В 2024 году режиссер Макс Уэбстер поставил остроумную комедию Оскара Уайльда «Как важно быть серьезным» на сцене National Theatre. Осенью 2025 года спектакль с полностью обновленным актерским составом переехал на West End. В конце ХIX века безжалостно наблюдательный Уайльд язвительно вскрывал условности викторианского общества с его лицемерным культом «приличия». Однако в спектакле Уэбстера никакой сатиры ни на прошлое, ни на настоящее не найти.

Действие начинается с отсутствующей у автора немой сцены. Алджернон (его играет Олли Александр), облаченный в откровенное яркое-розовое платье, играет на рояле, а вокруг него танцуют все остальные, одетые в черное. Выглядит красиво, но неуместно, потому что дальше тема инакости героя никак не развивается, он выглядит плотью от плоти общества. Скучающий молодой человек, пресыщенный городскими удовольствиями, ради забавы отправившийся в деревню. Сесили (Джессика Уайтхерст), которая должна бы его пленить, выглядит карикатурной провинциалкой, все в ее образе, от походки до акцента, собрано из театральных клише. Их внезапное влечение кажется скорее результатом скуки, чем чувства.

Впрочем, любви здесь вообще нет. Нэйтан Стюарт-Джарретт делает своего Джека утрированно наивным, мальчишески романтичным и застенчивым, словно он герой старомодного романа, случайно попавший в водевиль. Гвендолин (Китта Хоторн) – его полная противоположность: уверенная, порывистая, готовая взять инициативу в свои руки. Персонажи заражены странной лихорадкой влечения, им все равно, к кому тянуться. В этот вихрь оказывается вовлечена даже мисс Призм (Шобна Гулати) – не столько чопорная, сколько одинокая женщина, и преподобный Чезюбл (Хью Деннис), старательно напоминающий всем о целибате, но теряющий самообладание при одном взгляде на нее. Все это подано легко, почти карикатурно, без какого-либо намека на психологизм или просто рациональное объяснение.

Режиссер предлагает едва ли не фарс: молодые герои непрерывно вздрагивают, вскакивают, преувеличенно жестикулируют, говорят быстро и громко, словно боятся, что во время паузы им будет нечего играть. Они постоянно кого-то хотят, кого-то ревнуют, бегают, дергаются, целуются. Остроумная сатира превращается в череду забавных – но к уже к концу первого действия утомительных – телодвижений. Актриса Холли Кармайкл в роли рассеянного дворецкого, забывающего, куда и зачем он направляется, вовсе играет чистую пантомиму. К тому же это травестийное решение остается пустым жестом: оно не добавляет ни нового смысла, ни неожиданного прочтения.

Тем удивительнее выглядит в этом спектакле Стивен Фрай в роли леди Брэкнелл, играя строже, сдержаннее, умнее прочих. Его высокомерная дама в шикарных платьях и роскошном парике обладает той самой аристократической выправкой, которая, вопреки замыслу автора, производит впечатление подлинного достоинства. На фоне бесконечно суетящихся инфантильных парочек холодная рассудочность почтенной леди выглядит почти добродетелью. Там, где другие демонстрируют манерные ужимки, Фрай существует на сцене.

Сценография Рэя Смита – насмешливая копия викторианской обстановки. Яркие подушки, розы всех цветов на одном кусте, чудаковатые статуи, мебель, какую можно увидеть в недорогих кафе, наклон сада, по которому кокетливая Гвендолин вынуждена карабкаться, – все это не похоже на дом состоятельных аристократов. Костюмы вполне соответствуют этой идее: вроде бы традиционные, но детали подчеркнуты слишком утрированно, с перебором. Героев Уайльда можно обвинить во многих грехах, но отсутствие вкуса в этот перечень не входит.

Необычно выглядят и поклоны спектакля: актеры выходят на сцену одетыми огромными яркими цветами, будто сказочные феи из оперетты Гилберта и Салливана. Этот финал и визуально, и содержательно трудно связать с тем, что происходило в сюжетной части.

Что все это значит? Возможно, актеры действительно хотят играть что-то иное, и это невольно прорывается наружу. Но зачем идти такими обходными путями, если сегодня, в отличие от времен премьеры в 1895 году, можно поставить Уайльда о чем угодно? Вместо свежего взгляда нам снова предлагают комедию положений, с нарочито нелепыми совпадениями и несуразной неправдоподобностью. И никто, похоже, не пытается эту неправдоподобность осмыслить.

Зоя БОРОЗДИНОВА

«Экран и сцена»
Ноябрь 2025 года