![Кадр из фильма “Ее мамы”](https://screenstage.ru/wp-scrcontent/uploads/2021/07/4-1_14.jpg)
VII международный фестиваль “Докер” завершился – было показано пятьдесят документальных лент разных направлений из тридцати стран мира. Все эти фильмы участвовали и получали награды на крупных международных фестивалях – среди них Берлинский, Венецианский, киносмотры неигрового кино в Торонто, Амстердаме.
Гран-при “Докера” и приз за лучший монтаж присужден нежному фильму “Ее мамы” (режиссеры Азия Дер и Сари Харагоникс, режиссер монтажа Флори Эрделий, Венгрия). Фильм, который режиссеры-дебютанты снимали почти три года, – о двух женщинах, Вираг и Норе. Они живут вместе и хотят удочерить румынскую девочку. Это сложно сделать на фоне того, что происходит в Венгрии, где лощеный чиновник повторяет с экрана: “Семья – это мужчина и женщина. Только мужчина и женщина”. А бритоголовые скинхеды угрожающе скандируют нецензурное вслед гей-параду, и заметно, что скинхедов гораздо больше, чем тех, кто идет под радужными флагами.
Нора играет на гитаре в рок-группе. Вираг когда-то занималась политикой, произносила страстные речи, но сейчас ее куда больше интересуют отношения с любимой женщиной, три собачки, живущие у них, и то, как девочка Мелисса будет их называть – мама Вираг и мамочка Нора, или мамочка Вираг и мама Нора?
Позже для Норы придумают слово “Дада”, и она станет сокрушаться: “Что это за Дада – и не мама, и не папа? В этом большие трудности лесбийского родительства”.
Мелисса подрастает – игрушки и прогулки, качели, новогодняя елочка, день рождения и торт с тремя свечками; на трудностях воспитания малышки режиссеры акцент не делают. Счастье четверых женщин разного возраста – Мелиссы, Вираг, Норы и мамы Норы – могло бы длиться долго, но среди их друзей все чаще заходят разговоры, куда лучше уехать, в Португалию или Мексику. Жить в Венгрии становится все сложнее, представители ЛГБТ получают угрозы.
Вечерами Нора и Вираг, уложив дочку спать, шепотом обсуждают будущее – может быть, в Германию или во Францию? Устроиться курьерами, водить такси? И грустно слушать эти размышления о том, что надо оставить свой дом, сад, своих знакомых и страну – для того, чтобы иметь возможность быть принятыми.
![Кадр из фильма “Война Раи Синициной”](https://screenstage.ru/wp-scrcontent/uploads/2021/07/4-2_14.jpg)
Приз за лучшую режиссуру получил Йиндржих Андрш, автор вдохновляющего чешского фильма “Новая смена”. Невеселое будущее ждет тех, кто занимается тяжелым физическим трудом. Финальный титр предсказывает, что в ближайшие годы такую работу потеряют 800 миллионов человек. Но одному из этих миллионов, Томашу, будущее не кажется грустным – он двадцать лет проработал в шахте, работу потерял и теперь, в сорок четыре года, осваивает ремесло программиста. Не сказать, что это дается ему легко, но и очень трудным назвать путь Томаша нельзя: он по жизни панк, в душе оптимист, спокойно относится к трудностям и верит в лучшее. Новые знания все-таки укладываются в его голову, за провальными собеседованиями следуют удачные, и, в конце концов, Томаш находит отличную работу. Рассказывает студентам курсов переподготовки, что все получится, и даже пробует себя в качестве мотивационного спикера на конференции TED, чем вызывает всеобщий восторг.
Лучшим оператором стал Нини Бланко, снявший фильм “Грязные птахи” (режиссер Карлос Альфонсо Корраль, США/Мексика). Это красивый фильм, а вот вдохновляющего в нем мало – пожалуй, он про сочувствие к тем, кому повезло меньше, чем тебе. Это монологи маргиналов, уличных жителей, наркоманов, воров и сумасшедших. Они курят и танцуют, напоказ выворачивают пустые карманы, жалуются: “Каждый день, каждый день эта чертова жизнь”, играют на губной гармонике и спят.
Камера показывает их глаза и руки, дым сигарет, татуировки и игрушки, помогающие скрасить чертову жизнь, которая все тянется и тянется. Камера внимательна к ним и уважительна – хоть кто-то видит в них людей, видит чистые души, когда они сами уже этого не видят.
