Предлагаем читателям написанный в 2018 году и оставшийся неопубликованным текст Вадима Гаевского об одноактном балете “Парад” композитора Эрика Сати по сценарию Жана Кокто. Балет создавался для Русского балета Дягилева, хореограф – Леонид Мясин, декорации и костюмы – Пабло Пикассо.
Балет “Парад” был показан около ста лет тому назад, а именно – 18 мая 1917 года в Париже, в театре “Шатле”, где с мая 1909 года обычно и давались дягилевские премьеры. Мировая война длилась уже почти три года, конец ее представлялся достаточно отдаленным, поэтому сочинять и показывать столь демонстративно легкомысленный балет, каким был “Парад”, выглядело дерзостно необъяснимым. Но, как обычно, Сергей Дягилев все безошибочно рассчитал, все угадал, все предвидел – и в движении искусства, и в коммерческих рисках, а более всего – в настроении аудитории, не слишком затронутой событиями на фронте. Своих зрителей-парижан Дягилев хорошо знал и понимал, как истосковались они по чему-то легковесному, необремененному серьезной, тем более драматической, информацией, при том, что признать это и позволить себе это они никак не могли, а он, Дягилев, смог, и так называемый “весь Париж” был ему весьма благодарен.
Содержание балета коротко рассказал в книге своих воспоминаний Сергей Григорьев, многолетний режиссер дягилевской антрепризы. «“Парад” изображал жизнь бродячего цирка и состоял из ряда хореографически решенных цирковых номеров: акробата, китайского фокусника, маленькой американки и коня. Последнего изображали два танцовщика, которые, к огромному удовольствию публики, выкаблучивали довольно сложные па под ритмы, заменившие музыку. Были еще два менажера в костюмах из кубических картонных конструкций, изображавших небоскребы с окнами, балконами, лестницами, но не лишенные каких-то человеческих форм». Остается добавить, что эти неожиданные костюмные сооружения, как и все другие костюмы, изготовил Пабло Пикассо – то был его дебют у Дягилева и вообще в театре. Музыку же написал тоже дебютировавший у Дягилева Эрик Сати, дерзким образом включивший в партитуру звуки пишущей машинки. А общий план придумал и разработал Жан Кокто, давно искавший возможность предложить Дягилеву нечто скандальное, но так, чтобы избегнуть скандала. Все это и получилось.
Форма спектакля “Парад” из отдельных аттракционов-номеров, следующих друг за другом (как и само слово “парад”), родилась в Париже на ярмарочных представлениях XVII-XVIII веков и восходила к площадному, бесстрашно грубому, нередко непристойному, всегда веселому средневековому фарсу. Парад и тогда пародировал католические или псевдо-католические мистерии, но довольно быстро был присвоен жаждавшим развлечений французским двором и положен в основу придворных так называемых балетов-выходов (балет – entree), где выступала вся знать и появлялся сам Людовик XIV, король-солнце. И вот три столетия спустя команда непочтительных дягилевских друзей решила спародировать давно ставшие легендой торжественные забавы версальских аристократов. Но, конечно, имелось в виду и кое-что другое. Совершенно другое. “Парад” Сати, Пикассо, Кокто и балетмейстера Мясина с благословения Дягилева пародировал недавние дягилевские постановки, довоенные дягилевские сезоны и сам довоенный дягилевский романтический энтузиазм, казавшийся теперь и смешным, и неуместным. “Парад” и обозначил новые рубежи дягилевской антрепризы, расчет с прошлым и расчистку сценического пространства для будущего. Каким оно будет, никто не знал, но все понимали, что оно будет иным, не похожим на искусство стиля “модерн” и на мироощущение “belle epoque” (“прекрасной эпохи”).
Но вот что характерно для Дягилева в его лучшие годы. Уже здесь, в этом насмешливом “Параде”, присутствует серьезная тема. Абсолютно новая для Парижа в 1917 году (вероятно, возникшая под впечатлением от гастролей в США в предыдущем сезоне): тема американизма. Того американизма, который войдет в моду уже после Версальского мира, в 1920-х годах, вместе с джазовыми ритмами, деловым жаргоном и строительством первых небоскребов, наподобие нью-йоркских или чикагских. Вместе с интересом к “маленьким американкам”. Дягилев и тут не ошибся, хотя и побывал в Штатах только один раз, потому что паническая водобоязнь мешала ему плыть на пароходах.
Вадим ГАЕВСКИЙ
«Экран и сцена»
№ 24 за 2022 год.