В 2023 году кинодокументалисты получили возможность побывать на родине В.М.Шукшина, в селе Сростки, полюбоваться бирюзовой Катунью. Закрытие Шукшинского кинофестиваля проходит на горе Пикет, где на вершине установлен памятник Шукшину работы В.Клыкова: ни в Швейцарии, ни на Синайском полуострове, ни в юго-восточной Азии, ни в Черногории не увидеть такой красивой панорамы, как вид с Пикета на долину Катуни! А все потому, что к программе XXV Всероссийского Шукшинского кинофестиваля прибавилась неигровая секция.

С одной стороны, это соответствует традиционной тематике фестиваля, в связи с чем в Государственном музее искусства, литературы и культуры Алтая (ГМИЛИКА) открылась фотовыставка “Шукшин и документальное кино”. Выставка посвящена кинематографистам, снявшим документальные фильмы о Шукшине – “Слова матери» (режиссер Анатолий Заболоцкий, 1978), “На родине Шукшина” (режиссеры Ренита и Юрий Григорьевы, 1983), “Твой сын, Россия” (режиссер Владимир Кузнецов, 1989) и другим. Сам Шукшин также принимал непосредственное участие в съемках документального фильма “Наш город” (режиссер Федор Клиндухов, Бийская студия телевидения, 1967). Возможно, это расширило его режиссерские навыки: так, разговор Любы Байкаловой с матерью Егора Прокудина в “Калине красной” снят скрытой камерой и является, таким образом, документальной съемкой.

С другой стороны, запрос общества на картины, рассматривающие социальные явления, огромен. Ни телерепортеры, ни блогеры не расскажут об этом так, как кинорежиссеры-документалисты. В этом участники и гости фестиваля могли убедиться на многочисленных встречах со зрителями, которые в настоящее время успешно проводятся не только в кинотеатрах и домах культуры, но и в библиотеках – благодаря распространению больших плазменных телевизоров. В конкурсном фильме “Оторванные” (режиссер Владимир Кривов) судьба главных героев даже отражает путь целого народа – чукчей. Именно по принципу единства социальной и личной драмы героев составители старались подбирать конкурсную программу. Особенно это касается короткометражных фильмов.

К некоторому облегчению для членов жюри, в коротком метре был явный лидер, и насчет него споров особых не возникло. Им стал документальный “ЗАМКНУТЫЙ КРУГ” (режиссер Владимир Эйснер), получивший диплом “Лучший короткометражный фильм”. В картине убедительный положительный главный герой – Анатолий Наумцев, председатель колхоза в Татарском районе Новосибирской области. Ему удалось спасти свой колхоз от разорения, удержать работников, обеспечить их зарплатой и пенсией.

Портрет сельского труженика лишен привычной с советских времен идеализации героя труда: энергичный и располагающий собеседника к себе, Наумцев вообще-то не ангел. Когда-то и “налево ходил” от законной супруги – она даже в день очередной годовщины их свадьбы не преминула ему о том “эпизоде” напомнить. Однако не это главное в “Замкнутом круге”. Картины повседневной жизни колхоза, вроде бы держащегося на плаву, сопровождаются усталым комментарием председателя: молодежь уезжает из-за низкого уровня жизни. Чтобы провести посевную, надо взять кредит на горючее, так как доходы от продукции невысоки; молоко, например, в торговые сети берут только за “откат”.

И сколько по России таких производителей, кто мог бы полностью обеспечить страну качественными и доступными по цене продуктами?! Действительно, замкнутый круг получается. Стоит еще добавить, что через некоторое время после окончания съемок Анатолий Наумцев, как говорится, приказал долго жить. Надорвался председатель. Дальнейшая судьба его колхоза не внушает особого оптимизма, так как прорвать замкнутый круг невозможно, разве только на очень высоком государственном уровне – принятием протекционистских или иных мер.

