20 сентября 2002 года в Кармадонском ущелье сошел ледник Колка. Погибли и пропали без вести 125 человек, в том числе и съемочная группа фильма Сергея Бодрова-мл. “Связной”. С того дня прошло 19 лет.

Продюсер Сергей Сельянов, один из участников фильма Петра Шепотинника и Аси Колодижнер “Нас других не будет”, рассказывает, как спросил, когда растает ледник. На месте катастрофы были люди из МЧС, были ученые. Он получил два ответа – “примерно через двадцать лет” и “никогда”. Произнося “никогда”, Сельянов на мгновение застывает, лицо его твердеет, в кадре мы видим настоящее горе.

Через 11 лет после гибели Сергея Бодрова-мл. умрет Алексей Балабанов, для которого кармадонская катастрофа стала личной. Он повторял, что должен был быть вместе со съемочной группой и погибнуть вместе с ними. «Сережа был для Леши как рука, – говорит Надежда Васильева, жена Балабанова. – Не в смысле “правая рука”, а как настоящая рука. И когда Сережи не стало, у Леши отрезали руку».

Несмотря на то, что фильм как будто бы состоит из воспоминаний о Сергее, он – о них двоих, Бодрове и Балабанове, снятый с невероятной любовью: их нет уже давно, а любовь есть, живая и горячая. Надежда Васильева рассказывает о том, как Алексей Балабанов сообщил ей о своем знакомстве с Бодровым, – он тогда писал сценарий “Брата” и искал исполнителя на главную роль. «Леша позвонил мне с “Кинотавра”, говорит: “Зазик, я нашел героя. Будем делать кино”».

Все герои фильма хорошие знакомые и друзья авторов, они говорят свободно, открыто, и это домашнее ласковое прозвище Надежды, о котором зрители вряд ли знают и которым она искренне делится, позволяет ближе увидеть героев фильма, разглядеть их нежность. С таким же теплом Сельянов рассказывает, как во время серьезного профессионального разговора Бодров в какой-то момент начинал отключаться от беседы, уплывать, было видно, что он уже не здесь, – и потом уходил к телефону, чтобы позвонить своей Светлане.

В начале Шепотинник несколько раз спрашивает своих героев: “Можно ли снять оптимистический фильм о Сергее Бодрове?” Они отвечают “да”, не задумываясь. Уже потом начинают размышлять, пробовать что-то объяснить. Много раз звучат слова “органичный”, “естественный”. И верно, они сразу же приходят в голову при мысли о Сергее, и первое впечатление, которое он производил при знакомстве, при разговоре, было именно таким. Но это слишком просто – так же просто, как слово “оптимистический”.

А фильм “Нас других не будет” все же не таков, хоть иногда и кажется скроенным привычным образом: известные люди делятся воспоминаниями, кадры из личного архива, кадры из фильмов, титры. Но даже титры из тех картин, которые цитируют Шепотинник и Колодижнер, начинают бежать по экрану несколько раз. И это про несколько завершений – не только фильмов и человеческих жизней, но и этапов, и эпох. Их, как сказано в строке Иосифа Бродского, ставшей названием фильма, других не будет. И с какими-то образами, поняв их, внутренне прощаешься, а какие-то навсегда остаются – остаются загадкой.

Оператор Сергей Астахов, снявший несколько фильмов Балабанова, в том числе “Брат” и “Брат-2”, сразу заявляет, что ему совершенно ясно, как развивалась бы жизнь Сергея Бодрова-мл., если бы он не поехал на сьемки в том проклятом сентябре. То, что Бодров – хороший человек, причем хороший в глубинном смысле, тоже было всегда видно. Но слов “органичный” и “хороший” слишком мало, чтобы его понять. Есть в этом человеке и его коротком ярком пути и необъяснимое.

Сергей Сельянов, говоря о фильмах, которые снимал Бодров, бросает фразу “Успех – дело мистическое”, но эти слова можно отнести не только к успеху. И Дмитрий Шибнев, оставшийся в живых член съемочной группы, рассказывает о древнем кладбище в горах, где планировались сьемки – поневоле подумаешь о потревоженных духах, забравших в результате съемочную группу. А Алексей Балабанов не поехал на эти сьемки, потому что Бодров просил его посмотреть готовый материал потом – хотел справиться с работой самостоятельно, без руководства. “Сергей Балабанов” – оговорится во время своего горького рассказа Шибнев. “Алексей” – поправят из-за камеры.

