В издательстве “Новое литературное обозрение” вышла книга “Алиса Коонен: “Моя стихия – большие внутренние волненья”. Дневники. 1904–1950”. Толстенный том, изданный в Театральной серии, состоит из пяти разделов: вступительной статьи, дневника, театроведческого комментария к нему, альбомной вклейки с иллюстрациями и именного указателя. Представим их поочередно, но в обратном порядке. Начнем с именного указателя, получившего в книге не вспомогательный, но вполне самостоятельный содержательный смысл. Изумляет количество людей, так или иначе что-то значивших в жизни и творчестве актрисы Алисы Коонен. Изумляет никуда не исчезнувший блеск имен этих людей, составлявших действительную, а не мнимую духовную элиту России. Всего лишь список фамилий, набранных в алфавитном порядке, но за ним – впечатляющий культурный расцвет, уже случившийся в стране и способный продолжаться. И сколько же невинных жертв в этом горестном, но строго формальном списке! Какой масштаб культурной трагедии открывается нам! Алфавитный указатель, а выглядит мартирологом, как происходит у нас немало десятилетий.
Альбом фотографий (дизайн Евгения Поликашина) различных по жанру: семейные, дружеские, дорожные и – что более всего украшает книгу – сценические, то есть фотографии в ролях, часто представляющие собой нарядные и почти парадные фотопортреты Алисы Коонен. Фотографии и фотопортреты сделаны в разное время, меняется возраст модели, но почти не меняется обаятельный тип лица, в молодости напоминающего курсистку из бунинских рассказов и пастернаковских стихотворений. А в более поздние годы лица, не теряющего себя, сохраняющего свою миловидность, не подверженного старению, не тронутого обыденностью – ее более всего не терпел Камерный театр. Изысканные фотопортреты, в которых светится красота, отличавшая спектакли Александра Таирова, красота кооненовских ролей, естественная красота новейших драм и экспрессивных античных трагедий.
И замысел книги, и текстологическая работа, и театроведческое сопровождение текста принадлежат Марии Хализевой, историку театра и театральному критику, поражающей, во всяком случае меня, своей неустанной работоспособностью и широким кругом интересов. Ее научные комментарии, сделанные самым тщательным и самым щедрым образом, часто выстроенные на архивных материалах, являют собой почти самостоятельное исследование.
Но вернемся к началу книги и познакомимся с предисловием Марии Хализевой. Его отличает намеренное спокойствие, за которым то “внутреннее волненье”, о котором говорит сама Алиса Георгиевна, стремясь понять и определить свой творческий метод. Скажем больше, не просто спокойствие: это скорее интеллектуальный, чем открыто эмоциональный тип исследования, абсолютно соответствующий стилистике Камерного театра, самого интеллектуального театра страны, но с чрезвычайным умением разрабатывавшего самые эмоциональные проблемы человеческой жизни. И в спектаклях по пьесам Юджина О’Нила (“Косматая обезьяна”, “Любовь под вязами”, “Негр”) и в спектакле по пьесе Всеволода Вишневского “Оптимистическая трагедия”, и в “Адриенне Лекуврер” Скриба и Легуве, и в чеховской “Чайке”. Так что развернутый, но не пространный текст Хализевой, содержащий многие необходимые цитаты (прежде всего Наума Берковского и Павла Маркова) вполне адекватен образу Камерного театра и его первый актрисы.
А теперь о главном: самом дневнике. В нем, конечно, тоже раскрывается интеллектуальный тип актрисы Алисы Коонен, но захватывают, буквально захватывают, совсем не эти, очень умные, очень профессионально написанные страницы. Захватывает подробнейший и откровеннейший, насколько это было позволено 100 лет тому назад, рассказ о влюбленности очень молодой подающей надежды актрисы в известного уже тогда всей России Василия Ивановича Качалова.
Множество страниц – о том, что чувствовала Коонен, чего ждала, к чему стремилась и чего, в конце концов, после многих дней испытаний достигла. Это, конечно, не исповедь восторженной дебютантки, это исповедь великой женщины, таящейся в душе начинающей актрисы. Но именно из таких обжигающих внутренних волнений и рождаются великие актрисы. Дневник Алисы Георгиевны читается как роман – роман, казалось бы, о любви единственной, о любви до гроба. Конечно, в реальной жизни все сложилось иначе. В дневнике появлялись и другие важные для нее имена, не многие, но другие. Появилось и имя Александра Яковлевича Таирова, верного любящего мужа, учителя, друга, создателя Камерного театра и всех великих кооненовских спектаклей. Но имя Василия Ивановича, Васи, Васечки кооненовской молодости тоже никуда не исчезло.
Не исчез и сам дневник, попавший в заботливые исследовательские руки.
Вадим ГАЕВСКИЙ
«Экран и сцена»
№ 24 за 2020 год.