В апреле в Московском театре “Человек” прошла режиссерская лаборатория “Театр русских поэтов (забытое и полузабытое)”. Режиссеры-выпускники Щукинского театрального училища представили четыре эскиза по поэтическим пьесам. Важно было не только обнаружить актуальные смыслы и сюжеты этих текстов, но и почувствовать ритм стиха, вписать его в сегодняшний день. После каждого эскиза театральный критик, завлит “Человека” Александр Вислов проводил обсуждение со зрителями. Идея лаборатории продолжает поэтическую линию театра – в 2019 году главный режиссер Владимир Скворцов выпустил спектакль “Гамлет (Сумарокова)”.
Пьеса “Страна негодяев” Сергея Есенина открыла на лаборатории тему революции, России начала XX века. История Есенина о виртуозном бандите Номахе в эскизе режиссера Андрея Крупника звучит как увлекательный детектив. Атмосфера ночи, опасности передается с помощью гнетущей музыки и металлической грубой декорации, трансформирующейся то в сторожку, то в вагон поезда. Андрей Савостьянов играет Номаха тихим, едва ли не чутким и человечным разбойником. Будто бы это Пугачев из “Капитанской дочки”. Сюжет Есенина захватывает, поэтический текст постепенно начинает восприниматься как обычная речь, но режиссер внезапно обрывает эскиз, не успев вместить в него всю пьесу, показать ее потенциал и раз-витие.
Мистерия Вильгельма Кюхельбекера “Ижорский” впервые прозвучала на сцене театра. Этот удивительный, динамичный текст 1841 года, наполненный мифологическими героями, философ-скими размышлениями и запутанными интригами ни разу не был поставлен. Ижорского, который как персонаж – ближайший родственник лермонтовского Печорина, режиссер Владимир Жуков сделал нашим современником. Актер Александр Соколовский появляется на сцене в кожаной куртке, на разбитом байке. Страдая от несчастной любви, он играет печальную мелодию на электрогитаре и по-юношески запрокидывает голову. Такая прямая, даже слегка банальная актуализация подчеркивает близость романтика-Ижорского, мучимого скукой и презрением к жизни, и молодежи XXI века. Одни из самых ярких образов – это Кикимора Антона Шурцова и Шишимора Георгия Батариели. Актеры демонстрируют обыденность зла, непринужденность существования нечистой силы среди людей. В эскиз вошла небольшая часть пьесы Кюхельбекера, лишь предваряющая падение Ижорского, его преступления и последовавшее за ними раскаяние. Хотя интереснее было бы узнать – возможно ли покаяние, духовная трансформация Ижорского XXI века.
Россия революционная вновь появилась в эскизе Полины Нахимовской по пьесе “Владимир Маяковский. Трагедия”. По-прежнему восхищают парадоксальные образы Маяковского, персонажи – Человек без уха, Человек без глаза и ноги. Однако трудно в эту насыщенную и избыточную поэзию добавить что-то от себя, придумать метасюжет. Поэтому Полина Нахимовская решила трагедию как своеобразную реконструкцию. Черные кубы удачно делят пространство на верх и низ, создают персонажам препятствия, а самое главное – по этим кубам артисты отбивают ритм, из которого и вырастает речь героев. Белые костюмы, грим подчеркивают условность текста, отсылают к стилю эпохи. Эскиз оказался даже слишком гармоничным, выверенным – не хватало ощущения разорванности, разобщенности, которое остается после чтения трагедии Маяковского.
Завершил лабораторию эскиз Ивана Степашкова по пьесе Николая Гумилева 1917 года “Гондла”. Ирландского королевича IX века Гондлу, затравленного исландской общиной, режиссер напрямую связывает с фигурой автора. Артист Георгий Батариели выходит на сцену в офицерской шинели, позднее он превращается в заглавного героя в белоснежном костюме. В эскизе Гондла – воплощенное добро, свет, которому нет места в этом мире. И если в пьесе Гондла напоминает царя Давида или Христа, то работа Ивана Степашкова позволяет выстраивать ассоциации дальше – вспоминается и князь Мышкин, и стихотворение Пастернака “Я пропал, как зверь в загоне…”. Артисты театра “Человек” играют свирепую стаю недолюдей, способных уничтожить человека – режиссер предлагает параллель с теми, кто расстрелял Гумилева. Ход несколько лобовой, но действенный – и финальное чтение стихотворения “Шестое чувство”, уже после финала пьесы и расстрела, впечатляет.
Лаборатория в театре “Человек” – важное и нужное размышление о поэзии в театре, о ритме и смысле разных эпох, и о том, как много остается нераскрытых, действительно забытых текстов.
Анастасия КАЗЬМИНА
«Экран и сцена»
№ 9 за 2021 год.