Девочка Надя, чего тебе надо?

“Дунай”. Режиссер Любовь Мульменко

Тихая Надя (Надежда Лумпова) едет в Белград, отдохнуть от своей работы в турагентстве. Еще в автобусе, который везет ее из аэропорта, становится ясно, что отдохнуть не получится – постоянно названивает коллега Юра, жалуется, что без Нади не справится. Она решает вопросы, мысленно находится еще в Москве, но Белград не собирается оставлять ее там.

Сперва громкий, яркий мужик в автобусе путает Надю с какой-то Даниэлой, и не менее громкая и яркая девушка спасает ее от мужика: “Не видишь, что ли, что она иностранка? Явно полька или русская”. Потом в бурливый разговор на сербском втягивает хозяйка квартиры, которую Надя сняла. И хозяйка – громкая и яркая, и вообще Надя на фоне белградцев выглядит как хрупкая незабудка среди крупных, махровых и разноцветных южных цветов.

Открытость и радушие белградцев расслабляют Надю. Если мужика в автобусе она еще шугалась, то после разговора с хозяйкой решает спуститься в бар и выпить пива – надо же как-то отдыхать. Ее хрупкость тут же притягивает двух других мужиков: один, постарше, тут же оказывается изгнан другим, помладше. Неша (Ненад Васич), тоже яркий и лохматый, одет в смешные полуклоунские штаны и выглядит уютным и неопасным.

Неша болтает про энергию, астрологию и нумерологию – на том уровне, на котором болтали про них в России в начале девяностых. Надю это умиляет, она легко сообщает новому знакомцу свой день рождения, улыбается ерунде, которую он говорит в ответ, потом они идут гулять, оказываются у Нади в гостях, и Неша приходит в невероятный восторг от ее вполне обычной квартиры.

О своем доме Неша говорит сдержанно, однако нетрудно догадаться, что он очень бедный. Наде, впрочем, все равно – засыпают они вдвоем, утром Надя проверяет кошелек, но деньги и документы на месте, а Неша, оказывается, выходил за едой. Она выпроваживает его и начинает работать, еще не подозревая, как развернутся эти новые отношения.

Любовь Мульменко – сценарист, кино, и сериалы она делала в основном с женщинами – Нигиной Сайфуллаевой, Натальей Мещаниновой, Оксаной Бычковой. “Дунай”, ее режиссерский дебют – легкий, плавный и разный, свободный и невозмутимый, как и река, давшая ему название.

В принципе, фильм можно было бы назвать и “Белград”, и как угодно еще. Есть ощущение, что где-то прячется более точное слово для этой истории, но нужно ли оно ей, вот вопрос. Сама история – не точная, размытая, и, возможно, название крупной полноводной реки, протекающей через десять стран, и правда подходит лучше.

Дунай в фильме представлен слабо, как, впрочем, и Белград. Уже многие отметили, что никаких туристических объектов в фильме нет, есть обычные улицы, лестницы и задворки, темные и живые, свободные и безопасные (оператор Михаилу Хурсевич). И Надя, которая отправляет свои группы к достопримечательностям и про Белград с этой стороны наверняка много чего знает, благодаря Неше погружается в совершенно другой город: домашний, будничный.

Правда, сербская будничность даст фору любому празднику. Неша познакомит Надю со своими друзьями, громкими и яркими, они будут пить, петь и танцевать, шуметь и курить в ее квартире. Там же будет виться финка по имени Элли. Позже выяснится, что она уже давно прибилась к компании, влюбилась в одного из мужчин, пережила с ним и роман, и разрыв, периодически уезжает домой, но все время возвращается.

“Тянет Белград, отсюда так просто не уедешь!” – резюмирует приятель Неши, Дула (Душан Мамула), работающий на автомойке. Это важный штрих – о работе новая компания Нади практически не разговаривает. И сам Неша зарабатывает тем, что жонглирует мячиками у светофора, пока горит красный свет, а потом обходит машины и некоторые водители дают ему деньги. Дальше он планирует жить абсолютно так же. Дула рассказывает, что как-то спросил друга, будет ли он жонглировать до старости, и получил ответ, что старику-жонглеру из жалости будут давать больше денег.

