Дом горит – никто не видит

“Пылающий”. Режиссер Ли Чан-дон

Восемь лет назад южнокорейский режиссер Ли Чан-дон снял красивый фильм “Поэзия” о теряющей память пожилой женщине. Она радуется миру и записывается на поэтические курсы, параллельно активно участвуя в жизни своего внука, который вместе с одноклассниками довел до самоубийства девочку.

Шестой фильм режиссера – “Пылающий” – похож на предыдущий не только красотой, но и тем, что внимание не ослабевает все два с половиной часа, и тем, что параллельно с историей о любовном треугольнике разворачивается совсем другая.

Главный герой, Джонсу (Ю А-ин), окончил университет по специальности “Литературное творчество”, готовится написать роман, а пока работает в службе доставки. Он случайно встречает в супермаркете Хэми (Чон Джон-со), вместе с которой они выросли в небольшой деревушке неподалеку от границы с Северной Кореей. Хэми живая, веселая, рекламирует в супермаркете разные товары и проявляет колоссальную активность для того, чтобы завязать с Джонсу отношения – даже несмотря на то, что он ее не узнает и не помнит, как когда-то обзывал ее уродиной. Впрочем, девушка сообщает, что сделала пластическую операцию, так что не узнать ее можно.

У Хэми есть интересное свойство – засыпать в любое время и в любой позе; у него любовь к пантомиме и увлечение танцами бушменов пустыни Калахари. Она увлеченно рассказывает Джонсу о том, что бушмены делят голодных людей на два типа: одни испытывают Малый голод, то есть просто хотят есть, вторые чувствуют Великий голод, мечтая узнать, зачем живут люди. Потом, после нескольких недель встреч, уезжает в эту пустыню – посмотреть, как бушмены исполняют танец Великого голода. В это время Джонсу приходит кормить кота Хэми, Бойлера, но ни разу его не видит, хотя корм из мисочки исчезает, а кошачий лоток пополняется.

Из Африки Хэми возвращается с Беном (Стивен Юн), которого представляет Джонсу как друга, хотя их отношения уже зашли несколько дальше. Бен богат, у него “Порше”, отличная квартира в дорогом районе, внимательный и одновременно снисходительный взгляд – чем-то он напоминает Гэтсби. “Он говорит, что ему нравятся такие, как я”, – радостно сообщает Хэми, уже окончательно присвоив Джонсу статус лучшего друга. И потом Джонсу постоянно оказывается рядом с их парой, не очень хорошо понимая, зачем их сопровождает; когда поймет, то честно скажет Бену, что любит Хэми. В ответ получит неожиданное откровение и от Бена: тот признается, что примерно раз в два месяца находит старую ненужную теплицу и сжигает ее.

Если в беседе с Хэми философская часть была посвящена смыслу жизни, то разговор молодых мужчин немного о другом – это мягкий вариант выбора “тварь я дрожащая или право имею?” Джонсу спрашивает, сам ли Бен решает, нужна кому-то теплица или нет. Бен в ответ говорит о том, что дождь, переполняющий реку, где погибнут люди, не может думать об этих людях, и что законы природы – особый, параллельный мир, в котором можно и нужно бывать.

Если захотеть, разговор можно расшифровать так: под бесполезными теплицами рассерженный Джонсу имеет в виду бесполезных людей, бедняков, таких, как он сам, не имеющий возможности писать свой роман; как его отец-фермер, сидящий в тюрьме за драку с чиновником; как Хэми и ее коллеги-модели, которые набрали кредитов и теперь не могут расплатиться.

Бен тоже отвечает метафорой: мол, бедные и богатые будут всегда, это закон природы, и гибнуть что-то и кто-то будет всегда, это естественный отбор.

Впрочем, без расшифровки можно и обойтись, как писал Харуки Мураками в своем рассказе “Сжечь сарай”, «многие, сами того не замечая, рефлекторно видоизменяют свои смутные повседневные эмоции в какие-то отчетливые формы, как-то: “дружелюбие”, “любовь” или “примирение”. Толком объяснить не получается, но по сути – что-то вроде».

