Челябинский фестиваль “Соломенный жаворонок” уже во второй раз собирает свою афишу из кукольных спектак-лей для взрослых. Фестиваль посвящен памяти замечательного режиссера Валерия Вольховского, лидера “эпохи возрождения” театра кукол 70–80-х годов, так называемой Уральской зоны. Вместе с плеядой единомышленников он раздвинул границы жанра, доказав, что материалом для спектак-лей может стать самая серьезная литература (“Соломенный жаворонок” – первая, знаковая работа Вольховского в Челябинске).
Фестиваль “Соломенный жаворонок” отличается особым демократизмом. Жюри – все участники фестиваля. Каждый в финале получает анкету: победителем в номинациях станет тот, кто набрал большинство голосов. Свой спецприз есть и у Экспертного совета: здесь он не имеет отношения к формированию афиши, его экспертиза сводится к подробному обсуждению спектаклей. Привычные ламентации: “кто это выбрал, кто привез?” адресованы главному режиссеру Челябинского театра кукол имени В.А.Вольховского Александру Бороку, составлявшему программу.

В этом году все (кроме одного) “жаворонки” достались давно ставшей знаменитой, объездившей не один фестиваль и получившей не один гран-при, “Пиковой даме” Олега Жюгжды из Гродно (Беларусь). События в искусстве не рождаются по расписанию. “Классика – это текст, рассчитанный на перечтение”, – считал М.Л.Гаспаров. В случае с “Пиковой дамой” можно заметить, что сценический текст, сочиненный Жюгждой, можно пересматривать сколько угодно раз. Небольшое по времени действо, полное юмора, на деле представляет собой и саму повесть Пушкина, и историю создания произведения, и, параллельно, судьбу оперы Чайковского. Перед нами редчайший случай спектакля, где комментарии сплетены с гениальной прозой и не менее гениальной музыкой, образуя тщательно выверенную драматургию.

В прологе в фойе появится искушенный понтёр, объясняющий зрителям забытые правила карточной игры и значение французских терминов, принятых в пушкинскую эпоху. Спектакль играется за ломберным столом. Актеры-игроки читают письма Пушкина – Нащокину, Чайковского – брату Модиньке, успевая при этом концентрировать внимание зрителя на главных героях – небольших изящных марионетках (художник Маргарита Сташулёнок). Прелестная Лизавета Ивановна читает Графине русский роман – “Бедную Лизу” Карамзина. Известный эпизод с Венерою московской происходит за ширмой и сделан при помощи теневого театра. Замечательно использован прием игры масштабами, когда маленький, сходящий с ума Германн видит на отпевании огромное лицо Графини в чепце: “мертвая насмешливо взглянула на него, прищуривая одним глазом”. В ролях Лизы, Графини, Фон Мекк – прекрасная актриса и кукловод Лариса Микулич, солирующая в спектакле (именно ей присудили премию за лучшую женскую роль). В ее облике есть благородство, достоинство и что-то еще, что Ахматова называла так: “красотка… не из нашего столетья”. Лариса Микулич многое определяет в этой “Пиковой даме”.

В спектакле есть свобода ассоциаций. Никто не удивится скачущему за безумным героем Медному всаднику, Петропавловской крепости, на шпиле которой Германну чудится образ Графини, и так далее. Волнение Лизы перед свиданием сопровождает музыка из “Евгения Онегина”, предшествующая “письму Татьяны”. Но даже самая неожиданная фантазия Жюгжды, заключающаяся в том, что героиня бросается в Зимнюю канавку, а попадает прямехонько в гондолу, где гондольер распевает арию Неморино из “Любовного напитка”, кажется чудесной. Ведь главный смысл спектакля хочется назвать объяснением в любви к русской и мировой культуре.

Жанр “Ночи перед Рождеством” (совместный проект России и Украины) определен как “театральная фантазия с участием Гоголя, Пушкина и нечистой силы”. Артисты Пермского театра “Карабаска”, ныне влившегося в Пермский театр кукол, Наталья Красильникова и Андрей Тетюрин пригласили поставить гоголевскую повесть режиссера Сергея Брижаня (он руководит Хмельницким театром кукол) и киевскую художницу Веру Задорожнюю. Спектакль начинается с непринужденной беседы Пушкина и Гоголя (тени любимых классиков опрокидывают рюмочки за экраном). Ведущие одеты в объемные костюмы, расписанные как декорации: фон – зимнее небо с яркими звездами, а под ним домики под заснеженными крышами. На головах – остроконечные шапки-елки со светящимися огоньками. Детали костюмов постепенно перекочуют в игровое пространство, где появятся обаятельные, слегка шаржированные персонажи гоголевской повести. Планшетные куклы очень выразительны. Трудно забыть страдающего Вакулу, раз за разом, после очередного каприза Оксаны закидывающего руку за голову со стоном “ы-ых!”. Режиссер тонко выстраивает действо, не иллюстрируя Гоголя, а создавая плотный визуальный ряд и особую надбытовую, рождественскую атмосферу. Вера Задорожняя делает основой сценографического решения белые занавески: кружево, прошивки становятся зримой метафорой воздушности, легкости, пронизывающими весь спектакль. Наталья Красильникова и Андрей Тетюрин – отличный дуэт. Живой план ненавязчив, партнеры понимают друг друга с полуслова. В Петербурге Вакулу “встречают” Екатерина и Потемкин. Государыня и фаворит решены как картонные абрисы, в которых возникают лица актеров. Такое решение отсылает к “обманкам”, характерным для XVIII столетия. В спектакле уживаются ирония и мистика, светский юмор и фольклор. Важную роль играют хоровые вставки – колядки, щедривки, рождающие приподнятое, праздничное настроение. В финале появится символ Рождества – маленький Вертеп. “Ночь” не получила премий, но вошла в нынешнюю конкурсную программу “Золотой Маски” в четырех номинациях.

