (назовем его – «Шиканедер нам не нужен»), благо у постановки отличный каст, поют с прекрасным произношением (немецкий как австрийский), а в волнах моцартовского шедевра можно тонуть бесконечно, как в дело вступает жесткий режиссерский концепт. Заключается он в совмещении двух планов: параллельно развиваются кукольная сказка Памины и Тамино, постепенно превращающихся в живых, но совершенно обескровленных людей, и некая современная история в духе доктеатра о героине, пребывающей в больнице с неизвестным диагнозом и тяжелым течением болезни. Все это уже без Моцарта, под звуки тягуче-медитативного электронного саунда резидента musicAeterna Егора Ананко, с помощью титров и перформеров в больничной палате на втором ярусе конструкции. Действие развивается симультанно, а реальности переплетаются: Зарастро предстает то Золоченым полубогом во главе простолюдинов, то главврачом на медицинском симпозиуме. Но каждая из линий неуклонно двигается своим путем: музыка – к ликующему свету, счастью и воссоединению влюбленных, а визуал – ровно в противоположную сторону. В финале все герои, превратившись в некие символические сущности, застывают в окнах трехъярусного вертепа-«иконостаса». В итоге полной деконструкции моцартовского зингшпиля последующая сборка нового сценического текста состоялась, но скорее в качестве фестивального эксперимента. Кстати, пытаясь понять, откуда драматургам (Екатерина Троепольская и Андрей Родионов) пришла такая идея, предположу – попросту из либретто, в текстах «Волшебной флейты», как ни в одной другой опере Моцарта, обильно разбросаны упоминания о гибели, смерти и желании свести счеты с жизнью. Да, светоносный поток музыки и черные размышления о неизбежном – в этом тоже амбивалентность позднего Моцарта. Стоит назвать тех, кто особенно порадовал: звонкоголосая и нежная Елене Гвритишвили (Памина), с юношеским пылом Борис Степанов (Тамино), полнокровно звучащий бас Алексей Тихомиров (Зарастро), виртуозно-блистательная Антонина Весенина (Царица ночи), актерски подвижный Артем Савченко (Папагено). А еще прекрасный хор под руководством Арины Мирсаетовой и прелестное трио мальчиков-цветов.

С музыкой Паскаля Дюсапена у Курентзиса явно особые отношения, в 2012 году на пермской сцене была поставлена опера французского композитора Medeamaterial с невероятной Надеждой Кучер, получившей за эту работу «Золотую Маску». Теперь он впервые показывает в России оперу Passion, премьера которой состоялась на фестивале в Экс-ан-Провансе в 2009 году. Это глубокая интимная драма, лишенная сюжетной конкретики. В центре два персонажа, Он и Она, переосмысливается миф об Орфее: двое любят, но вынуждены расстаться, и расставание их – подобно смерти, которая никак не приходит. Вдохновляясь мадригалами Монтеверди и Джезуальдо, Дюсапен сочиняет нескончаемый диалог в сопровождении шести вокальных голосов и инструментального ансамбля, поток почти не связанных между собой реплик, возгласов, фраз (на итальянском языке), а еще вздохов, почти всхлипов. Полтора часа музыки зыбкого состояния на грани любви и отрешенности, дня и ночи, жизни и небытия.

Режиссер Анна Гусева придумала и сложила для этой музыки действо в духе полифонических мистерий, подобных тем, что уже ставились на этой сцене на предыдущих фестивалях. Ее увлекает тотальный театр, возможность оперировать массами исполнителей и самыми разными визуальными слагаемыми. Вместе с Курентзисом они в очередной раз приближаются к созданию видимо желанного Gesamtkunstwerk. На сцене – сложная, многоуровневая конструкция с лестничными спусками на авансцене и двумя огромными прозрачными кубами на возвышении. Внизу почти все время пребывают главные герои (нежное сопрано Наталья Смирнова и выразительный тенор Сергей Годин), а за стеклом своей жизнью, вполне бытовой, подчас взнервленной и суматошной, живут перформеры (хореограф Анастасия Пешкова). Никак не иллюстрация, скорее воспоминания, возможно, мечты. Дети, участники массовых пластических сценок, вносят щемящую ноту несбывшегося. Происходящее отражается во множестве зеркал, общая картинка абсолютно сюрреалистична. Контраст неимоверно медленной, медитативной музыки и интенсивного физического театра – тот стержень, на котором держится все действие.