Рассказ Мураками лег в основу сценария “Пылающего”, но эта коротенькая история была усилена еще одним сюжетом о горящем сарае (в Южной Корее теплицы более распространены, поэтому сараи заменили на них). Это “Поджигатель” Уильяма Фолкнера, где мальчик Сарти считал своего отца, мародера и поджигателя, героем, а судью – врагом.

Любимый писатель Джонсу – именно Фолкнер, и отношения героя с отцом режиссер разворачивает в фильме постепенно, сперва ставя зрителя в положение Сарти, уверенного, что его отец – герой, а потом добавляя неприглядных деталей. Герои Ли Чан-дона напоминают матрешку, где выражение лица у каждой следующей фигурки страшнее, чем у предыдущей, а самая маленькая оказывается натуральным монстром.

В случае с отцом трудно не посочувствовать его битве с чиновником, он выглядит почти героем. Но вскоре оказывается, что этот человек всегда был гордецом и потому поступал глупо. Потом выяснится, что петицию в защиту отца, сочиненную Джонсу, не хотят подписывать окрестные фермеры: “Вы очень красиво написали, но он не был ни добрым соседом, ни хорошим человеком”.

И, наконец, в той самой беседе с Беном прозвучит жесткий рассказ о детстве Джонсу: отец не мог справляться со своим гневом, крушил все подряд, и мать ушла от них из-за этого, а потом маленького сына заставили жечь во дворе ее одежду. Пожалуй, чиновник мог и не быть виноват в том, что отец Джонсу сломал ему руку, а потом наотрез отказался извиниться.

Мать тоже окажется матрешкой; из несчастной жены абьюзера трансформируется в несчастную же должницу, но когда сын, которого она не видела шестнадцать лет, пообещает помочь с выплатой долгов, уткнется в свой телефон и потеряет к Джонсу всякий интерес.

Джонсу видит вокруг себя людей, которые ведут себя так, как им хочется: обманывают, берут кредиты и не отдают долги, ломают другим людям руки и не извиняются, жгут теплицы – и последнее интересует его больше всего. Он проверяет целостность окрестных теплиц, поскольку Бен говорит, что выбрал для сожжения самую близкую, но вокруг ничего не меняется. То же самое делал и герой Мураками, которого так поразила беседа с поджигателем, что он начал ежедневно проверять, все ли старые сараи на месте и напряженно думать о них: “Может, он просто подбивал меня на поджог сарая? Иными словами, вложив в мою голову образ горящего сарая, раздувал его, словно накачивал воздухом велосипедные колеса. И в самом деле, я иногда подумывал: чем вот так ждать, пока сожжет он, быстрей самому чиркнуть спичкой и сжечь сарай первым”.

Отношения Джонсу и Бена намного глубже, чем отношения обоих с Хэми. У Бена к Джонсу большой интерес и что-то, похожее на симпатию, у Джонсу к Бену тоже большой интерес плюс зависть и позже ненависть. Азиатская сдержанность не позволяет этим чувствам проявиться в полной мере, к тому же смутные повседневные эмоции не сразу переходят в отчетливые формы. Однако, в конце концов, переходят – через какое-то время после того, как Хэми исчезает, и выясняется, что друзей у нее не было, что дома ее не ждали из-за долгов, что так и осталось непонятным, был ли у нее кот и действительно ли Джонсу спас ее в детстве из колодца, как она рассказывала.

“Пропала, испарилась, как дым” – скажет Бен, усаживая в машину свою новую подружку, продавщицу парфюмерного отдела. Джонсу, который к тому моменту осознает свою монструозно-матрешечную сущность, и в глазах которого уже светится отблеск костра, где горели вещи его матери, сделает из этой фразы определенный вывод. Его не сделал герой Мураками, много лет ломавший голову над тем, что же это был за сарай – но кто из героев прав и верен ли вывод, никто не узнает.

Жанна СЕРГЕЕВА

«Экран и сцена»
№ 13 за 2018 год.