Документальная короткометражка “ДЕРЕВНЯ. ПУТЬ К СЕБЕ” (режиссер Павел Славин) – довольно сумбурно смонтированные монологи современных деревенских жителей Вологодской области. Все они – разные люди, от типично советской пожилой колхозницы до вполне современных молодых людей – любят свою малую родину и хотели бы прожить всю жизнь в родной деревне. Но этот регион – один из самых тяжелых в сельскохозяйственном отношении: здесь неплодородная почва, холод и сырость, солнечных дней мало, злаковые, кроме ячменя, вообще не растут – только лен (затратная, хотя и безотходная культура) да овощи. Один из героев фильма рассказывает, что нынешнее массовое вымирание деревень русского Севера уже случалось в прошлом. Видимо, и тогда, как и сейчас, государство могло потерять интерес к льноводству.

Однако родина Пырьева и Шукшина, с ее лазурными горными реками и бесконечными ярко-желтыми полями знаменитой алтайской гречихи, значительно лучше выглядит по сравнению, например, с хорошо знакомой мне Костромской областью, краем перманентной сельскохозяйственной катастрофы. Здесь несколько регионов с уникальным микроклиматом, в иных районах наряду с яблоками и ежевикой растут нектарины, арбузы и виноград… Но и на Алтае попадаются опустевшие деревни. Не потому ли, что в глазах молодежи городская жизнь все равно выглядит проще и привлекательнее?

Главный герой короткометражного фильма “ДОРОГА АРУТЮНА” (режиссер Илья Обухов), очень простого и даже несколько примитивного даже для студента,   – таксист. Перебрался в Москву после землетрясения, разрушившего Ленинакан. До сих пор Арутюн так и не научился легко и без ошибок говорить по-русски: очевидно, вся его жизнь проходит в окружении московских армян. Время от времени Арутюна охватывает ностальгия: “Каждый армянин в глубине души скучает по Армении”. Однако дети его давно стали москвичами, и за столом на семейных торжествах в типовой квартирке армянская речь уже не звучит.

По сути дела, дорога Арутюна – бесконечная дорога к родному дому, который давно разрушен. В этом смысле он всегда за рулем, все время в пути, похож и на многих героев Шукшина, и на него самого, говорившего о себе, что из деревни он уехал, но горожанином так и не стал…

В программе также был представлен фильм из Киргизии “ЧЕРНЫЙ ВАГОН” (режиссер Адилет Каржоев), снятый при финансовом участии фонда Сороса. Описывает одну типичную рабочую смену в угольной шахте. Картина обошла множество международных фестивалей и даже удостоилась нескольких призов. Нельзя не отдать должное смелости Адилета Каржоева, который спустился вместе с шахтерами на полкилометра под землю (для них-то это обычное дело, но человеку со стороны, конечно, страшно). Да еще и пришлось отказаться от любой профессиональной подсветки – только шахтерские фонарики.

И все же в “Черном вагоне”, несмотря на короткий метраж, должно было найтись место для более подробного рассказа: почему один из шахтеров, проработав много лет в России, все-таки вернулся в Киргизию? Каждые полтора месяца на одной из трехсот шахт киргизского городка происходит какая-нибудь авария с жертвами. Ввиду постепенно ослабевающего чувства страха здесь не соблюдают правила техники безопасности. По словам Адилета Каржоева, при виде съемочной аппаратуры шахтеры гнали киношников прочь. Лишь одна бригада согласилась показать, как это бывает – видишь опасность, все понимаешь, но все равно рубишь опасный пласт.

Они что, идиоты? Или алчность такая? Да нет вроде бы. Шахтерам этим, между прочим, небезразлична судьба их страны. Даже на полукилометровой глубине они не отказываются послушать политический анекдот о золотой рыбке, которая в ответ на просьбу выдворить из Киргизии алчную канадскую золотодобывающую компанию и решить вопрос границы честно ответила: “Лучше сразу съешь меня…” И вот молодой мужчина меняет российские рестораны на шахты, где ежедневно рискует погибнуть под завалами. Захотелось настоящей мужской работы, надоело “чего изволите”? Или просто что-то случилось с земляком, дававшем работу киргизским гастарбайтерам, нередко нарушая при этом законы РФ? Хотелось бы поподробнее…

 

