Городу и миру

Сцена из спектакля “Фарм фаталь”. Фото © Martin Argyroglo

Сцена из спектакля “Фарм фаталь”. Фото © Martin Argyroglo

Мюнхенский Каммершпиле – городской театр. Не только по той причине, что решение о финансировании и назначении интенданта принимает городской совет, но и потому, что репертуар так или иначе откликается на местные проблемы, темы, потребности. Нынешний руководитель, режиссер Маттиас Лилиенталь, к трем сценам своего театра пристроил четвертую, виртуальную – пространство разговора со зрителем: дискуссии с создателями спектаклей, экскурсии по театру, конференции и встречи, напоминающие популярные кулинарные телешоу: зрители и артисты вместе готовят, едят и болтают об искусстве. В этом театре, кажется, все на равных: костюмеры улыбаются и с удовольствием рассказывают о своей работе, показывают костюмы для будущих премьер. В мебельном цехе пахнет деревом, в гримерных – цветами. Актеры вдумчиво отвечают на вопросы зрителей, интендант, чей мрачноватый взгляд из-под густых седых бровей поначалу пугает, оказывается человеком с юмором. Мюнхенский Каммер-шпиле жаждет диалога, потому что работает не на зрителя, а вместе с ним.

В конце марта театр устроил небольшой фестиваль своих премьер для интернациональной публики – поделиться достижениями и размышлениями.

Роман-трилогию “Жизнь Вернона Субутекса” Виржини Депант сравнивают с “Человеческой комедией” Бальзака. Объемный, сложный сюжет режиссер Штефан Пухер сжал до трех часов, переплетя и запутав линии множества персонажей. На сцене выстроен черный амфитеатр, на ступенях которого поют, спят, ссорятся, танцуют поп-звезда с наркотической зависимостью, сценарист-неудачник, бездомная, потерявшая верного пса, профессорская дочка, перешедшая в ислам, и ее растерянный отец, продавщица массмаркета и, наконец, сам Вернон – диджей-андрогин. В спектакле возникает такое количество актуальных проблем, что в конце концов внимание рассеивается и зритель просто наслаждается живой музыкой, остроумными репликами и хорошей актерской игрой.

Прекрасный актерский состав мюнхенского Каммершпиле режиссер Штефан Кэги оставил не у дел. В его спектакле “Зловещая долина” играет робот, пусть и с лицом и голосом писателя Томаса Мелле (после Мюнхена механизированный исполнитель отправился прямиком в Москву, в Новое пространство Театра Наций). В черной коробке сцены – только кресло с роботом, столик с ноутбуком, доска для презентаций и осветительный прибор. Герой читает лекцию о том, как много значит техника в современном мире, можно ли отличить робота от человека и почему люди не испытывают эмпатии к механическим существам. Он приводит и знаменитый парадокс: роботы просят нас доказать, что мы не роботы, вводя текст с картинки. ПсевдоМелле управляет прожектором, приказывая двигать световой луч вправо или вверх, показывая, что разница между ними только в сложности программ. Кэги своеобразно воплощает идею Гордона Крэга о сверхмарионетке и сводит импровизацию к возможности технической ошибки. Избавление исполнителя от человеческого лишает зрителя эмпатии. Может быть, дело лишь в нашей веками сформированной культурной привычке, которая со временем трансформируется – и тогда спектакль “Зловещая долина” назовут первым шагом нового театра.

Взгляд режиссера Филиппа Кена тоже обращен в будущее, но он видит его совсем иным. В его футуристической эко-сказке “Фарм фаталь” живут странные, страшные и вместе с тем трогательные люди-чучела – последние фермеры постапокалипсиса. На почти пустой сцене и в почти полном отсутствии сюжета оживает любой предмет – приемник, льющий звуки природы, маленькая пчелка Маргарит, желающая говорить только по-немецки, солома, торчащая из карманов и сапог. Чучела работают на пиратской радиостанции, поют песенки собственного сочинения и очень ждут, что из спасенных (найденных? высиженных?) гигантских яиц родится цветущая вселенная, лишенная пестицидов и ГМО. Такая пасхальная история отзывается в сердцах зрителей – жителей того немецкого региона, который очень долго был почти исключительно крестьянским и католическим.

Сцена из спектакля “Доктор Аличи”. Фото © Armin Smailovic

Сцена из спектакля “Доктор Аличи”. Фото © Armin Smailovic

Историю Мюнхена – через историю театра – излагают публике две актрисы спектакля “Убей аудиторию”, странного и сложного постмодернистского пэчворка режиссера Раби Мруэ. Сценография повторяет зрительный зал – ступенчато расположенные черные скамьи. Видео с повстанцами, которые заряжают свои “ружья” сочными луковицами, рассказ о предметах, которые уже играли в театре, в том числе на этой самой сцене, признание в любви к публике и расправа с картонными зрителями – это первая часть. Вторая – распетая как оратория пьеса Петера Вайса “Вьетнамский дискурс” и рассказ о ее первой постановке Петером Штайном в 1968 году. Тогда все закончилось скандалом – на зрителей посыпались деньги и призывы покупать оружие для Вьетконга. Заданные вопросы о соотношении политики и театра, реальности и искусства, свободе художника и цензуре государства, не требуют от зрителя немедленного ответа. Актрисы просят лишь об одном: сыграть роль зрителей, быть собой, то есть – публикой. И, пожелав удачи, уходят, открывая дверь новым зрителям – теперь “старая” и “новая” аудитория сидят друг напротив друга. “Новая” внимательна, молчалива, с интересом наблюдает за “старой”. Кто теперь настоящий зритель, кто актер? Сразу начинаются попытки объяснить, пересесть на сцену, уйти, рассмешить, то есть – сыграть. Постепенно уходят почти все первоначальные зрители. Несколько человек застыли в молчании напротив “новой” внимательной публики. В тишине невыносимого напряжения, как вечность, тянутся три минуты, вдруг оборванные аплодисментами “второй” публики. Когда в спектаклях играют со зрителями, выходя в зал, общаясь, даже приглашая на сцену или устраивая споры, театр делает человека из публики не актером, а лишь участником, всегда находящимся под контролем. В “Убей аудиторию” внешнее управление исчезает, и зритель волен совершать то, что хочет. Оказывается, быть публикой при такой свободе – самое сложное.

