Светлана ДОРОЖКО: «Пока что мне везет»

• Светлана ДОРОЖКОКак известно, в режиссуру люди редко “падают с неба”. Профессия все-таки требует не только определенного рода одаренности, но и художественного опыта, человеческой зрелости.  

Светлана Дорожко – петербургская актриса, драматург и режиссер театра кукол – как раз такой случай.

 – Начнем с моего любимого вопроса: Светлана Леонтьевна Дорожко к куклам пришла по любви или потому, что не взяли на драму?

– Да-да, не взяли на драму. Сначала я просто хотела стать артисткой, как многие девчонки, а дальше… уж как сложилось.

Родом я из Украины, из города Мариуполя Донецкой области. Это город рабочих, в котором День металлурга – самый главный праздник. Даже на здании драматического театра стоят статуи сталеваров! Хотя я довольно долго думала, что это какие-нибудь античные музы, только подростком присмотрелась. А театра кукол в городе и вовсе нет. Поэтому представления о современной культуре были почерпнуты в основном из телевизора, а о кукольном театре – из передачи “Спокойной ночи, малыши”, не более того.

Когда я закончила школу, то мой украинский язык не был на таком уровне, чтобы действительно достойно прочесть, например, из Тараса Шевченко. Поэтому учиться я хотела именно в России и послала запрос в

Ярославский театральный институт.

Готовила меня мама, она по профессии режиссер народных театров и всю жизнь ведет детскую театральную студию. В меня она вложила очень много. Из стихов мне хотелось подготовить что-нибудь веселое, а веселой показалась только “Муха-Цокотуха”. “А у вас есть что-нибудь еще?” – спросили меня. И слетела я с первого же тура драмы, пришлось пытаться поступать на кукольный. Зря, что ли, приехала в такую даль?

По счастью, именно тогда набирала курс Людмила Анатольевна Савчук, и, как только я ее увидела – сразу захотела у нее учиться, почувствовала в ней настоящего мастера. Возможно, произвели впечатление мои дипломы музыкальной и художественной школы, или что-то еще… В общем, повезло. Людмила Анатольевна приняла меня на свой курс, о чем я ни разу не пожалела. Хотя она очень жесткий педагог: дисциплина железная, серьезное отношение к делу. Самое главное – она научила нас любить театр кукол как очень серьезное искусство.

– Что было после института?

– Я работала артисткой долгие годы. Сначала в Ярославском театре кукол, куда меня взяли с легкой руки петербургского режиссера Николая Юрьевича Боровкова, приехавшего на постановку в Ярославль. Театр этот отличный, цеха прекрасные, мы много ездили, работали с разными режиссерами. Я оказалась в труппе самой молодой артисткой, играла много и то, что хотела. Потом ушла в декрет, а когда настала пора возвращаться, то вдруг решила, что пора что-то в жизни менять.

И поехала в театр моей мечты: Петербургский кукольный Театр сказки. Мне было уже 29, и думалось, что для актера главное – это режиссер, который поможет ему расти. Именно поэтому очень хотелось поработать в труппе Игоря Всеволодовича Игнатьева, о котором я давно и много слышала. Мне повезло, меня взяли. И в том же году я устроилась в “Кукольный формат”, который только появился (я и сейчас, по мере возможности, с удовольствием там играю спектакли). А по Ярославлю скучаю до сих пор.

– Что заставило тебя взяться за режиссуру?

– Вообще-то, получив актерское образование, я уже думала о том, что хочу учиться режиссуре. Но долго ждала, раздумывала, выбирала мастера – и вот поступила на курс Тамары и Александра Стависских в СПбГАТИ. По серьезности отношения к делу, по требовательности они мне показались похожими на Савчук. О том, что пошла к ним учиться, тоже ни секунды не пожалела.

– Сколько спектаклей ты уже поставила?

– Как раз недавно подсчитала: пятнадцать за два с половиной года (“Калямаля” в Иваново была поставлена, когда я еще училась).

– Для непосвященных: “Калямаля” – это одна из первых пьес Светланы Дорожко, принесшая ей успех как драматургу. Остальные спектакли тоже создавались по собственным пьесам?

– Справедливости ради скажу, что все-таки только “Калямаля” – в полном смысле моя пьеса. Все остальные – это адаптации, инсценировки, в которых зафиксировано режиссерское решение. В работе над “Чипполино”, например, я отталкивалась от актера, на которого ставила спектакль, – Эмиля Керимова. Придумала итальянского повара на собственной кухне. Предположила какие-то технические решения сюжета. Например, финальную битву овощей и фруктов мы сочиняли как сражение кухонных магнитиков на доске.

Единственный спектакль, который я поставила по “чужой” пьесе, – “Хаврошечка” Людмилы Савчук в Челябинске. Получилась лирическая и одновременно фарсовая история, с хорошими песнями (композитор Петр Макаров, художник Ольга Устюгова). Спектакль рождался в муках. Не скажу, что это мой стопроцентный успех. Но именно оттуда я вынесла очень полезный опыт: в незнакомом театре лучше все-таки повторить какой-то из своих спектаклей, чем ставить совсем новый. Просто для того, чтобы “прощупать почву”. Иначе может получиться так, что собственно режиссерская работа займет примерно 50%, а остальное время и силы ты потратишь на решение организационных и технических вопросов, на “пристройку” к незнакомым артистам, цехам. В Челябинске мне еще повезло: там отнеслись с пониманием к молодому режиссеру и очень помогли. Но этот спектакль – серьезный этап в режиссерской жизни. Устала так, как никогда не уставала!