В полнометражном документальном фильме “СВЯТОЙ АРХИПЕЛАГ” Сергея Дебижева каждый из первых тридцати стихов библейской книги Бытия иллюстрируется видами Соловецкого монастыря, его жизни, монашеских послушаний и пейзажей природы. Таким образом, Соловки представляются неким идеальным образом жизни человека на своей земле, данной Богом – в труде и в молитве, в гармонии с природой… В картине, по благословению настоятеля Соловецкого монастыря епископа Озерского Порфирия, показан чин монашеского пострига (кстати, было бы неплохо дать понять зрителям, далеким от церковной культуры, что это такое происходит на экране). Однако слово “Соловки” в нашем сознании, увы, неотделимо от Соловецкого “лагеря особого назначения”.

Почему же для “пилотного проекта” ГУЛАГа была выбрана именно эта святая обитель? Сергей Дебижев ограничивается лишь напоминаниями о том, что на Соловках царили когда-то насилие, унижение и истязание. Но не сам ли Творец вложил в природу человека все те качества, которые и привели к созданию пенитенциарных учреждений в виде лагеря (впервые – в Южной Африке, во время англо-бурской войны, изобретатели – британцы, так что “пальма первенства” в данном деле не у нас). А можно было бы и напомнить, что Соловки и раньше становились местом казни. Например, когда братия монастыря выступила против реформ патриарха Никона. Интересно, что и его потом постигла опала. И то поколение чекистов, которое свирепствовало на Соловках, впоследствии тоже закончило свой век в недрах ими самими созданной системы…

Так почему же в годы, когда политические убеждения людей приобретали религиозный характер, именно Соловки превращались в тюрьму? Соловецкий монастырь не раз вдохновлял писателей и кинематографистов, но никто особо не задавался, прости Господи, вопросом из фильма “Берегись автомобиля”: “Почему же все-таки он хотел угнать именно вашу машину?” Сергей Дебижев (еще и автор сценария) тоже предпочел в подобные дебри не вдаваться.

Композитор Вячеслав Бутусов не упустил случая создать для фильма несколько впечатляющих музыкальных композиций. А оператор Алексей Немов использовал все возможности современной техники – таймлапс (как говорили раньше, цейтрафер), дрон, компьютерную обработку. Красота практически каждого кадра обеспечила картине участие во многих фестивалях и призы, включая “Серебряный Святой Георгий” 44-го ММКФ. Да и на XXV Всероссийском Шукшинском фестивале “Святой архипелаг“ получил специальный диплом жюри “За лучшее пластическое решение фильма”.

Фильм “МЕЖДУ ОТЧАЯНИЕМ И НАДЕЖДОЙ” Анны Барсуковой переносит нас в Магаданскую область. Синегорье – типичный моногород, точнее, не успевший стать городом поселок городского типа на берегу печально известной Колымы. Когда-то комфортабельные пятиэтажки со всей подобающей инфраструктурой возвели для строителей Колымской ГЭС. Однако в 90-е годы из-за деградации нашей авиационной отрасли в Синегорье перестали летать самолеты малой авиации (до начала 90-х было несколько рейсов в день). А ведь для 80 процентов территорий Дальнего Востока и для 90 процентов Магаданской области самолет – единственный вид транспорта. Автодорога по ряду причин не может его заместить. Нет связи с миром – нет жизни. Из-за этого, хотя Колымская ГЭС худо-бедно продолжает работать, жителей в Синегорье осталась лишь треть от прежнего числа. На момент съемок – менее двух тысяч человек.

Вымершие кварталы синегорских пятиэтажек, снятые с верхней точки, напоминают кадры фильма Годфри Реджио “Койяанискаци”, потрясшего в 1983 году зрителей Московского кинофестиваля. Только непонятно, почему в добротных многоквартирных домах никто не живет? Это был печально известный американский жилкомплекс Прюитт-Айгоу. В его дешевых квартирах решили расселить жителей трущоб города Сент-Луиса независимо от их расы. Но постепенно Прюитт-Айгоу опустел. Сначала выехали белые, а потом и афроамериканцы: нищие, бездомные и асоциальные обитатели “выдавили” из Прюитт-Айгоу всех нормальных жильцов. Микрорайон, с выбитыми стеклами и вырванными дверями, превратился в рассадник преступности. В конце концов, его снесли, что также отражено в “Койяанискаци”. Кто бы мог тогда подумать, что лет через двадцать вымершие кварталы (а то и целые города) появятся и в нашей стране?

