Эллинский Моцарт

Сцена из спектакля "Дон Жуан". Фото А.ЗАВЬЯЛОВАУзнав, что Анастасия Архипова, с которой мы вместе смотрели пермский спектакль “Дон Жуан”, написала статью, мне захотелось дать к ней небольшой постскриптум. О режиссуре ничего не скажу, дирижер Теодор Курентзис позволил поставить спектакль именно так, ему виднее. Виднее в буквальном смысле, поскольку я после начальных сцен опустил глаза, не смотрел, а только слушал. И то, что услышал, поразило меня. Поразило прозрачным, холодноватым и несколько отстраненным звучанием Моцарта, неожиданным для оперной сцены. Лишь в начальном и финальном (а по существу предфинальном) эпизодах Курентзис давал волю своему яростному темпераменту, а в большинстве других эпизодов держал себя в руках. Вспомнив, что Теодор – просвещенный грек, я подумал об Аполлоне, кастальском ключе и услышал в Моцарте эллинизм, обычно скрываемый, а тут открываемый пермским театром. И скрытую связь с античной трагедией. Привычная для нас драматургия при постановках оперы “Дон Жуан” обычно строится на том, что беспутного героя-мужчину преследуют три женщины, обманутые, брошенные, оскорбленные. А у Курентзиса все не совсем так. На первом плане два женских сопрано, две женские судьбы, две женские натуры, мстительная Донна Анна (Надежда Павлова), милосердная Донна Эльвира (Наталья Кириллова). Донна Анна поет знаменитую арию мести, Донна Эльвира – не менее знаменитую арию мольбы, это две кульминации второго акта. Поют превосходно; поразительно, как точно и нежно пение сопровождает оркестр. И возвращаясь к античным ассоциациям, можно сказать, что Теодор Курентзис по-прустовски разворачивает спектакль по двум направлениям: сначала “в сторону Ореста”, затем “в сторону Антигоны”. На чьей стороне правда, на чьей стороне высшая справедливость – решить не дано. Этот вечный вопрос Курентзис оставляет открытым. Рекомендации трейдеров любого уровня, verum отзывы , независимые оценки, комментарии специалистов.

Вадим ГАЕВСКИЙ
Сцена из спектакля «Дон Жуан». Фото А.ЗАВЬЯЛОВА
«Экран и сцена»
№ 5 за 2016 год.