Идя в кукольную режиссуру, я понимала, что для начала мне в любом случае придется ставить “колобки”. Ничего плохого в “колобках” не вижу, вопрос ведь не в том, что ставить, а как это делать. К примеру, спектакль “Расскажи мне про Красную Шапочку”. Писала я пьесу для ярославского театра, а постановка вышла в петербургском Театре марионеток имени Деммени. Потому что в Ярославле мне сказали: “Нам нужна нормальная, традиционная Красная Шапочка”. Пришлось ответить, что к “нормальной” я пока не готова, а пошутить над этим брэндовым сюжетом – пожалуйста.

– То есть наступать на горло своим амбициям ты не намерена ни в коем случае?

– Амбиции у меня немаленькие, но пока что мне везет, часто получается ставить то, что я хочу. Скажем, “Невезучую курицу” по сказке немецкого писателя Ганса Фаллады, которую я выпустила в Мурманске и в Нижнем Тагиле. Про смешную курицу, которая живет в волшебном курятнике и ждет, что однажды из нее сварят волшебный бульон, которым можно оживлять мертвых. Курица мечтает когда-нибудь спасти чью-то жизнь, а тем временем с ней случаются всякие несчастья: сначала отрывают ногу, потом выщипывают перья. Но в финале все заканчивается хорошо.

– Веселенькая немецкая история в лучших традициях братьев Гримм!

– В спектакле все происходит как веселая клоунада, разумеется.

– А нет желания сделать что-нибудь не в “живом плане”?

– Ты же знаешь нашу систему: театры хотят попроще, подешевле. И каждый директор тебе говорит: “А давайте-ка поменьше декораций и кукол”. Давайте: стол и пять человек, которые открытым приемом доиграют все, что надо.

Но я все-таки поставила “Старый башмак” по сказке А.Толстого в Курганском театре кукол! Чисто кукольная история. Там, правда, есть актриса в “живом плане” (Нянька – Оксана Кириевская), но она пластически работает, как кукла. “Старый башмак” – довольно страшный сюжет про жизнь игрушек начала прошлого века, которая происходит ночью, поэтому – в “черном кабинете”. Все заканчивается хорошо, потому что старый ворчливый башмак, которого сначала никто не любит, спасает всех и становится героем.

– С какой еще проблемой, кроме стремления директоров к дешевизне, приходится сталкиваться молодому режиссеру?

– Есть еще проблема потока, когда невозможно не повторяться и не пренебрегать в определенной мере качеством. Когда предлагают работу, мне очень трудно отказываться. Понимаю, что это опыт, который необходим, чтобы вырасти в профессии. Но иногда объем работы зашкаливает.

Я пережила один такой страшный период, когда за четыре с половиной месяца выпустила пять спектаклей. Просто решила “я смогу” – а потом поняла, что больше никогда так делать не буду. Это ужас! Несмотря на то, что ни за один из спектаклей мне не стыдно, сейчас кажется, что в каждый из них я могла бы вложить больше, но не хватило сил.

– Какой из своих 15 спектаклей ты считаешь самым удачным?

– В каждом есть свои достижения. Где-то ансамбль актерский удался, где-то сценография получилась интересная, где-то и то, и другое. Например, в “Серебряном копытце” для московского театра “Тут и Там”, с валяными из войлока куклами все удачно сложилось. И актрисы, сестры Архиповы, очень обаятельные и поют хорошо.

Ты же понимаешь, работа приглашенного режиссера – выпустить спектакль. А по премьере очень трудно судить о том, как сложится судьба постановки дальше. Хорошо еще, когда спектакль играется где-нибудь рядом, как “Красная Шапочка”. Можно зайти, посмотреть, что-то порепетировать, доработать. И всегда обнаруживаешь, что в работе спектакль выглядит иначе, чем на репетициях и прогонах: “Ой, как же я вот этого не увидела! А это надо было сделать по-другому!” Но если ты уже сдал постановку и уехал, то всё, поезд ушел. Очень хорошо, что есть хоть один спектакль, за которым я могу присматривать!

– А не хотелось бы куда-то пойти главным режиссером?

– Желание есть. Надоели “полуфабрикаты”, которые не хватает времени доделать, вырастить. К работе главного режиссера нужно прийти, сформулировав идею по поводу репертуара, развития труппы и т.д. Понемногу я к этой идее иду, уже почти готова.

– Что в ближайших планах?

– Буду ставить второй спектакль в Омском театре “Арлекин” с командой из Театра имени Деммени, с которой мы крепко срослись в работе над “Красной Шапочкой”: композитором Татьяной Алешиной и художником Александром Алексеевым. Это будет “Сказка о рыбаке и рыбке”, музыкальный спектакль, где все организовано ритмически, а музыка – полноправный персонаж. Кстати, тут дирекция пошла на все дополнительные финансовые затраты, которые потребовались. Доверие растет!

– Но лучший спектакль еще впереди?

– Конечно! И, надеюсь, не один. Я ведь совсем “молодой” режиссер.

 

Беседовала

 Анна КОНСТАНТИНОВА

«Экран и сцена» № 12 за 2014 год.