Режиссер и оператор Анна Барсукова идет с камерой по коридорам заброшенного общежития для малосемейных вслед за своими героями. Это сотрудница интерната для престарелых инвалидов и сын одной из пациенток сего “богоугодного заведения”, в котором недавно умерла его мать, когда-то энергичная и уважаемая женщина. Они проникают в вымерзшие коридоры и комнаты, где как будто слышатся замолкшие голоса живших здесь молодых мужчин, женщин и их маленьких детей. Монтажное сопоставление коридоров “заброшек” и коридоров интерната, где мыкают свои последние годы выжившие из ума старики, многим зрителям кажется не очень этичным. В конце концов, одно дело – болезнь, которая, строго говоря, может поразить человека независимо от его социального положения, а другое – социальный катаклизм.

Но подобный катаклизм тоже сродни болезни или глубокой травме. Ведь люди, строившие Синегорье, совсем не ожидали ни такой старости, ни такой деградации всего, чему они отдали свои трудовые годы, и что было бездарно и подло разрушено в “лихие 90-е”! Вот уж воистину – с ума можно сойти…

В финале картины “Между отчаянием и надеждой” в Синегорье из Магадана впервые за 20 с лишним лет прилетает самолет малой авиации ТВС-2МС. У зрителей невольно наворачиваются слезы на глаза: вместе с синегорцами они надеются еще на какие-нибудь изменения к лучшему. Картина “Между отчаянием и надеждой” не случайно получила диплом “Лучший полнометражный документальный фильм”.

 

И в конкурсной, и во внеконкурсной неигровой программе почти не было фильмов, в которых обошлось бы без проклятий в адрес “лихих 90-х”. И это не случайно. Стремительное разорение многих советских хозяйств и предприятий, продажа за бесценок и разворовывание государственного и общественного имущества – все было слишком массовым, чтобы объяснить “косностью, неповоротливостью, нерасторопностью” или как минимум неопытностью одних и подозрительно быстрой реакцией на чужую беду у других. Только головотяпство? Или преступление против народа, которое еще толком не осмыслили и тем более не вынесли юридический вердикт?

В этом смысле можно понять, почему в конкурсную программу включили телефильм “СЕМЬ МГНОВЕНИЙ РОБЕРТА РОЖДЕСТВЕНСКОГО” (режиссер Павел Меняйло), несмотря на чисто телевизионный формат (что исключало его награждение, так как данный “формат” к искусству обычно отношения не имеет). Поэт Рождественский – уроженец Алтая (в его родной Косихе есть мемориальный музей, филиал ГМИЛИКА). Показательно само ностальгическое обращение к творчеству поэта, считавшегося в позднесоветский период образцом благоразумного бунтаря, который “смолоду был молод” и “вовремя созрел”. Интерес к советскому песенно-поэтическому наследию, значительно выигрывающему в сравнении с нынешней “попсой”, сам по себе знаменателен.

К сожалению, помимо жестких требований пресловутого формата, в фильме не так уж и много размышлений на важные темы, поднятые в связи с биогра-

фией Р.Рождественского. Зато много живых историй и метких наблюдений, но все это не более чем байки в стиле телевизионных посиделок со знаменитостями – а жаль. Появление на Шукшинском фестивале фильма, посвященного художнику, скажем прямо, во многом противоположного направления, чем Василий Макарович, должно быть художественно оправданным.