В рамки обзора не входит подробный разговор о многочисленных концертах камерной программы, среди которых блистательные и проходные, концептуальные, включая ночные энигмы, и вполне академические, кажется, взятые из репертуарного плана Пермской филармонии, иногда попросту неудачные. Кажется, программирование этой линии ранее больше соответствовало знаменитому слогану (и цитате из Дягилева) «Удиви меня», сегодня властвует мейнстрим. Не могу не сказать об удачном фестивальном проекте Окho. Физическая драма на музыку Яниса Ксенакиса (с добавлением Дж.Томпкинса) в хореографии Владимира Варнавы, исполненная артистами musicAeterna Dance и музыкантами Moscow Percussion Ensemble, вбрасывала в зал мощный поток танцевальной энергии и мастерства перкуссионистов в их взаимодействии. Спектакль не просто продемонстрировал высочайший уровень технической оснащенности танцевальной труппы. Наконец-то мы получили групповой портрет musicAeterna Dance (руководитель Анастасия Пешкова), где артисты явно имеют разный бэкграунд, от балета до стритданса, и каждый свою неповторимую индивидуальность, но при этом все могут быть единым организмом. Думаю, это было необходимо для самоощущения прекрасных танцовщиков, которых обычно используют как краску, как элемент сложных многофигурных постановок.

Давно осуществляемая фестивалем образовательная стратегия на каждом летнем Дягилевском структурируется в отдельную программу (куратор Анна Фефелова). Из 400 заявок (Россия и ближнее зарубежье) в этом году было отобрано 70 участников для трех лабораторий. С вокалистами в рамках воркшопа «Голос и тело» занимались греческие мастера. Режиссерской, названной «Не только опера» – руководила Елизавета Мороз. А интенсивная работа лаборатории хорового мастерства проходила под управлением главного хормейстера musicAeterna Виталия Полонского, ее итогом было создание фестивального хора, который порадовал чудесным финальным концертом в Доме Дягилева. Кроме напряженных ежедневных штудий у лаборантов была редкая возможность общения с мэтрами их цеха. Для режиссеров и публики подарком стала встреча с культовым постановщиком Анатолием Васильевым и совместный просмотр с разбором его спектаклей. А начинающие хоровые дирижеры получили сюрприз в качестве присутствия на их «выпуске» легендарного Владимира Минина.

Традиционный ажиотаж вызвал мастер-класс Теодора Курентзиса для хормейстеров. В работе над фрагментами духовной музыки Рахманинова, Лотти, Шнитке и Баха (пел фестивальный хор с вкраплениями из хора musicAeterna) дирижер, как полагается, делал замечания, давал советы, но несколько раз, сменив за пультом подопечного, наглядно и зримо показал, как под его руками мгновенно преображается звучание музыки. Это выглядело как фокус, как трюк, если не понимать, что хор – это огромный музыкальный инструмент, играть на котором надо уметь. А в конце набитый до отказа зал «Триумфа» с трепетом, иначе не скажешь, внимал и словам Теодора: «Музыке очень легко спрятаться в нотных страницах, сумейте ее отыскать… Музыка – не профессия, музыка – это счастье. Найдите и поделитесь им…». Собственно, Дягилевский фестиваль под его эгидой уже много лет следует этому девизу.

Лариса БАРЫКИНА

«Экран и сцена»
Июль 2024 года.