Сценарист Алена Алова убрала из этой истории почти все побочные линии и множество героев, и, как ни удивительно, оказалось, что и без них история живет и характеры ясны. Например, прокурор Тадеуш Вильковский (Зураб Кипшидзе), отец главной героини и средоточие порока, в книге женился на одной собственной племяннице, развратил вторую, проиграл жену в карты, она после этого выбросилась из окна…

В фильме из всех доказательств мерзости Тадеуша остается одно – он любит наблюдать за тем, как принимает ванну его несовершеннолетняя дочь Лиза, и убеждает ее в том, что ничего особенного в этом нет, просто она напоминает ему погибшую жену.

Детство главного героя Петра, с вечно пьяным отцом-хулиганом, любившим провоцировать всех на драку, а по ночам страдавшим от фантомных болей в ампутированной руке, и добрым стариком-поляком Казимиром Матвеевичем, научившем мальчика делать кукол живыми, тоже редуцировалось до пары историй. Маленький Петя видит, как падает из окна и гибнет огненноволосая жена Вильковского, а спустя время крадет из коляски ее крохотную дочку, пораженный тем, как она красива и как похожа на куколку.

Некоторые события из детства и юности Петра и Лизы, зарождения их любви важны для сюжета, поэтому начало фильма Елены Хазановой состоит в основном из флешбеков, маленьких кусочков истории, и их предстоит складывать в свой паззл уже зрителю.

Из-за этой раздробленности – а сообщить исходные данные все-таки необходимо, прежде чем перейти к главному – первая часть картины теми, кто “Синдром Петрушки” не читал, может быть воспринята не всерьез, как обычная мелодрама, где двое юношей, Петр и Борис, будут бороться за любовь девушки Лизы.

Меж тем все гораздо сложнее… Уже ставшему взрослым Борису (Мераб Нинидзе) любовь взрослой Лизы (Чулпан Хаматова) совсем не нужна; он один раз попытается ее поцеловать, и это будет из жалости. Она скажет, что уже пробовала изменить Пете, и ничего не получается: “Он сделал меня под себя”.

В течение Лизиного детства Петя все время был рядом, кормил, играл, присматривал, потом, обнаружив интерес Вильковского к купанию дочери, увез в другой город, потом она стала его женой. Помогала делать кукол, участвовала в танцевальном номере, изображая куклу, – этот номер Лизу и Петю (Евгений Миронов) и кормил.

История страсти Пети к куклам и начала его работы в театре опущена, и Евгений Миронов играет уже сложившийся, если не сказать закосневший характер. Играет человека, которого в первую очередь интересуют куклы, с одной стороны, гения; с другой – тирана, который и жену свою с раннего детства лепил под свой образ жизни, но и любил при этом беззаветно.

Лиза любит его также беззаветно, хотя и отчаянно ревнует к куклам, считает (и небеспочвенно), что Петру нужен только тот человек, которым он сможет полностью управлять, а живая, чувствующая женщина не нужна, и что когда-нибудь она сможет жить одна и работать бухгалтером.

Борис, ставший психиатром, лечит Лизу в своей клинике, очень жалеет ее, но при этом не может не восхищаться гениальностью Петра; и если в книге большая часть написанного от лица Бориса проникнуто этим восхищением, то в фильме все несколько иначе: и психиатр больше сочувствует хрупкой, Лизе, и сама она выглядит куда менее нервной и истеричной, чем в книге – Чулпан Хаматова играет ее нежной, но при этом целеустремленной.

В один из вечеров Тадеуш Вильковский расскажет Пете историю о Корчмаре, когда-то проклявшего свою дочь и ее жениха, и с той поры у нее рождались больные дети, а на их лицах навеки застыл странный смех. Вскоре Петя похитит Лизу, вслед им раздастся проклятие отца, и первый ребенок, который родится в их браке, будет страдать синдромом Ангельмана (он же синдром Петрушки), и быстро умрет – после этого Лиза в первый раз окажется в клинике Бориса.