“Юнг Фауст” – витальный и мокрый спектакль молодого режиссера Леони Бема; название, с одной стороны, намекает на юный возраст главного героя (и в каком-то смысле на вечную его молодость), с другой, отсылает к именам рэп-исполнителей. Трое молодых актеров целуются, обнимаются, мечтают и читают стихи Гете с пылким энтузиазмом. Тонкая, хрупкая, нескладная девушка-подросток Фауст, веселый хип-хоп танцор Мефистофель, Гретхен в очках и депрессии – полтора часа брызгаются в воде, в буквальном смысле лежат в фонтане и прыгают по лужам. Это свежий мир классического текста, распираемый чувствами, игнорирующий возрастные различия и философские проблемы. Спектакль не скрывает своей ориентированности на школьную аудиторию, которая обязана прочесть толстый роман и откровенно страдает от этой необходимости.

“Эллада Мюнхен” рассказывает про греков-мюнхенцев. Зритель видит то, что происходит в процессе записи передачи “Кафе Эллада”, выходящей на немецком радио. Ведущий ставит легкую поп-музыку своей родины и задает собеседникам вопросы про жизнь в Мюнхене. В процессе интервью складываются истории нескольких людей, променявших ленивые солнечные дни на усердную работу в Германии. Они преодолевали сложности, учили язык, копили деньги и добились положения в обществе только благодаря упорному труду. В своих рассказах греки разрушают клише и касаются не только проблем мигрантов, но и вопросов, волнующих всех горожан: как высока здесь аренда квартиры? Цены на бензин, молоко. Каков средний доход незамужней женщины? А в сравнении с доходом мужчины? Но все же главное в постановке Продомоса Тциникориса и Анестиса Азаса – это греки, возможность для немцев, живущих с ними бок о бок, познакомиться с подлинной сегодняшней, а не мифическо-оливковой культурой. Может быть, это поможет перестать бояться или презирать греков, посмотреть на общий город под другим углом. В те дни, когда националистическая “Альтернатива для Германии” уже заседает в парламенте, эта цель не кажется такой уж наивной.

О неонацистах размышляет спектакль “Доктор Аличи” – переписанная Ольгой Бах под современные реалии пьеса “Профессор Бернарди” Артура Шницлера. Доктор Аличи – респектабельная, рассудительная дама, знающая себе цену. Но ее личные качества не могут перечеркнуть предубеждений: ведь это женщина, к тому же лесбиянка, к тому же с турецкими корнями, к тому же возглавляет полицию. Герои постоянно ходят по кругу, поворачивая главный элемент декорации – флюоресцентный домик – то одной, то другой стороной. Под непрекращающимся ливнем, который того и гляди выплеснется в зрительный зал, плетутся липкие интриги. В конфликте участвуют члены партии “Проактивность для Вечермании” (Proaktiv fuer den Abendland). Их маленькая побе-да над Аличи в очередной раз доказывает, на что способны коррупция, страх и националистические предрассудки.

Единственная в программе хореографическая постановка – “Утро в Византии” – спектакль о том, что каждое движение способно изменить судьбу. История Орфея и Эвридики вплетается в историю любви, о которой вспоминает главный герой. Поворот головы, взмах рукой – и рождается влюбленность. Взгляд к небу – и меняется темп танца. Режиссер-хореограф Траял Харелл относится к движению с бережностью, осознавая хрупкость человека и непрочность мира. Костюмы, собранные по принципу “что попалось под руку”, нелепые, странные, дисгармоничные, в какой-то момент начинают напоминать причудливые и прекрасные цветы. К финалу эта несложная хореография вдруг разгоняется до необыкновенной скорости. Актеры почти летают по белому квадрату сцены, как лепестки, как радостные вздохи наступившей весны.

***

Антракт в мюнхенском Каммершпиле. В уютном внутреннем дворе театра курят и шумно смеются студенты, школьники пьют газировку, почтенная дама в меховой накидке беседует с актером, не занятым в спектакле, две молодых женщины изучают афишу следующего месяца, мужчина в очках ищет кого-то в толпе. Аудитория пестрая, но не случайная: им не обязательно понравится сценография, пьеса может показаться переоцененной, а молодой режиссер неоригинальным. Но они знают: здесь к ним прислушиваются, их уважают – и они платят самым дорогим, что есть у публики, – вниманием.

Зоя БОРОЗДИНОВА

«Экран и сцена»
№ 9 за 2019 год.