 

Гран-при документальной кинопрограммы ожидаемо достался картине “ОТОРВАННЫЕ” Владимира Кривова – не только ввиду ее полного соответствия стандартам фестивального кино. Операторы Александр Кипер, Александр Меньшов, Василий Ивашенцев, Вячеслав Вдовкин, Денис Мельников, Дамир Абдрахманов работали над ней несколько лет – начиная с 2018 года. Под руководством продюсера Ольги Мичи, опытного фото-этнографа, была снята картина, не уступающая “Святому архипелагу” в красоте изображения. Но главную цель своей работы сам режиссер определяет шире, чем просто показать суровый мороз, бескрайнюю тундру, рогатых оленей и известный когда-то на весь СССР фольклорный ансамбль “Эргырон”.

Невольно вспоминается, как в свое время В.М.Шукшина упрекали: где в ваших рассказах герои труда, где лучшие люди колхоза? В фильме “Оторванные” такой персонаж как раз есть – потомственный оленевод Анатолий Тынеру, депутат Думы Чукотского автономного округа седьмого созыва, член Комитета по промышленной, сельскохозяйственной и жилищной политике, строительству, транспорту, связи, топливно-энергетическому, рыбохозяйственному комплексам, природным ресурсам, природопользованию. В 90-е годы, когда многие за бесценок продавали своих оленей, Анатолий Тынеру сохранил совхоз (теперь это МУП СХИ “Амгуэма”). При каждом его появлении на экране возникает ощущение спокойствия, равновесия: это сильный и мудрый человек.

Но как быть с теми чукчами, притом не очень еще старыми, которые не только подумывают о самоубийстве, но и совершают его? В Чукотской АО каждый третий случай насильственной смерти – суицид, и 79 процентов самоубийц – чукчи. Из фильма мы узнаем, что у чукчей с давний пор разрешается убивать безнадежно больного, если он сам попросит об этом. Такие обычаи появились в суровых условиях жизни, когда ввиду отсутствия медицинской помощи у человека иной раз и не было другого выхода. Сейчас за такое можно угодить в тюрьму. Но чем же так безнадежно больны эти потомки оленеводов?

Чаще всего – алкоголизм, бич многих северных народов. Пьянство отцов и сиротство детей. Или отчуждение между родителями и детьми, не желающими возвращаться в тундру после окончания школы-интерната. “Чукчи – одна из проекций будущего любого народа, то есть – как это бывает, когда молодежь отрывается от своих корней”, – говорит Владимир Кривов. Это понимает каждый, особенно участник такого фестиваля, как Шукшинский.

Но не лишать же детей школьного образования, не оставлять же нормальных ребят (и тем более одаренных) без возможности использовать свои таланты на благо Родины! Как держать баланс между естественными правами и историческими особенностями каждого народа? Как сделать, чтобы “архангельский мужик стал разумен и велик”, но чтобы за ним не увязались все, кому не лень? Особенно те, кто городу не нужен, и для кого город опасен, потому что слабого человека современная цивилизация сотрет в порошок? Готового рецепта нет ни у кого. Не было и у самого Шукшина.

В заключение нельзя не упомянуть картину из Вятки “НОЧНЫЕ ПРОГУЛКИ ПО ЗВЕЗДНЫМ ПЕРЕУЛКАМ” Антона Погребного. К сожалению, она не была отмечена вниманием, хотя герои и интонация как будто напоминают шукшинские. Однако во второй части фильма зрители, ранее наблюдавшие за “чудиком” Виктором Одинцовым с симпатией, начинают задумываться и о некой оборотной стороне подобной личности.

Бывший военный летчик Виктор Одинцов не может жить без неба: занимается парапланеризмом, построил во дворе собственную обсерваторию, чтобы наблюдать за звездами. Земляк и однофамилец Виктора, Александр Одинцов с женой Надеждой, разделяют его увлечение. Они тоже любят полетать на параплане над избами и огородами родной вятской деревни с говорящим названием Безденежье. Вся округа уважает Виктора Одинцова: не пьет ведь, а летает! Пожалуй, единственный, кто относится к таким “полетам во сне и наяву” с безразличием, чтобы не сказать хуже – его собственная супруга Галина и сын, вообще перебравшийся в город на Неве. А потому Виктор Одинцов усердно занимается астрономией со школьниками: уж если родным так опостылело его “небесное хобби”, так, может, кто-то другой заинтересуется…