В фильме Шепотинника много говорится о двойственности, но при внимательном рассмотрении она оказывается не такой уж и двойственностью. Надежда Васильева с ласковым восхищением скажет о том, что Балабанов мог с ножичком в кармане выйти в питерскую ночь, познакомиться с бомжами и криминальными элементами и бродить с ними по городу, и пил он много. И вместе с тем был тонким, умным человеком, потрясающим знатоком литературы, и эти два образа вполне свободно сочетаются в нем, не противоречат.

Многим известно о том, что Сергей Бодров-мл. искусствовед, кандидат наук, “большелобик”, как называл Балабанов интеллектуалов. Диссертация Сергея была посвящена архитектуре в венецианской живописи Возрождения. Во время сьемок “Брата” они много говорили об этом с Вячеславом Бутусовым, архитектором по образованию – благообразный и седобородый Бутусов вспоминает об этом в фильме.

В свое время образование Сергея немало удивляло тех, кто видел в нем исключительно Данилу Багрова. Но то, что актерства в Бодрове не было, а органика была, заставляет снова размышлять о том, что он разбудил в себе или достал из себя, чтобы сыграть Данилу.

В фильме “Нас других не будет” есть такой прием – некоторые эпизоды из интервью повторяются дважды. Это происходит и с отрывком, где Сергей говорит, что Данила Багров стал ему как настоящий брат. “Нас других не будет” – фильм невероятно деликатный, и на этих словах не сделано никакого акцента, но повтор есть, и он, конечно же, что-то значит.

Автору этого текста трудно не вспомнить интервью, которое Сергей Бодров-мл. давал после выхода “Брата” для сейчас уже не существующего журнала “КиноПарк”. На мой вопрос: “Хотел бы ты, чтобы у тебя был такой брат, как Данила?”, он одновременно и дал, и не дал ответ: “Вообще-то я всегда сестренку хотел… Ну вот, я ответил на вопрос”.

Впрочем, фильм Петра Шепотинника и Аси Колодижнер все же не исследование характеров и трансформаций, а свидетельство нежности. Если говорить пафосно, то он о любви и смерти. Слезы в глазах мужчин. Переполненный тоской Дмитрий Шибнев на фоне мест, где должны были проходить съемки. Момент, где кадры фильма движутся с сильным ускорением, словно летят – чтобы показать, с какой скоростью с горы несся ледник. И слова: “Я только надеюсь, что они не успели понять, что произошло, не успели оглянуться”.

Сергей Сельянов уверен, что из Сергея Бодрова-мл. получился режиссер, и не снятый “Связной” был бы настоящим кино. Еще в одном отрывке из интервью Бодров говорит, что видит перед собой дорогу и чувствует, что по ней надо идти, но сама дорога пока до конца не ясна. Ей не удалось стать ясной; свой первый фильм, “Сестры”, Бодров снять успел, но в памяти многих остался не режиссером, а Данилой Багровым.

Когда уже была готова и планировалась к выпуску книга критика Михаила Трофименкова о Сергее Бодрове-мл., коллеги запросто угадывали ее название – лично была свидетелем и участником нескольких диалогов: “Миша книгу про Бодрова написал. Угадай, как называется?”, – и люди почти хором отвечали: “Последний герой”.

О Даниле Багрове и его образе написано много, и в фильме говорится о том, что его долго воспринимали как Робина Гуда, защитника слабых, который сделает то, чего не будет делать государство, и на стороне которого и правда, и сила. А еще “Нас других не будет” выходит почти одновременно с фильмом Сергея Дебижева “Рок за гранью” (см. предыдущий номер “Экрана и сцены”), где вспоминают о Викторе Цое, написавшем песню “Последний герой” и тоже погибшем рано. И это еще раз о том, что нынешнее время, вспоминая прежних героев, отчаянно ищет своего.

Жанна СЕРГЕЕВА

«Экран и сцена»
№ 20 за 2021 год.