Тяжелое дыхание

Фото Н.ЧУНТОМОВА
Фото Н.ЧУНТОМОВА

Фивы истощены гражданской войной. Повсюду руины, хаос, почерневшие от огня обломки, грязь – и люди в противогазах, респираторах, масках, кому что по карману. В музыкальном прологе “Антигоны”, оперы для драматических артистов, созданной Ольгой Шайдуллиной и поставленной Романом Феодори в Пермском Театре-Театре, слышны скрипы и скрежеты, шорох и кашель. Такова музыка истощения, дисгармонии и упадка сил, исполняемая оркестром театра под руководством дирижера-постановщика Владимира Никитенкова.

Сценический павильон художника Даниила Ахмедова (он выступает и художником по костюмам) водружен перед зрителями углом. Это и резиденция фиванского правителя Креонта, и сам город Фивы. Горожане разбираются с последствиями войны – снимают с окон защитные щиты, разгребают мусор – и тут же, кажется, начинают выпускать провластный еженедельник “Хроники города”. Помимо заголовков “Все идет по плану!” и “За светлое будущее!”, а также инаугурационной речи Креонта, здесь размещено немало актуальных рекламных объявлений о дезинфекции помещений, продаже защитных средств, подвозе чистой воды и ритуальных услугах. Газета датирована сентябрем 2020 года (месяц премьеры спектакля) и приложена к программке, традиционно для Театра-Театра состоящей из открыток.

Автор либретто Женя Беркович предложила два варианта текста – тот, что пропевается/произносится, и тот, что в виде титров испещряет все подходящие и неподходящие поверхности сошедшими с ума буковками, бегущими строками гекзаметра. Демонстративное несовпадение текстов вопиет о том, что за возвышенностью любого мифа, изложенного высоким штилем, всегда стоят люди с их человеческими бедами. Беркович поясняет: “Тексты для пения и говорения – деконструкция, причем в разных сценах придумана своя схема расщепления: где-то пропеваются отдельные слова, складывающиеся в дополнительные смыслы, где-то – лишь половина строк и т.д.” Упакованную в красивую обертку “неправду трагедии” она всеми способами сталкивает с переживаниями конкретной личности, и это противоборство стилей и смыслов зритель “Антигоны” ощущает почти на физиологическом уровне, как и противостояние двух вариантов долга и двух типов непоколебимости – Креонта (Альберт Макаров) и Антигоны (Эва Мильграм).

Горожане задыхаются от зловония непогребенных тел, в их тяжелом дыхании слышится единодушное и почти звериное: “жить, жить, жить”, в то время как власть отчитывается о достижениях, вещает о будущей стабильности и призывает к терпению. Подтянутый Креонт опирается на баллон с кислородом, цинично просчитывает ходы и запугивает тех, кто намерен раскачивать лодку. Его племянница Антигона не расстается с лопаткой и с намерением похоронить тело брата Полиника (“я думала, это долг… Я и сейчас так думаю”), случайным образом назначенного символом злодейства. Охранники заикаются от страха, безумная Эвридика (Анна Сырчикова) – белое привидение, из чьих рук растет пряжа, – вяжет шарфики живым и мертвецам без разбора. В фиванском обществе не просто что-то подгнило – перегной войны растворился в воздухе и засел в людях.

Стойкая и упрямая, вполне современная и дерзкая девчонка Антигона быстро раскусывает все дипломатические ухищрения дяди-правителя (как и конформистскую сущность своей сестры Исмены). Ее физически ломает под его речи, под самооправдательный рэп, сводящийся к тому, что “вряд ли можно остаться чистым за этой вонью”. На мгновение Антигона безвольно повисает в объятиях Креонта и тут же берет себя в руки – брезгливо ставит диагноз его “четенькому, чистенькому, гладенькому” лицемерному расчету и сдается охране, признаваясь в содеянном. Белый гроб маячит на сцене задолго до новых смертей. О причинах гибели Антигоны, Гемона и Эвридики сообщат сухие строки заключения судмедэксперта, и, как нередко случается после расправы, мертвых представят перед народом героями: восславят во вполне советской тональности, устроят торжественные похороны, пропоют вечную славу. Горожан тем временем снова поманят несбыточными обещаниями (дикторский голос в записи зациклится на этой фразе: “наступает нормальное время”), а у Креонта все сильнее затрясутся руки, сначала одна с перчаткой, затем пытавшаяся ее укротить другая, и он с трудом удержится от пляски святого Вита. Застывшее лицо правителя, превратившееся в мертвенную маску, поглотит мрак. Но до наступления полной темноты можно успеть заметить, как набрала безжалостную силу Исмена, новая опора Креонта. Все идет по плану, так всегда утверждается.

Спектакль Романа Феодори, Жени Беркович, Ольги Шайдуллиной и их соавторов, показанный на “Золотой Маске”, стремителен, провидчески мрачен, горек, разящ и безупречно исполнен. Он о том, как могущественно и разрушительно наследство любой войны, как может пригодиться труп реального или мнимого врага для манипуляций сознанием, как взрастает в социуме тирания, как заикаются и дрожат исполнители приговоров, а еще – как гибнут люди за убеждения и как выгодно тиранам объявлять своих жертв посмертно героями.

Мария ХАЛИЗЕВА

«Экран и сцена»
№ 6 за 2022 год.