Надежда Лумпова умеет быть яркой – как, например, в прошлогоднем фильме “Чего хочет Слава?”, но в “Дунае” она совсем неброская. Ее героиня выглядит юной, неопределенной, понять, чего хочет Надя, невозможно. Она рассказывает подруге Лене про Нешу, про незащищенный секс, и подруга уверенным, все-на-свете знающим голосом предостерегает ее: “Только не считай его любовью всей своей жизни!” Надя вроде бы и не считает, а домой, тем не менее, не улетает. Непонятно, повлияла ли на нее история Элли, но, может, и так.

По сути, мы ничего не узнаем про Надю – кто она, как жила раньше, кто был и есть у нее в жизни, кроме снисходительной Лены и навязчивого Юры. Даже про Нешу получится узнать больше. У него была любимая, Даниэла (конечно, то, что мужчина в начале фильма перепутал Надю с какой-то Даниэлой, в этот момент вспомнится), однако женщины друг на друга непохожи совсем.

Неша встретит свою Даниэлу на улице – замужнюю, с детьми. И ощущение от их разговора будет двойственное: с одной стороны, он еще злится и горюет, с другой – ему как будто и все равно. У него есть мама и папа, они любят друг друга и своих трех сыновей. Младший брат Неши еще подросток, веселый и шумный, старший уже семейный, с ипотекой, родители отдали ему деньги, которые прислал им Неша, и это очень обидело его. Но долго злиться на родителей Неша не может. В сцене, где он молча курит на крыльце с отцом, видно, что между ними есть особое, мужское взаимопонимание, и женщинам, возможно, не дано понять до конца, что это такое.

А еще будет эпизод, где Неша меняет в банке заработанную мелочь на крупные купюры и, выходя, бросает операционистке: “Никогда не смотрите так на человека. Просто совет”. Он гордый, несмотря на всю свою развинченность. Надя купит ему приличные джинсы и рубашку, но он не станет их носить. И идейный – энергетические и нумерологические сведения сообщает легко и ненавязчиво, а о том, что американцы сделали свой английский язык из славянских корней (слово small сделано из корня “мал”), рассуждает уверенно и громко. Равно как и о том, что “у правильной женщины должен быть беби”.

Неша как будто живет в нескольких временах – в тех же девяностых и в современности, причем современность тоже размытая, встреча Нади и Неши могла произойти и пять лет назад, и десять, и больше. Коронавируса и масок в “Дунае” нет.

Наде же еще предстоит проявиться, обозначиться, узнать себя не через “да”, а через “нет”. Свое первое “нет” она говорит работе, когда решает не возвращаться в Москву. Потом начинается жизнь, на которую девушка смотрит широко распахнутыми недоуменными глазами. Неша приводит ее в деревянную постройку с грязными плитой и туалетом, где они спят во дворе, на широкой кровати, и празднично украшают ветви дерева туалетной бумагой. Он рассуждает о том, что хорошо бы купить трейлер, родить детей и ездить с ними по Европе, и приводит в пример друзей-хиппи, которые так и живут. А в какой-то момент пропадает на несколько дней, ни о чем не предупредив. Дула объяснит растерянной Наде, что он уехал в лес, напитаться энергией. Неша в это время навещает родителей и уговаривает друга-садовода рвануть в Берлин, но Надя об этом не знает, чувствует себя брошенной и впервые задумывается, какова будет жизнь, которую она решила попробовать.

Неша неплохой человек, и свободная жизнь хороша – живут же такой жизнью его друзья-хиппи, и другие друзья, и Элли не зря возвращается. А еще по дороге в Берлин к ним в машину запрыгивает белозубая автостопщица и сразу берет в оборот всех парней: на вопрос “ты чья будешь?” тут же весело отвечает “я ваша, а вы мои!” Надя так не умеет и говорит свое второе “нет” кочевой жизни. И это повод задуматься о том, что же ей действительно надо.

Третье “нет” скажет ее тело – неяркая Надя будет стоять в душе своей московской квартиры, смывая с себя непригодившуюся ей жизнь. А вот что будет после этих “да” и “нет” с Надей, что изменится в ней, как проявится – пока неясно. Дунай длинная река…

Жанна СЕРГЕЕВА

«Экран и сцена»
№ 21 за 2021 год.