Повесть о Луне и Солнце

Фото А.ИВАНИШИНА
Фото А.ИВАНИШИНА

“Но втайне, стесненным сердцем, Николай Вермо мог любить людей сразу, потому что тело его было уже заранее переполнено безысходной жизнью”. Именно этим умением любить людей – сразу и всех – пронизан спектакль МХТ имени А.П.Чехова “Ювенильное море” в постановке Натальи Назаровой. Смотреть его, все равно что перебирать театральные четки – здесь и производственная драма, и комедия, история любви мечтателей и, по совместительству, передовиков производства, и надмирная притча о мертвецах, которые всегда рядом с живыми и составляют единый великий круг жизни.

Сюжет, изложенный в оригинале трудным  платоновским языком, почти детективен. В дальний степной совхоз назначен инженером-электриком оптимист, утопист и музыкант Николай Вермо. Накануне его прибытия там при невыясненных обстоятельствах умирает доярка, а сам совхоз испытывает большой недостаток воды, из-за чего не может выполнять план по заготовке мяса. Инженер Вермо предполагает, что под толщей земли скрыт огромный запас пресной воды – ювенильное море – и собирается извлечь ее при помощи электричества и вольтовой дуги.

Тягучая, многослойная, превращающая слово в материал для сотворения мира и, быть может, самая светлая повесть Андрея Платонова в интерпретации мхатовской команды превратилась в нежную и смешную сказку о прекрасных фантазерах и энтузиастах. Они оказались плохими пророками, но, быть может, в этом и было их счастье.

На Малой сцене МХТ имени А.П.Чехова воплотилась и уместилась бескрайность – от затерянного в юго-восточной степи совхоза до городских учреждений и метафизического пространства степного кладбища, где география уже не важна. Главную роль – проводника новой жизни и будущего ее преобразователя Николая Вермо исполняет Евгений Перевалов, и в нем, вихрастом и восторженном, будто оживают все правильные герои вековой уже теперь давности. Идеальную пару к нему – героиню с таким же стесненным сердцем, способную любить людей сразу, составит секретарь партячейки товарищ Босталоева с неслучайным именем Надежда (Вероника Тимофеева). Им обоим в спектакле отведены немного ироничные роли новых Адама и Евы, которые заселят своим родом свежесозданную землю.

Спектакль получился, по большей части, разговорным и повествовательным. История жизни совхоза, проблемы с поставками мяса, хорошо известные обещания про пятилетку в три года – становятся скорее фоном для актерских радостей и достижений: все типажи яркие, колоритные, и спектакль, по сути, предстает серией мини-моноспектаклей, аккуратно встроенных в общий рисунок. Замечательно, буквально несколькими точными чертами, нарисованы резво-партийная, бодрая и громогласная Федератовна Юлии Чебаковой, едкий председатель колхоза Умрищев Николая Сальникова, трогательный и влюбленный Кемаль Павла Ващилина. Здесь есть, где развернуться и показать себя во всем блеске актерской техники. В какой-то момент секретарь райкома товарищ Упоев (очень хорошая работа Артема Волобуева), мучимый бессонницей, сядет смотреть старую кинохронику. На белой простыне-экране замелькают лица молодежи 1920-1930-х годов, улыбки, прически. Вот тут-то и сверкнет та самая настоящая вольтова дуга и извлечет из-под толщи лет, судеб и событий кристально чистые воды ювенильного моря – моря юности, радости, силы. Лица людей на экране, как и в совхозе, – запыленные, смертельно уставшие от непосильного труда и веселые от счастья и полноты каждого момента бытия.

Второй разряд ударит в тот момент, когда сцена разделится на две части. В одной, освещенной теплым золотым светом, соберутся немногие выжившие после подвигов пятилетки, на другой, залитой холодным белом светом Луны, оживут и задвигаются одетые в белое умершие – их подвиги закончились, и теперь они точно знают, что не получат обещанного рая на земле и новой жизни. Но им открылась самая главная истина – они едины, и электрическая дуга соединяет тех, кто был тогда, и тех, кто есть сейчас, в неразрывный круг.

В сегодняшние, нервные и уж никак не склонные к милосердию времена, режиссеру Наталье Назаровой удалось поставить спектакль о понимании и уважении. Что-то неуловимо чеховское про прекрасную жизнь лет триста спустя зазвучит в финальном разговоре Вермо и Босталоевой, примиряя и давая ту самую надежду на то, что, может быть, потом, когда-нибудь, кому-нибудь все-таки будет хорошо.

Юлия КУЛАГИНА

«Экран и сцена»
№ 24 за 2020 год.