Главным событием “Соломенного жаворонка” стал приезд Гаспаре Насуто. Талантливого неаполитанца полюбили в России, с каждым приездом Гаспаре выучивает все больше русских слов, которые вставляет в свой спектакль “Пульчинелла-ди-Маре”. Казалось бы, чего проще? Красная ширмочка, перчаточные куколки, самые незамысловатые “бродячие” сюжеты… Но сила представления Гаспаре Насуто в том, что в нем оживает многовековая народная культура, не сконструированная, не реставрированная, не музейная. Зал (а в нем находились и обыкновенные зрители, и искушенные профессиональные кукольники) хохотал, радовался, а иногда и вздрагивал, тревожась за судьбу маленького плута, пройдохи Пульчинеллы в кожаной масочке и белом балахончике. Гаспаре Насуто импровизирует, он чутко прислушивается к залу и воздействует на него с помощью древнего кода. Древнего и сегодняшнего. На “Жаворонке” моноспектакль был отмечен двумя призами Экспертного совета и Жюри.

Александр Борок видит свое детище как фестиваль режиссерского театра. Три упомянутых спектакля можно при желании назвать традиционными. Экспериментальную часть программы составляли две работы Александра Янушкевича (совсем недавно он возглавил Пермский театр кукол). Для его режиссуры характерны современные приемы: использование видео, анимации. Янушкевич конструирует спектакль из броских, бьющих в глаза визуальных образов. Так, в “Эдипе” театра кукол “Гулливер” из Кургана (копродукция с творческим объединением Культпроект) – несчастные жители Фив превращены в крыс, снующих в отверстиях Маски-оракула (художник Людмила Скитович). Еще одна маска становится в финале альтер эго заглавного героя. Из прорезей падают и катятся камни: метафора ослепления Эдипа. Безмолвный визуальный мир на сцене сопровождает Хор (Михаил Резников). Он читает текст трагедии Софокла, то нарочито отстраненно, то эмоционально окрашивая диалоги героев. В “Пляске смерти” Стриндберга (Хабаровский театр кукол) обилие возникающей на экране анимации кажется существующим отдельно от персонажей пьесы, в то время как сложная и болезненная драматургия сумрачного шведского гения требовала тонкой проработки отношений, единого стиля игры.
В афише, кроме Стриндберга, оказались Павич и Набоков, однако ключа к трудным авторам режиссерам найти не удалось.

“Соломенный жаворонок” – молодой фестиваль. В этом году его провели в четвертый раз. На половине дороги организаторы сменили “адрес”, решив собирать раз в два года “взрослые” спектакли. В фестивальной газете Александр Борок объяснил формат биеннале тем, что вечерние постановки делают в театрах кукол нечасто. Нужен срок для того, чтобы “накопить побольше новинок”. Размышляя о программе “Жаворонка”, думаешь о том, что “побольше” не всегда означает “получше”. Трудно понять появление в афише откровенно слабой “1001 ночи” Московского детского камерного театра кукол (режиссер Петр Васильев, художник Алевтина Торик).

Хотя можно вспомнить старую истину, что и двух хороших спектаклей достаточно, чтобы считать фестиваль успешным. На “Жаворонке” явно было больше театральных радостей. К ним следует прибавить “Оскара и Розовую даму” Амурского театра кукол из Благовещенска. Режиссер Алексей Смирнов вместе с художником Екатериной Петуховой поставили нежный и деликатный спектакль, счастливо уйдя от мелодраматизма пьесы Эрика-Эммануэля Шмитта. Главная героиня неожиданно стала “розовой мамой”, не доброй феей, а одинокой, пожилой дамой, которая обретает долгожданного ребенка за месяц до его смерти.

Содружество кукольников до сих пор сохраняет черты профессионального братства, жадного до общения. В программу фестиваля были включены мастер-классы Виктора Шраймана (он также входил в состав Экспертного совета), Андрея Князькова. Несмотря на мороз, рано обрушившийся на Челябинск, на фестивале “Соломенный жаворонок” всем было тепло.