В фильме Елены Хазановой существуют три главных куклы, вокруг них вращается действие. Первые две – это кукла Корчмаря и спрятанный в ней крошечный Петрушка. Сделать деревянного Корчмаря и спрятать в нем Петрушку посоветовала колдунья, когда к ней пришел возлюбленный дочери Корчмаря, измученный проклятием тестя и постоянным появлением на свет больных детей. Для чего надо было это делать, в фильме сообщается скороговоркой – впрочем, из дальнейших событий можно обо всем догадаться.

Третья кукла, Элис, требует к себе особенного внимания – это точная копия Лизы, сделанная Петром в то время, пока его жена после смерти сына лечилась в клинике. Он восстанавливает танцевальный номер, зарабатывает деньги, но Элис нужна ему не только для этого: она – воплощение той идеальной женщины, о которой он всегда мечтал, покорной, молчаливой, позволяющей собой управлять.

Но Петр не столь тривиален, чтобы его можно было охарактеризовать только как кукловода-деспота, ему нужна и другая женщина, живая, своенравная, любящая – Лиза. Лиза, которая неспособна вынести присутствие Элис рядом, которая исходит ревностью, мучается и из-за этого вновь попадает в клинику.

И мистические, и вполне человеческие истории, происходящие параллельно с отношениями Петра и Лизы, призваны лишь обрамлять их или оттенять. Главным сюжетом, стержнем, на который нанизано все остальное, в картине являются именно эти отношения. О них гадают те, кому довелось наблюдать за ними – это великая любовь или великое мучение, это страсть или страдание, и если кто-то из этих двоих жертва, то кто? Последним вопросом в книге как раз задается Борис, обожающий и ценящий Петра, а к Лизе относящийся с небольшой прохладцей, поэтому ответа не будет.

В фильме же этот ответ все-таки прослеживается, автор сценария, режиссер и актриса явно на стороне Лизы – ценой собственных нервов она пробирается, продирается к жизни. Она находит Элис, которую Петр прятал от ее ревности в театре и периодически навещал, приговаривая: “Ну что, моя девочка, соскучилась?”, и отрывает ей голову – в буквальном смысле. Возможно, таким образом пытаясь вернуть себе душу, которую, по ее же словам, Петр вместе с ее лицом и фигурой похитил для того, чтобы сделать Элис. И когда Петрушка в Корчмаре сработает, и Лиза с Петром будут смотреть, как шевелится в Лизином животе их дочка, а будущий отец произнесет: “Она просто куколка” – раздастся страшный крик, на грани истерики: “Она не куколка!”. Так Лиза будет стараться спасти своего ребенка от влияния страшного и притягательного кукольного мира.

То, что мир этот – страшен, говорит рассказ Рубиной о том, как на идею романа ее натолкнула поездка в такси с разговорчивым шофером-кукольником. Он называл себя Петрушкой, в моменты беседы, особенно важные для него, бросал руль, и вообще от него веяло ужасом. Говорит выражение лица куклы-Петрушки, которая прячется в Корчмаре – если такой человечек приснится, то в ужасе не вскочишь с кровати, но потом весь день будет плохое, беспокойное настроение.

И если в книге все завершается более-менее неплохо – подрастающей огненноволосой девочке рады все, то финал картины можно посчитать и открытым. Герой Евгения Миронова идет сквозь толпу уличных артистов, в рюкзаке у него – куклы, и если его жена давно сделала для себя выбор между живым и неживым, между теми, кто обладает собственной душой, и теми, в кого надо вдыхать свою, то Петр, тоже Петрушка, этого выбора сделать так и не смог, и его синдром состоит в тяге к неживому – не зря все видят, что порой у него бывают совершенно белые, затуманенные глаза.

И блуждание Петра среди мимов можно понять и как прощание с Лизой, которая теперь всеми силами своей души любит дочку, живую, непредсказуемую – и уход за предел, в лимб, туда, где настоящее граничит с ненастоящим и где правят бал куклы.