Кинофестиваль в Риме молод: он возник уже в 21-м веке и строится по другому принципу, чем его обладающие гораздо большим стажем предшественники. Здесь нет конкурса, а место пресс-конференций занимают встречи известных кинематографистов с публикой. В этом году перед ней предстали Итан Коэн, Эдвард Нортон, Билл Мюррей, Фанни Ардан и даже сам Джон Траволта.

Но самым удивительным оказалось появление гостьи совсем из другой кинематографической эпохи – звезды итальянского неореализма Лючии Бозе.

Некоторые были удивлены, узнав, что она жива и убедившись, что актриса совсем неплохо выглядит и держится для своих 88 лет. Ее путь к славе – от продавщицы миланской кондитерской к победительнице конкурсов красоты и к главным ролям в громких фильмах – сопровождали встречи с такими великими режиссерами, как Висконти, Де Сантис, Антониони, Кокто, Феллини.

Бозе еще в середине 1950-х почти бросила кино, выйдя замуж за испанского тореадора Луиса Мигеля Домингина и родив троих детей, а потом выступала лишь изредка в небольших ролях. Ее сольное появление перед публикой в Риме – настоящая сенсация. Почти как если бы явилась живьем Грета Гарбо – “Джоконда кинематографа” и первая великая кинодива.

Нет, Гарбо не явилась, конечно, но стала лицом фестиваля и гипнотически смотрела на сегодняшних зрителей с его официального плаката. Использованный для него снимок Г.Г. был сделан по случаю съемок фильма “Поцелуй” ровно 90 лет назад.

Самым сильным художественным впечатлением фестиваля стал показ “Ирландца” Мартина Скорсезе. Казалось бы, что нового и столь уж захватывающего можно снять про мафию после классических лент Франческо Рози, Серджо Леоне, Фрэнсиса Копполы и самого Скорсезе? И способны ли подняться на прежний уровень мастерства приглашенные режиссером на главные роли Роберт Де Ниро и Аль Пачино – актеры легендарные, но, казалось, уже выработавшие свой потенциал?

Так вот: ничего подобного, и невозможное возможно. “Ирландец”, длящийся три с половиной часа, держит в неослабевающем напряжении – и не благодаря сюжетным пружинам, а прежде всего магией актерского присутствия в кадре.

Де Ниро играет Фрэнка Ширана, боевика мафии, официально занимавшего руководящую должность в профсоюзе дальнобойщиков. Аль Пачино воплощает образ главы этого криминализированного профсоюза Джимми Хоффы, тайна исчезновения которого в 1975 году до сих пор не раскрыта. А роль крупного мафиозо Рассела Буфалино сыграл давно не снимавшийся Джо Пеши, знакомый по старым фильмам Скорсезе.

Все три артиста весьма почтенного возраста превосходят самих себя в этой шекспировского масштаба трагедии, главные темы которой – разрушительная природа власти и корысти, одиночество и неизбежная победа смерти. И только во вторую очередь интересен историко-документальный фон картины, который охватывает эпоху кубинского кризиса, подъема и заката клана Кеннеди.

Российского кино как такового в Риме в этом году не было, однако о России и деятелях ее культуры вспоминали не один раз. Своеобразный диалог произошел между двумя фильмами. Итальянский режиссер Виничио Марчионе посвятил свое киноэссе “Землетрясение Вани” Антону Чехову. Для погружения в материал он даже поехал в Таганрог и Мелихово, а постановку “Дяди Вани” осуществил в Аматриче и Аквиле – местах разрушительных землетрясений, от которых погибли великие памятники классического итальянского прошлого.

Марчионе перебрасывает мост к сегодняшней культурной ситуации своей страны, которую воспринимает как плачевную. И ни кто иной, как давно ставший европейским кумиром Чехов, дает автору фильма пример стоического сопротивления распаду и пессимизму.

Отрывки из мудрых писем русского писателя читает лучший актер Италии – Тони Сервилло; кроме того, в ткань картины включены фрагменты из фильма “Дядя Ваня” Андрея Кончаловского, снятого в 1970 году.

И вот спустя полвека на том же Римском фестивале Кончаловский показывает свою новую работу – снятую в Италии на итальянском языке картину “Грех”. Тут, напротив, русский режиссер ищет ответы на волнующие его вопросы в легендах итальянского культурного прошлого. Его герой Микеланджело Буонарроти переживает один из драматических моментов своей жизни. Закончена работа над Сикстинской капеллой в Ватикане, и Микеланджело должен приступить к созданию гробницы папы Юлия II с огромной статуей Моисея. Но тут он получает другой заказ – от флорентийского клана Медичи, враждующего с его прежними покровителями, семейством Делла Ровере.

Художник оказывается втянут во властные интриги, ему приходится лавировать между заказчиками, изворачиваться и лгать. При этом на его шее висит множество прихлебателей – от расточительных родственников до не всегда бескорыстных учеников.

Микеланджело играет итальянский актер Альберто Тестоне, внешне похожий на Пьера Паоло Пазолини (и действительно сыгравший его в одной из кинобиографий).

В образе знаменитого художника режиссер и актер подчеркивают его связь с грешной землей, они лишают героя нимба избранности и награждают самыми банальными, не слишком приятными чертами и пороками. И лишь в редкие моменты нам дано ощутить, что перед нами глыба, гений, великолепный монстр. Кстати, рабочее название картины Кончаловского и было “Монстр”.

Лучшие сцены “Греха” разыграны и сняты в Карраре, среди каменотесов, высекающих из скалы и транспортирующих огромную глыбу мрамора для шедевра мастера. Здесь чувствуются и постановочный размах, и магия фактуры, и темперамент, но последнего решительно не хватает фильму в целом. Он выполнен профессионально, холодно, ровно, но мы воспринимаем страстную натуру гения и величие эпохи Возрождения как будто сквозь флер навсегда исчезнувшего времени, увиденного с далекой дистанции. Актуальных ассоциаций и живых чувств не возникает.

Прежние картины Кончаловского провоцировали острые споры в диапазоне любви-ненависти. Эта же рождает уважительное, но слишком спокойное отношение.

Елена ПЛАХОВА

«Экран и сцена»
№ 21 за 2019 год.