Лучшим фильмом программы “Let it DOK!” стали упомянутые в прошлой статье о фестивале “Пойманные в сети” (режиссеры Вит Клусак и Барбора Халупова, Чехия). Заслуженная награда за большую работу документалистов и за то, что фильм привлек внимание мира к тому, насколько опасными могут быть интернет-знакомства для детей, и какое невообразимое количество с виду приличных людей охотится за ними в чатах, аккуратно интересуясь: “А родители дома?”
Особое упоминание жюри досталось фильму “Дальний план” (режиссер Владимир Головнев, Россия). Начальный титр сообщает о том, что в 2015 году стартовала программа кинофикации страны, и с того времени в селах и небольших городках открываются кинотеатры. В “Дальнем плане” будет показано несколько кинотеатров, просторных, с красивыми залами, которые довольно странно выглядят посреди сел и небольших городков – люди в кино не торопятся, если кто-то и забрел, то уже праздник.
Режиссер рассказывает не о кинофикации, а о людях, которые это кино показывают. Хорошие люди – заботливые, общительные, и хоть и пьющие, но добрые. Кто-то смотрит на экране ролики из Ютьюба, кто-то сам снимает сериал на телефон, кто-то радуется тому, что в зале оказались аж четыре ребенка. Высокая комиссия проверяет выполнение предписаний и готовность к открытию кинотеатров, но выясняется, что людям российской глубинки и кинематографу пока что непросто встретиться…
Лучшей картиной в конкурсе короткого метра стало “Бегство” (режиссер Никита Попков, Россия). Семья Жени уезжает в деревню, чтобы пережить пандемию. Сперва хрупкий интеллигентный мальчик страдает: ему не нравятся коровы, старый дом и разруха, он хочет в Москву и говорит, что у него от деревни психологическая травма. Поддерживает Женю музицирование – у него с собой тромбон и гитара. Но со временем ему начинают нравиться и простор, и заброшенные машины, у которых так здорово вертеть руль, и даже коровы – мальчик с удовольствием отмечает, что одна из них мычит ноту “си”.
Пока в столице бушует коронавирус, живой ум Жени подсказывает мальчику занятие; он играет на гитаре на крыльце сельского универмага, чтобы заработать деньги и стать водителем собственного “Уазика”. Еще он гоняет на велосипеде по дивной красоты полям, лазает по заброшенным зданиям, готовит пирожные, играет с цыплятами, надувает лодку, колет дрова и снимает фильм, где признается: “Я изменился за это время”.
В общем, коронавирус помогает Жене красиво и наполненно прожить свое последнее лето детства: он еще играет в машинки, еще по-детски болтает, но это уже почти подросток.
Приз зрителей получила картина “Война Раи Синициной” (Ефим Грабой, Израиль/США). Молодой режиссер начинает фильм красиво; он говорит со своей героиней про сны и реинкарнацию и пробует на ней ассоциативный тест: “Война?” – “Страшно!”, “Страх?” – “Потери”, “Мужчины?” – “Забыла”. Раиса Синицина пошла на войну в 17 лет, рядовой, в том же чине и закончила ее в 1945-м, работала в госпитале, пережила блокаду, сейчас живет в Израиле, активно участвует в клубе ветеранов, которых с каждым годом становится все меньше, ссорится с немолодой уже дочерью, обожает внучку.
От тестов и снов про подсолнухи фильм постепенно переходит к тяжелым воспоминаниям, объясняющим, почему на трижды произнесенное Ефимом слово “война” Раиса все три раза ответила “страшно”. Но фильм не только о войне, которая никогда не уйдет из памяти Раисы, – он и о жизни красивой женщины, о ее друзьях, о других, невоенных, снах, и о том, как складываются ее отношения с режиссером. Раиса немного кокетничает с ним и даже говорит, что могла бы влюбиться, если бы ей было двадцать пять – “хотя ты абсолютно не в моем вкусе”, – за то, что он вернул ей прежнюю, юную Раечку, которая носила косы, ходила на танцы и играла на виолончели. “А сейчас играю только во сне”.
Жанна СЕРГЕЕВА
«Экран и сцена»
№ 14 за 2021 год.