“Одиночество вдвоем” в семье Одинцовых, вроде бы крепкой и благополучной, отражает ситуацию во многих браках, где уход выросшего ребенка в самостоятельную жизнь как будто обнажает годами не замечаемые пустоты между мужем и женой. Было бы интересно посмотреть, как воспринимают разные люди сюжет и героев такого фильма, в котором, в отличие от прочих, социальная проблематика практически отсутствует? Нужно ли широкому зрителю документальное кино этого направления – хотя бы как альтернатива бестактным телевизионным ток-шоу на тему человеческих отношений? Если бы Антон Погребной приехал на Алтай, он бы мог встретиться со зрителями – они, несмотря на летнюю жару, в немалом количестве приходили на просмотры и встречи с авторами.

На каждой из встреч – в Барнауле, в Бийске, в Камне-на-Оби (родина И.А.Пырьева) – было заметно, как соскучились зрители по хорошему неигровому кино. “Где можно посмотреть ваши фильмы? Почему такой фильм не показывают по телевидению?” – не раз звучали подобные вопросы. Что ответить людям? Что теледокументалистика за последние пятнадцать лет чудовищно деградировала – это они и сами видят. А рассказывать, как были обескровлены и уничтожены РЦСДФ, СПбДФ, “Центр-научфильм”, “Леннаучфильм”, Ростовская, Иркутская студии кинохроники – тяжело и позорно. И так не покидает чувство, что выполнить свой долг перед отечественным зрителем мы, профессионалы кино, вроде бы даже и хотим. Только не можем…

 

 

НАГРАДЫ XXV ШУКШИНСКОГО КИНОФЕСТИВАЛЯ

 

КОНКУРСНАЯ ПРОГРАММА ПОЛНОМЕТРАЖНЫХ ИГРОВЫХ ФИЛЬМОВ

Гран-при “За лучший фильм” – “НЕ ХОРОНИТЕ МЕНЯ БЕЗ ИВАНА”, режиссер Любовь Борисова.

Лучшая режиссерская работа – “ДНЕВНИК ПОЭТА”, режиссер Булат Юсупов.

Диплом “За лучший сценарий” – “ТУМАН”, автор сценария и режиссер Наталия Гугуева.

Диплом “За лучшее исполнение мужской роли” – НИКИТА МАНЕЦ (“У самого Белого моря”, режиссер Александр Зачиняев).

Диплом “За лучшее исполнение женской роли” – ВАЛЕРИЯ РЕПИНА (“Туман”).

Диплом “За лучшую операторскую работу” – ИВАН СОЛОМАТИН (“Далекие близкие”, режиссер Иван Соснин).

Диплом “За лучшую продюсерскую работу” – “МИКУЛАЙ”, режиссер Ильшат Рахимбай.

Диплом “За лучший дебют” – “У САМОГО БЕЛОГО МОРЯ”, режиссер Александр Зачиняев.

Специальный приз губернатора Алтайского края – “ДОКТОР”, режиссер Артем Темников.

 

КОНКУРСНАЯ ПРОГРАММА КОРОТКОМЕТРАЖНЫХ ФИЛЬМОВ

Главный приз – “БЕБИЯ, БАБУА, АНЗОРИК, Я И МАМА”, режиссер Рауль Гейдаров.

Диплом “Лучшая режиссерская работа” – “А”, режиссер Татьяна Жукова.

Диплом “Лучшая операторская работа” – “РЕНЕССАНС 20..г.”, режиссер Сергей Батаев, оператор Иван Кочубей.

Диплом “За историческую правду” – “ЛЕТЧИК”, режиссер Дмитрий Пасичнюк.

Диплом “За яркое отражение темы семейных ценностей” – “КРАСНЫЙ, ЖЕЛТЫЙ, ЗЕЛЕНЫЙ”, режиссер Вера Васильева.

Специальный приз “Ты счастлив, когда ты смел и прав” от Молодежного центра кинематографистов Алтая – “ПРОЩАНИЯ НЕ БУДЕТ”, режиссер Вера Водынски.

Юлия ХОМЯКОВА

«Экран и сцена»
№ 15-16 за 2023 год.